====== Глава 1 ======

Ее упреки – вестники прохлады,

Как скошенная в августе трава.

И пусть в ее словах ни капли правды...

Она – божественно права!

Би-2 “Её глаза”.

— Ася, сядь на место и помолчи!

Слушаться отца вошло в многолетнюю привычку. Она инстинктивно опустилась на стул, хотя в семье Ася была, наверное, единственной, кто мог осмелиться вступить с ним в диалог.

Дверь кухни тихо скрипнула — мама, как обычно, все контролировала, но не решалась принять открытое участие в споре отца и дочери.

Андрей Антонович устало потер переносицу и как можно строже посмотрел на девушку. «Недавно из яйца вылупилась, а уже отцу перечит». Но сердиться на нее по-настоящему он не мог. Слишком много в ней напоминало его самого в юности, слишком сильно тянуло тем упрямством и внутренней силой, которая отличала его от братьев и сестер. Старшая дочь Татьяна была совсем другой, больше похожей на маму — покладистая, прямая, честная. Высокая и статная, как мать, красивая такой родной славянской природой. А Аська — чертенок! И откуда только в их семье эти буйные локоны, откуда глаза-угольки, эти острые воробьиные плечи? Андрей Антонович задумался, вспоминая себя тощим босоногим мальчишкой, с горящим взором и желанием изменить мир.

Ася сидела напротив отца, опустив глаза. Только легкое подергивание ноги под столом могло выдать, насколько сейчас важный разговор, насколько сейчас, именно сейчас, невозможно молчать и пускать все на самотек!

— Ребенок, я тебя понимаю, — заговорил наконец Андрей Антонович, — но и ты пойми меня. Сейчас такое время, любая ошибка может стать последней. Мне не так уж долго осталось быть рядом, чтобы я мог подстраховать тебя.

— Папа…

Отец взглядом заставил Асю замолчать.

— Поэтому! Пока я здесь, ты будешь делать то, что я говорю. Через 2 года ты закончишь институт, выйдешь замуж за Кирилла и будешь работать с ним в посольстве. Это решено! Твое дело маленькое — хорошо учиться и не совершать ошибок. Все остальное сделаю сам.

Андрей Антонович встал из-за стола, показывая, что разговор окончен. Ася метнулась ему наперерез, не давая выйти из кухни:

— Хорошо, но на моих условиях!

Отец с недоумением посмотрел на дочь: «И откуда столько наглости в девчонке! Условия отцу будет ставить!».

— Слушаю, — терпеливо произнес он.

— Я буду проходить практику на общих основаниях, буду подавать заявки, куда захочу и работать там, куда возьмут, а не куда ты меня устроишь. И через 2 года меня возьмут в посольство не потому, что я твоя дочь или жена Кирилла, а потому что я этого стою!

— И кем же ты будешь работать?

— Да хотя бы переводчиком!

— Опять? Прошлого лета тебе не хватило? До сих пор, вон, некоторые расхлебывают последствия, письма пишут мокрые от слез.

— Папа, мне было 17, я еще неопытная была, глупая. Вот и получилось так… Но больше такого не повторится, я обещаю! Я могу снова поработать со спортивной командой.

— Да, это точно откроет тебе дорогу в посольство в Вашингтоне… Нельзя быть таким наивным, ребенок. Тебе нужен опыт работы в МИДе, опыт международной практики с прессой и политиками, а ты хочешь интервью переводить.

— Пап, я не хочу интервью, я хочу быть лучше всех! Но не из-за тебя, а из-за себя! Не хочу, чтобы на меня в МИДе смотрели, как на папину дочку. Я готова работать, я могу всем доказать…

— Ладно! Я подумаю, как правильно поступить. Чтоб и волк сытый, и овечка цела… — отец, улыбнувшись одними глазами, поправил у лица дочери выбившийся локон.

— Когда?

— Завтра, все завтра. Тебе спать пора давно.

— Папа…

— Завтра!

Утром Андрей Антонович вышел на кухню первым, ровно в 6 часов. Все как всегда, по устоявшемуся многолетнему графику. Уже гладко выбритый, сделавший зарядку, пахнущий одеколоном и мылом. На кухне его ждал сюрприз: на столе дымилась свежеприготовленная яичница, два бутерброда с маслом и сыром аккуратно лежали на блюдце, в чашке уже был налит чай. Ася вертелась у мойки, пытаясь очистить сковороду.

— Ой, лиса… — улыбнулся отец. — Доброе утро!

— Папа, что ты решил? — от резкого поворота кудри девушки резко взметнулись и упали на лицо.

— Ты сначала бы умылась и причесалась, прежде чем к столу выходить.

— Ну, пап…

— Быстро! И… спасибо за завтрак, хоть и с корыстными целями, но приятно. Матери помогать надо.

Ася метнулась в свою спальню, заколола волосы первым, что попалось под руку и пулей обратно!

— Ты же понимаешь, — отхлебывая чай, сказал отец, — что с такой прической в МИДе делать нечего. Надо будет все это как-то усмирить, остричь что ли. А то ты слишком отличаешься, это нехорошо.

— Пап, я остригу, хочешь, парик надену, под Брежневу! Ты только скажи, что решил!

— Ты так не шути! Тоже мне, взрослая… — сказал отец, но по улыбке было видно, что не сердится по-настоящему. — Ладно, я смотрю, тебе совсем уж не терпится. Будь по-твоему. Пойдешь работать простым переводчиком.

Глаза Аси загорелись. Она всплеснула руками и накрыла ими лицо.

— Но! Я сам решу куда. Нужно, чтобы была возможность выезжать заграницу, получать международный опыт, а не в бумажках копаться.

— Куда скажешь, папочка, куда скажешь! Только бы никто там не знал тебя и что я — твоя дочь. Вот увидишь, ты мною гордиться будешь!

— Мда… Нет таких мест в Союзе, где меня бы никто не знал… Ну переговорю сегодня с людьми, посмотрим, что можно сделать. Но только и ты уж свое слово держи! У тебя 2 года на эту твою «самореализацию», потом — МИД, замужество, Вашингтон. По рукам?

— По рукам! Поцелуем будем скреплять?!

Она снова добилась своего. В который раз!

Жизнь Аси Гречко была не только расписана по минутам в настоящем, но и распланирована на долгие годы в будущем. Отец все уже давно решил и за нее, и за ее сестру. Девочки воспитывались в строгости, они были лишены многих радостей, доступных большинству детей, но и им давалось с лихвой. Дочери Андрея Антоновича должны были владеть, как минимум, двумя языками, играть хотя бы на одном музыкальном инструменте, быть достаточно эрудированными во всех сферах, заниматься спортом и хорошо учиться. Больше всего отец не терпел в людях праздности, поэтому жизнь девочек была наполнена занятиями, которые развивали их физически, морально и интеллектуально. Разносторонне их загружая, он старался выявить страсть и подталкивать ребенка в этом направлении. Татьяна была старше сестры на 8 лет и всегда была для нее примером. Девушка сделала отличную карьеру в фигурном катании, была чемпионкой Европы и сейчас занимает пост главы Федерации фигурного катания СССР. Таня вышла замуж за крупного чиновника, которого выбрал отец, и воспитывала 2 дочерей. Идеальная дочь, идеальная жена, идеальная мать.

У Аси со спортом не очень складывалось. Она пробовала себя и в синхронном плавании, и в фигурном катании, но не хватало то ли дисциплины, то ли азарта, то ли природных данных. Что ей давалось лучше всего — так это иностранные языки. Уже к 14 годам Ася в совершенстве владела английским и немецким, в 15 отец подключил итальянский и французский. Решение Аси связать карьеру с международными отношениями Андрей Антонович поддержал и даже почти не помогал с поступлением в МГИМО. Он видел дочь, если не на должности посла, то хотя бы его заместителя. Гречко был чужд советский шовинизм, он искренне полагал, что женщины способны занимать высокие посты и работать наравне с мужчинами, по крайней мере, его дочери точно! И он был уверен, что когда-нибудь так и будет и в Союзе, и во всем мире!

Отец начал подготовку ее карьеры с момента принятия решения о выборе профессии. К третьему курсу ВУЗа было уже определено и будущее место работы, и выбрана достойная его девочки партия. Красивый парень, успешный МИДовец, Кирилл Зайцев, сын известного ученого и прославленной балерины, с перспективой через пару лет занять высокий пост в посольстве США. Правильный, четкий, прямой. Именно такой и нужен его чертенку.