Ася не строила иллюзий насчет своей внешности, прекрасно понимая, что она не из тех девушек, в которых влюбляются с первого взгляда, покоренные взмахом длинных ресниц или соблазнительным изгибом бедра. С ней никогда не знакомились на улице, не подсаживались за столик в кафе и не осыпали романтическими комплементами. Она покоряла мужчин другим, будто случайно захватывая в свой плен через легкость и непринужденность дружеского обращения, милые шутки и невинную игру намеков. Они не летели к ней, как к яркому, источающему пленительный аромат, цветку, а попадали в плен невидимой с первого взгляда тончайшей паутины, и выбраться из нее без потерь уже не могли.

Девушка понимала – чтобы ее полюбить, ее нужно хорошо узнать. То, что Анатолий заинтересовался ею, увидев лишь раз, казалось невероятным и весьма сомнительным.

- Почему вы не подошли ко мне тогда в театре? – так и не решившись спросить то, что действительно хотела, тихо сказала Ася.

- Я думал, вы выберете другой вопрос, – слегка разочарованно произнес Анатолий, – Это же очевидно. Вы были слишком юны. Что между нами могло быть общего? Да и за такое легко можно было получить пулю в голову от «девятки» вашего отца. К тому же мне самому требовалось время, чтобы убедиться, что увиденное мною не является лишь плодом моих фантазий.

- Что же вы увидели? – подбираясь ближе к заветной цели, не замечая, как он сам ее к ней подводит, спросила девушка, – Восторженную пятнадцатилетнюю девочку, которая плачет из-за сломанной куклы?

- Я увидел человека, стоящего вне системы, – поднимая подбородок выше, сказал мужчина, – Человека, рожденного и воспитанного в самом тоталитарном обществе в мире, в самой строгой и консервативной семье, связанного по рукам и ногам долгом, правилами, идеологией и режимом. И, несмотря на все это, способного летать. И я не ошибся. Вам удивительным образом удается развиваться внутри общества, используя его ресурсы, но при этом полностью попирая его нормы и саму его суть, ориентируясь на свою собственную, неочевидную другим систему координат. Для вас не существует правил, которые нельзя было бы нарушить, обстоятельств, которые нельзя было бы использовать, жертв, которых нельзя было бы принести во имя цели. Такие люди способны творить историю, Ася.

- Если я несколько раз и нарушила правила, то лишь по незнанию, – осторожно возразила Ася и смущенно добавила, – Или по глупости.

- Вы нарушали, и будете нарушать правила, потому что, на самом деле, для вас они пустой звук. Несмотря на всю строгость воспитания, вашему отцу так и не удалось вписать вас в какие-либо рамки. Его фиаско было очевидно, ведь нет ничего сложнее, чем бороться с воплощением самого себя, особенно если оно заключено в маленькой девочке.

- Вы описываете не самые лучшие человеческие качества, тем более для женщины. Чем же вас все это могло привлечь? – вглядываясь в его профиль, произнесла девушка.

- То, в чем другие люди видят хладнокровность и жестокосердие, я вижу силу и красоту. Нет ничего прекраснее морозного узора на стекле, не так ли, Айс?

- Вы знаете мое прозвище? – поднимая бровь, спросила Ася.

- Я все о вас знаю, – опуская глаза, произнес Анатолий, – Я наблюдал за вами четыре года. Видел, как вы взрослеете, все ваши успехи и поражения, видел, как вы совершаете ошибки, как падаете и встаете, чтобы идти дальше.

- Почему же вы ни разу за это время никак себя не проявили? – не понимала Ася, – У вас была масса возможностей, но вы даже не попытались хотя бы поговорить!

- Однако сейчас вы здесь, – оборачиваясь к ней, с полуулыбкой произнес Громыко.

- Это случайность, – улыбнулась Ася, отворачиваясь к окну и, на секунду задумавшись, добавила, снова переводя на него взгляд, – Ведь так?

Он ничего не ответил, лишь задумчиво посмотрел на ярко-голубое небо за окном, продолжая неподвижно стоять рядом с ней.

- Анатолий Андреевич… – дотрагиваясь рукой до его локтя, вкрадчиво произнесла девушка, – Вы же не могли предвидеть, что я попаду именно в ваш департамент.

Анатолий вздрогнул от неожиданного прикосновения и резко обернулся к ней. В его взгляде на долю секунды она увидела растерянность, быстро сменившуюся привычной апатией и холодностью. Он внимательно смотрел на нее, опуская взгляд ниже, разглядывая ее шею и плечи, и остановился на золотых часах, украшавших руку, которую она до сих пор держала на его локте.

- Вам нужно уменьшить браслет на часах, – едва касаясь ее тонкого запястья, задумчиво произнес Громыко, – Хорошие часы. Будет жаль, если потеряете.

- Вы не ответили, – накрывая ладонью браслет, и попутно неловко касаясь его пальцев, настойчиво проговорила Ася, вглядываясь в его лицо.

- Ася, давайте будем реалистами, – со вздохом сказал Анатолий, – Вы дурно учились в этом семестре. Вы пропускали лекции и не участвовали в научной деятельности факультета. Департамент Северной Америки – ключевое подразделение Министерства, сюда берут только лучших из лучших. Неужели вы думаете, что для этого достаточно притянутых за уши пятерок в зачетной книжке?

- Но мое имя было в списке, и вы не могли… – начала было говорить девушка, но осеклась и, поднимая на него суровый взгляд, произнесла, – А вы этот список составили.

- Ася, не нужно расстраиваться. Своей работой вы доказали право на эту стажировку. Цель здесь вполне оправдывает средства.

Но девушка его уже не слушала. Отвернувшись к столу и опираясь на него руками, она складывала в голове мозаику из фактов последнего полугодия, яркими отблесками всплывающих в памяти. Снисходительность преподавателей, отсутствие последствий пропусков занятий, легкость наказаний за проступки, ее имя в заветном списке… Неужели за всем этим стоял он? И все только ради того, чтобы приблизить ее к себе? Чтобы этот разговор стал возможным?

- Я так гордилась тем, что меня выбрали, – будто самой себе тихо произнесла Ася.

- Сейчас у вас есть намного больше реальных поводов для гордости. Вас выбрал Корнеев. Он впервые хочет взять на работу студента-практиканта. Это не мало, разве нет?

- Мне нужно идти работать, – холодно произнесла Ася, выпрямляясь.

- Я вас не задерживаю, – отозвался Громыко, провожая ее взглядом до двери.

В тот вечер Ася приехала во Дворец Спорта позже обычного и изрядно на взводе. Мало того, что беседа с Громыко задержала ее и теперь она не вписывалась в свой привычный график, рискуя разрушить весь детально продуманный план работы, так еще и мысль о его протекции выводила из себя. То, что она считала своим достижением, оказалось не более чем иллюзией, очередным зигзагом судьбы, который она не заслужила, а получила в подарок. Подарок от человека, который много лет тайно следовал за ней, ни разу не выдав себя. Осознание этого приходило постепенно и наводило на девушку ужас. Какие ее тайны стали ему известны? Как он собирается воспользоваться этой информацией? Что вообще можно ожидать от человека, который восхищается качествами, которые она сама в себе и других людях считает недостойными?

Ася чувствовала себя под прицелом и от этого злилась еще больше. Словно хищный зверек, загнанный в капкан, она внутренне шипела и скалилась, в напрасных попытках вырваться на свободу. Не было ничего удивительного в том, что ее сегодняшний визит во Дворец Спорта начался с вполне ощутимой стычки с врачом сборной, который опрометчиво попросил ее перевести список применяемых лекарственных препаратов для подачи документов в Олимпийский комитет.

-Сева, переведи сам, ты же знаешь язык, – не глядя, отмахнулась от него Ася, когда он перехватил ее пробегающей через холл Дворца Спорта.

- Там надо на немецкий, – настойчиво сказал врач.

- Ну что за бред? – нервно поглядывая на часы, нетерпеливо проговорила девушка, – Пиши на латыни! Я все равно не знаю, как перевести названия лекарств. Это технические узкопрофессиональные термины!

У нее совершенно не было времени препираться с Севой по этому пустому вопросу. Она торопилась к КатьФедорне, пока та не ушла домой, чтобы с помощью швейцарской шоколадки и свежей порции светских сплетен уговорить ее взять на себя контроль за завтрашним интервью Сергея Белова газете «Советский спорт». В это время Ася должна была вместе с Корнеевым присутствовать на пресс-конференции посла США по вопросу сроков ратификации майского договора и не собиралась пропускать это грандиозное событие ради очередного выслушивания истории о потрясающем таланте и феноменальной результативности Белова.