- Постараюсь недели за две до свадьбы. Уже скоро, – произнес Кирилл, – Ждешь?

- Как всегда, – ответила Ася.

Работа в отделе двухсторонних отношений закружила Асю вихрем совещаний, поручений, встреч и новых знакомств. С первого дня попав под покровительство первого секретаря Антона Корнеева, девушка с интересом открывала для себя мир Министерства иностранных дел изнутри. Оказалось, что работа отдела не ограничивается проектами договоров между странами, а включает намного больше сфер, в том числе культурный обмен, прием делегаций, благотворительность и многое другое.

Симпатией к Антону Сергеевичу Ася прониклась еще на своем первом совещании, когда он поддержал ее точку зрения. Работая под его началом, девушка подмечала не только его высокие профессиональные навыки, но и личные качества, которые были ей приятны. Антон был грубоват и вспыльчив, не церемонился с сотрудниками, но при этом всегда был справедлив в своих суждениях. Он горел своим делом, видел в нем свое призвание, и требовал такого же отношения к работе от подчиненных. Корнеев ко всем обращался на вы и исключительно по фамилии, пропуская официальное «товарищ», но от него это звучало как-то органично, по-свойски, будто разговор шел между бывшими одноклассниками. На вид ему было не больше тридцати пяти и, несмотря на наметившийся животик, он сохранял юношескую подвижность и азартный блеск в глазах.

Антон Сергеевич, словно вихрь врывался в кабинет, в котором находилось Асино рабочее место, на ходу раздавая указания и замечания сотрудникам:

- Степанов, документы к завтрашней встрече в Минобороны готовы? Через десять минут жду вас у себя. Громова, у вас как всегда перерыв на чай! Как в вас столько жидкости помещается! Вот корректировки к программе приема делегации из Университета Чикаго, внесите в план. Гречко, отредактируйте мою речь к завтрашней конференции. По-моему, я ерунду какую-то написал. У вас один час.

К концу второй недели стажировки Ася привыкла к резкой, эмоциональной, но простой манере общения начальника, украшенной извечными едкими комментариями. Заражаясь его невероятной энергией и верой в правильность своего дела, девушка чувствовала, как стремительно втягивается в процесс, как эта работа становится делом и ее жизни тоже.

Особенно ярко Корнеев выделялся на фоне холодного и безучастного тона, которого придерживался в общении с подчиненными Громыко. Анатолия Ася видела редко, он почти всегда был в разъездах, появляясь только на совещаниях, либо по вечерам, когда большинство сотрудников уже собирались по домам. Иногда он напрямую давал ей поручения, которые девушка выполняла с особым рвением, стараясь заслужить одобрение и оправдать возложенные на нее высоким начальством надежды.

Он заходил к ней в кабинет около шести или позже, чтобы дать новые поручения или обсудить результаты уже выполненной ею работы. С тех пор, как Модестас уехал в Грузию, и Асины вечера были свободны, их с Анатолием беседы стали чаще и продолжительнее. А задерживаться на работе уже давно вошло у нее в привычку.

Ворвавшийся, словно ураган, в кабинет Корнеев, прервал Анатолия на полуслове.

- Гречко, вы здесь? Какая удача! Громыко, прощу прощения, но у нас ЧП! – с порога выпалил он, и добавил, обращаясь к Асе, – Гречко, у вас есть вечернее платье?

- Есть несколько, Антон Сергеевич. Вы какой цвет и фасон предпочитаете? – с трудом сдерживая смех, ответила девушка.

- Очень смешно, Гречко. Я оценил, – улыбнулся начальник, и продолжил, снова приняв серьезный вид, – Но шутки в сторону! Громова сломала ногу на соревновании по прыжкам в длину общества Трудовые резервы. Кто вообще придумал это общество? В общем, она должна была вместе со мной сегодня сопровождать профессоров Чикагского университета в Большой театр. Вы ее замените.

- Но, Антон Сергеевич, я не успею, спектакли начинаются в семь часов, – растерянно произнесла Ася.

- А сейчас шесть. Часа более чем достаточно, чтобы переодеться и прибыть в театр. Я буду вас там ждать, – безапелляционно заявил Корнеев.

- Антон, – вдруг заговорил Громыко, обращаясь к Корнееву, но глядя на Асю, – Я пойду вместо вас.

- Но вы не в курсе программы делегации, – возразил Антон Сергеевич.

- Давайте документы, по дороге изучу, – спокойно ответил Анатолий.

- Тем лучше, сейчас принесу к вам в кабинет, – кинул Корнеев и скрылся за дверью.

- Зачем вам это, Анатолий Андреевич? – с недоумением глядя на него, спросила Ася.

- Давно не был в Большом, – не меняя выражения лица, ответил Громыко, – А вам лучше поторопиться.

Без пяти семь Ася вбежала в здание театра. Никогда еще она не собиралась с такой скоростью! На ней было шелковое голубое платье в пол, плавно облегающее фигуру и удачно скрадывающее излишнюю худобу, а в ушах сверкали бриллиантовые серьги – подарок Кирилла на день рождения, которые особенно ярко переливались, отражая свет голубого шелка.

Отдышавшись и поправив выбившиеся от бега пряди волос, девушка назвала свою фамилию администратору и вошла в холл театра. Группу шумных американских профессоров она заметила сразу, они явно выделялась на фоне москвичей и гостей столицы. Ася подошла ближе и, поприветствовав гостей по-английски, представилась. Все закивали и заулыбались ей в ответ, называя свои имена, которые она от волнения не в состоянии была запомнить. Сквозь расступающуюся перед ним толпу к девушке вышел Анатолий, который уже успел переодеться в черный костюм и белую рубашку.

- Вы прекрасно выглядите, Ася. Позвольте проводить вас в зал, – произнес он, предлагая ей руку.

Ася взяла его под руку, и вся группа проследовала за ними в зрительный зал, по дороге рассыпаясь в восторгах по поводу знаменитого на весь мир убранства Большого театра. Заняв свои места, американцы продолжили шумно переговариваться и щелкать фотоаппаратами. Ася сидела рядом с Анатолием на ряд ближе к сцене, не понимая, что нужно делать и оттого жутко нервничала.

- Разве мы не должны с ними общаться? – спросила она своего спутника, ерзая в кресле.

- Во время спектакля? Это невежливо, – заметил Анатолий, сидевший неподвижно и прямо, будто соляной столб, – Наша работа начнется в антракте. А сейчас можно просто получить удовольствие от представления.

- Я даже не знаю, что дают. Так торопилась, что и не спросила, – со вздохом произнесла девушка, раскрывая программку, – Щелкунчик! Нам повезло!

- Я помню премьеру этого балета четыре года назад. Это было настоящее событие! Новая неожиданная постановка, перевернувшая представление о классическом балете! – задумчиво и с легким воодушевлением проговорил Анатолий.

- Я тоже была здесь! – радостно воскликнула Ася, разворачиваясь к нему.

- Я знаю, – тихо ответил Громыко, поднимая голову вверх, – Вы сидели в той ложе, в окружении семьи и адъютантов Андрея Антоновича. Тогда на вас тоже было светло-голубое платье, и вы так ярко выделялись на фоне всех этих парадных кителей и серых костюмов.

- Вы меня видели? – удивленно протянула девушка.

- Тогда я увидел вас впервые, – опуская глаза на свои руки, будто смущенно проговорил Громыко, – Вы были такая забавная. Старались вести себя, как взрослая, но ваша восторженность вас выдавала. Вы плакали, когда Фриц сломал Щелкунчика. Такие искренние, чистые эмоции не часто встретишь в нашем чопорном советском обществе. Я бесстыдно смотрел на вас в бинокль весь спектакль.

- Мне было пятнадцать, – медленно проговорила Ася, вглядываясь в его лицо.

- Да, совсем еще ребенок, – тихо ответил он, не глядя на нее.

Они замолчали. Ася судорожно анализировала полученную информацию, пытаясь понять, почему этот чужой ей человек в мельчайших подробностях помнит ее визит в театр четырехлетней давности. Анатолий же, казалось, совсем смутился, и в несвойственной себе манере, нервно скручивал программку в трубочку.

Спектакль начался, оставив вопросы без ответов, погружая зал в темноту и освещая лица зрителей радужным светом представления. В антракте их закружил вихрь общения с американскими гостями, которые разгорячившись коньяком в буфете, стали еще более словоохотливыми. Ася легко нашла общий язык с профессорами, особенно с преподавателем английской литературы, с которым вступила в нешуточный спор о Шекспировском вопросе. До конца спектакля ей так и не удалось снова поговорить с Анатолием. Они остались наедине только когда, проводив группу к автобусу, подошли к ожидающему Асю автомобилю.