А затем, подойдя к Сергею почти вплотную, она медленно наклонилась к нему, и еле слышно прошептала на ухо:

- Словно ты у ада и у рая

Отнял душу вольную мою...

====== Глава 32 ======

Комментарий к Глава 32 Дорогие читатели! Всем спасибо за терпение!

Приношу извинения за задержку с выходом очередной части, но лето, а вместе с ним дача, рыбалка, шашлыки и ЧМ по футболу временно победили фанфикшн))

В качестве маленького бонуса за ожидание я приготовила вам сюрприз!! Надеюсь, найдутся те, кто разделит мой восторг по этому поводу)) Я уже несколько месяцев мечтаю каким-то образом визуализировать героиню (отдельное спасибо тем, кто делает коллажи, это очень круто!!), ищу хотя бы отдаленно напоминающие ее фото, рисунки, картины... И вот, наконец, моя настойчивость вознаграждена!

Не знаю, совпадет ли ваше мнение с моим, ведь каждый представляет себе героев по своему, но в моей голове она выглядит примерно так:

https://crowdforge.io/uploads/user_photos/15b008cb50af0e_qoehmpfkljign.jpeg

Закрыта глава ненаписанной книжки,

Твоим поцелуем закрыта любовь.

И бросив словами, словно мальчишка,

Точу свою бритву и снова, и вновь.

Ты можешь вернуться? Не сумеешь,

Закружишься в ритмах дня.

Я мог бы признаться, но не посмею

В том, что это сильнее меня.

Думать дважды – прежде, чем сказать.

Думать дважды – чтобы не солгать.

Думать дважды – раньше, чем уйти.

Думать дважды…

Animal ДжаZ «Думать дважды»

Соревновательная программа двадцатых летних Олимпийских игр началась.

Расписание баскетбольного турнира было составлено очень плотно, матчи шли каждый день, один за другим. Несмотря на такой напряженный график, спортсмены, казалось, чувствовали себя вполне комфортно. Никто не жаловался на усталость или высокие нагрузки, скорее наоборот – все вошли в какой-то правильный рабочий ритм и особое сосредоточенное состояние, концентрацию всех эмоциональных и физических сил, направленных на единую цель – победу.

У Аси же от этих ежедневных состязаний голова шла кругом. Если первая игра с Сенегалом прошла для нее легко, на волне энтузиазма и душевного подъема, то уже на втором матче сборной с командой ФРГ ей пришлось туго. Сумасшедшая поддержка хозяйки соревнований с трибун заставляла ее, тренера и всю судейскую бригаду буквально орать всю игру, но все равно так до конца и не понимать друг друга. Дело усугублял явный перекос судейских предпочтений в пользу немцев. Гаранжин возмущался и отправлял девушку донести свою мысль до администрации каждый раз, когда решение арбитра виделось ему несправедливым. Старательно перекрикивая гудящих и звенящих трещотками болельщиков, Ася и судьи все равно почти не слышали друг друга, поэтому, даже говоря на одном языке, мало о чем могли договориться. К концу встречи девушка уже окончательно сорвала голос и на следующий день, на утренней игре с Италией, натужено сипела.

Радовало только то, что такие мелочи, как нечестное судейство, сорванный голос или армия чужих болельщиков никак не влияли на ход «красной машины». Сборная шла по групповому этапу турнира ровно, не останавливаясь и не оборачиваясь, методично сокрушая одного соперника за другим.

Баскетболисты, с которыми Ася была знакома много месяцев и знала уже как облупленных, вдруг изменились до неузнаваемости. Не было ни извечных шуточек Болошева, ни ворчания Паулаускаса, ни нотаций Белова, не слышно было привычных мелких стычек, придирок, бахвальства, смеха и молодецкого озорства. Все погрузились в себя и были предельно сосредоточены на своем деле.

Все, кроме Вани Едешко. Он единственный продолжал сиять своей немного смущенной, но такой искренней улыбкой, наслаждаясь каждой минутой этого великого спортивного праздника. На первых играх с заведомо слабыми соперниками тренер экономил силы лидеров команды, и Ване доставалось довольно много игрового времени. Он использовал эту возможность по полной. По сути, первые несколько матчей группового этапа стали настоящим бенефисом для Едешко – столько очков за игру он не набирал за всю свою баскетбольную карьеру. Каждый раз, когда диктор на арене называл его фамилию, щеки Ивана заливал радостный румянец, а глаза сияли неподдельным счастьем.

После матча с Польшей, когда победившая с разгромным счетом команда СССР не спеша потянулась в раздевалку, Ваня догнал Асю на середине площадки и робко дотронулся до ее плеча.

- Ась, можешь у того фотографа в серой жилетке пленки попросить? – приобняв девушку за плечи, Ваня развернул ее в сторону дальней корзины, – Он меня много фотографировал, я видел. Я хочу маме послать.

- Вань, да у тебя этих снимков от наших советских фотографов после Олимпиады будет столько, что твоя мама будет ими печку топить, – касаясь его руки на своем плече, с ласковой улыбкой ответила Ася.

- Он просто так близко стоял, – понуро опуская голову, проговорил Ваня, – Все мои броски снимал. Может такого шанса у меня больше не будет…

-Не думаю, что он отдаст пленки, – мягко пыталась переубедить спортсмена девушка, но видя его растущее разочарование, тяжело вздохнула и добавила, ободряюще улыбаясь, – Но я попробую устроить, чтобы он напечатал мне снимки!

- Аська, ты – человек, – заулыбался Едешко, сжимая ее руку, – Только чтобы все, ладно?

- Да чего мелочиться, я сразу фотокамеру заберу, – рассмеялась Ася и, подмигнув Ване, направилась к неторопливо собирающему свое ценное оборудование фотографу.

Сделав несколько шагов, девушка внезапно остановилась, будто забыла, куда и зачем идет. С другого конца зала ан нее внимательно и выжидающе смотрел Белов, задержавшийся у выхода к раздевалкам. Ася столкнулась с ним взглядом и, тяжело вздохнув, поплелась обратно к Едешко.

- Я его лучше в Доме журналистов поймаю, так будет удобнее, – ободряюще ответила она на непонимающий взгляд Ивана и поспешила к выходу.

Белов сдержал свое обещание и действительно не спускал с девушки глаз. Ася с детства привыкла к контролю, привыкла подчиняться мужчине, и совсем не тяготилась этим. Скорее наоборот, она воспринимала эту повышенную опеку, как еще одно доказательство его любви, свидетельство их близости и единения. Сердце замирало от восторга и бескрайней нежности, когда в пылу страсти он прижимал ее к себе всем телом и шептал на ухо: «Моя, моя!». В эти минуты ей хотелось раствориться в нем без остатка, стать единым целом не только телом, но и душой. Ей в радость было проводить с ним каждую его свободную минуту, даже если это означало просто гулять по олимпийской деревне, держась за руки, или валяться рядом с ним на кровати, почесывая ему спинку и слушать, как он мурлычет от удовольствия.

Ася принадлежала себе только во время тренировок баскетбольной сборной. Эти несколько часов она каждый день старалась использовать по максимуму, посещая соревнования олимпийской программы по любезно предоставленной Фридрихом аккредитации. Девушка внимательно следила за временем, чтобы к возвращению Сергея уже быть в корпусе сборной. Ася встречала его у двери и с упоением рассказывала о том, как восхитительны были сегодня советские девушки в соревнованиях по художественной гимнастике, какой грандиозный рекорд был поставлен сегодня на легкоатлетическом стадионе, какими милыми и забавными ребятами оказались пловцы сборной Австралии, с которыми познакомил ее Фридрих.

Белов внимательно слушал, иногда задавал вопросы и одобрительно кивал, когда она говорила о победах наших спортсменов. Но как только речь заходила о Фридрихе или олимпийцах других сборных, едва заметно хмурил брови и тихо, но строго говорил:

- Тебе не стоит проводить с этим немцем так много времени.

- С Фридрихом? Почему? Он очень хороший! – искренне не понимала Ася.

- Не сомневаюсь, но мне это не нравится, – ответил Белов, – Неспроста он с тобой так возится.

- Не придумывай, Сережа, – скривилась девушка, – Мы просто друзья. Даже нет, приятели!

- У тебя довольно своеобразные представления о дружбе, – улыбнулся Сергей, ласково дотрагиваясь пальцем до ее носа, и добавил уже серьезней, – Я прошу тебя с ним больше не встречаться.