Литургический и обрядовый раздел Уложения (составляющий, к слову сказать, 1/3 его содержания) также содержит моменты, свидетельствующие о некоторой специфике шведского лютеранства в сравнении с немецким: евангелическое шведское богослужение имело в целом более эстетически выразительный характер; был сохранен ряд моментов церковной практики, уже устраненных в Германии как слишком “католические” - например, экзорцизм во время обряда крещения или возношение Святых даров священником (elevatio) при совершении таинства евхаристии, хотя относительно возможного магического истолкования последнего Уложение особо предостерегает священников (как мы увидим, понадобилось еще два десятка лет, чтобы эти моменты были официально и бесповоротно запрещены). Вследствие этого богослужение шведской церкви второй половины XVI в. сохраняло более традиционный и торжественный характер, чем во многих других лютеранских регионах. В то же время Уложение включило ряд положений, направленных на устранение из церковной практики ряда моментов, унаследованных от средневековой эпохи: так, были запрещены благодарственные молитвы перед изображениями святых, освящение предметов и зданий, крестные ходы. Нетрудно заметить, что в основе этого лежало стремление устранить из духовной жизни внешний, чувственно воспринимаемый элемент или, во всяком случае, приуменьшить его (действительно, для неграмотного простонародья богослужение было прежде всего ярким внешним действом). В духе учения Лютера Уложение 1571 г. основной упор делало на проповеди Слова Божиего, что отражалось и во внутреннем устройстве церковного здания (так, исчезли боковые алтари; бóльшая часть внутреннего помещения оказалась занята скамейками для слушателей проповеди). В то же время хор со ставшим теперь единственным алтарем сохранился: именно хор был предназначен для совершения двух главных лютеранских таинств – крещения и евхаристии. Хор отделялся от остального помещения храма невысокой алтарной преградой, причем неясно, возникла ли эта преграда в шведских и финских церквах в эпоху Реформации или же она досталась от средневековых времен (Pirinen H. 1996).
Как и в Германии, лютеранская церковь Швеции проявляла особую заботу о сфере просвещения, что нашло выражение в особом Школьном уложении, включенном в состав Церковного уложения. Педагогические взгляды Лаурентиуса Петри сложились под влиянием Меланхтона, а также французского протестантского философа Петруса Рамуса (о последнем см. след. пункт).
В целом Церковное уложение 1571 г. подвело итог полувековому периоду Реформации в Шведском королевстве (и соответственно в Финляндии), определив основные направления его дальнейшей эволюции.
1.2. В 1568 г. страдавший психическим расстройством Эрик XIV был отстранен от власти своим братом, который взошел на трон под именем Иоанна (Юхана) III и держал бразды правления королевством на протяжении последующей четверти века. Очень скоро смена правителя повлекла за собой значительные перемены в церковной жизни Швеции.
Иоанн III был весьма начитан в богословских вопросах и, в частности, в Отцах Церкви. Считается, что его религиозные представления сложились под влиянием таких факторов, как усвоенный в юности меланхтоновский гуманизм, знакомство с практикой англиканской церкви в конце 1550-х гг. во время пребывания в Англии, а также религиозные взгляды его жены Екатерины из польской династии Ягеллонов, сочувствовавшей умеренно-реформированному католицизму (Gustaffson 1986, 84 s.). Кроме того, историки склонны видеть в нем ренессансного государя, неравнодушного к эстетической стороне богослужений (Salomies 1949, 153 s.; Holmstrm 1937, 22 s.): в этом смысле он был полной противоположностью свергнутому брату, которому психологически был ближе кальвинизм с его аскетичными богослужебными формами. Иоанна же не удовлетворяла как раз излишняя “сдержанность” лютеранства. Кроме того, надежда заполучить итальянское наследство Боны Сфорца, матери его жены, диктовала сближение с Римом и Габсбургами. Заметим, что в этих своих устремлениях шведский монарх не был одинок: в 1570 - 1580-е гг. стремление отмежеваться от чересчур воинственного и непримиримого кальвинизма породило в ряде лютеранских земель Германии потребность в восстановлении некоторых отвергнутых элементов католического богослужения, чтобы придать лютеранской службе более торжественный вид (Lortz, Iserloh 1969, 273 s.). Кроме того, Аугсбургский религиозный мир (1555), выполнявший роль своего рода нормативного акта в религиозно-политических вопросах, в принципе оставлял за светскими владыками право переходить из лютеранства в католичество с последующей реставрацией католической церкви в их владениях.
Как мы уже упоминали, в 1571 г. пришедший к власти Иоанн утвердил Церковное уложение архиепископа Лаурентиуса Петри: авторитет патриарха шведского лютеранства был слишком велик, чтобы затевать с ним дебаты о возможных церковных переменах. К тому же ряд постулатов Уложения не вызывал особых возражений монарха: например, идеал иерархически организованной церкви или признание важной роли церкви как хранительницы образования. Крупным событием стал провинциальный синод евангелической церкви Шведского королевства, состоявшийся летом 1572 г.: на нем епископы коллегиально одобрили Церковное уложение Лаурентиуса Петри, отметив необходимость достижения единообразия богослужебной практики во всех епархиях и подтвердив верность принципу опоры на Слово, провозглашенному Лютером.
После смерти Лаурентиуса Петри (1573 г.) Иоанн III приступил к осуществлению своей идеи частичного преобразования шведского лютеранства, чтобы приблизить его к католицизму и придать ему, так сказать, “общехристианский” характер, а это предполагало своеобразный синтез элементов католического и лютеранского богослужения. По настоянию монарха уже сама церемония посвящения нового архиепископа (им стал упоминавшийся выше зять Лаурентиса Петри, Лурентиус Петри Готус, импонировавший королю своей основательной теологической и гуманистической образованностью) была проведена с большей пышностью, чем в прежние времена: в частности, при ее проведении использовались традиционные католические богослужебные облачения (в т.ч. митра), архиепископ же был помазан елеем. В 1575 г. под сильным нажимом короля церковный синод одобрил т.н. Новое церковное уложение (Nova ordinantiа ecclesiastica), которое внешне выглядело как простое дополнение к Церковному уложению 1571 г., но на деле предполагало значительные изменения церковной практики. Новое уложение, в частности, юридически узаконило институт кафедральных капитулов (де-факто они были восстановлены еще Уложением 1571 г.) и ввело новый порядок конфирмации. Воссоздаваемые капитулы весьма напоминали средневековые, которые в научной литературе принято называть “капитулами прелатов”, поскольку их члены должны были сосредоточить основные свои усилия на богослужении и помощи епископу в епархиальном управлении (Paarma 1980, 442 s.). Правда, полного возврата к средневековой капитульной системе все же не произошло: отчасти потому, что властолюбивый монарх, воспитанный Реформацией, не желал предоставления новым капитулам слишком большой автономии, отчасти же по той причине, что принципы евангелического христианства уже достаточно укоренились в церкви и ставили перед капитулами новые цели - прежде всего проповеднические и катехизаторские. Именно указанные функции со временем и стали определяющими в работе капитулов. Фактическим автором Нового уложения был приглашенный из Германии ученик Меланхтона Петер Фехт. Стремление короля достичь большего взаимопонимания с Римом и трансформировать богослужение достигло своего апогея в изданном в 1576 г. новом богослужебном руководстве Liturgia Svecanae Ecclesiae, прозванном Красной книгой по цвету переплета.
Это было сочинение уникальное в своем роде, но, впрочем, вполне вписывавшееся в те религиозные поиски и нестроения, которыми во второй половине XVI столетия была охвачена вся Европа. Идеалом короля Иоанна, была, судя по всему, синтетическая форма богослужения, представляющая собой нечто среднее между католицизмом и протестантизмом, т.е. на деле своего рода сплав богослужебной схемы Церковного уложения 1571 г. и латинской мессы, отразившейся в Missale Romanum 1570 г. Наиболее “католическим” по характеру стал евхаристический канон, в составе которого был акцентирован момент жертвы Христовой. Ряд важных богослужебных молитв должен был произноситься на латыни. Особо чтил Иоанн праздник Тела Господня, официально восстановленный им в своем королевстве. С другой стороны, как в богослужебных вопросах, так и в своем общем религиозном подходе Иоанн III остался верен главным положениям протестантизма (приоритет Слова над догмой, отказ от целибата духовенства, причастие под двумя видами, сохранение главенства национального языка в богослужении, церковном воспитании и проповеди, отсутствие крестных знамений, коленопреклонения, целования алтаря и т.д.).
