— Липтон, — сказал мне секретарь, — я вызвал вас, чтобы упрекнуть.

— Сэр, прекрасные слова, чтобы пожелать добра, — ответил я.

— Надо ли, чтобы обычаи Китая укоренились у нас?

— Конечно нет, сэр, поскольку вряд ли стоит их рекомендовать.

— Так вот! Вот уже несколько месяцев меня заваливают анонимными письмами следующего содержания: Ежегодный обед Денвертона то же самое, что ежегодный обед Фу-Су. Решить проблему может Банни Липтон. Имя Фу-Су пробуждает у нас в памяти слишком ужасные события, чтобы пропустить их мимо ушей. Поэтому я и вызвал вас из Пекина в Лондон.

Банни Липтон повернулся к Гарри Диксону.

— Так вот! Господин Диксон, этот секретарь оказался не так уж глуп. Не знаю почему, но я увидел действительное сходство в этих странных обедах, хотя их дают далеко друг от друга.

— Ничто не доказывает, что тайна носит криминальный характер, — усомнился сыщик.

— Увы, носит, господин Диксон. В тот же вечер, когда я прибыл, я получил посылку, в которой лежала только что отрезанная голова. Голова довольно пожилого китайца, которого я не смог идентифицировать. Но готов дать руку на отсечение, что это автор анонимных писем, адресованных премьер-министру или его секретарю. Неведомый хозяин наказал за предательство!

— Мне кажется, Банни, что стоит разузнать, почему лорд Денвертон занес столь странное распоряжение в свое завещание.

— Разве я этого не делал, господин Диксон. Я перевернул нотариальные записи, опросил за несколько дней полусотню законников. Я старался, не щадя сил… нуль и нуль! — простонал Банни Липтон.

— Насколько я помню, покойный Стентон Денвертон был человеком истинного здравого смысла, немного мизантропом, но неплохим человеком. Он много путешествовал.

— Да, но не вне Европы. Он любил подолгу бывать во французских, немецких, швейцарских и австрийских курортных городах. Не любил Англию, ему не нравился ее климат. Такие сведения о нем я раздобыл. Что касается наследника, полное ничтожество, не способное ни на зло, ни на добро.

— Я думаю так же, Банни. А что вы думаете о персонале Денвертон-Хауза?

— Самый обычный. Никто не привлек нашего внимания с точки зрения нашего расследования.

— А что вы скажете об этом?

Гарри Диксон протянул приятелю небольшой кинжал с нефритовой рукояткой.

Банни с ужасом глянул на оружие.

— Ключ к Дороге Богов! — воскликнул он.

— Если я вас правильно понял, Дорога Богов означает смерть?

— Примерно так, но есть один нюанс. Это, скорее, страшная дорога, по которой шествуют посланцы Смерти, вернее, сами мертвецы, которые хотят вернуться в мир живых. Точнее сказать не могу. У меня для этого нет достаточно точных сведений.

— Почему этому маленькому кинжалу дали такое странное название?

— Вы его хорошенько рассмотрели?

— Нет еще.

— Вы держите в руках небольшое состояние, несущее смерть, — улыбнулся Банни. — Лезвие из чистой платины, нефрит тоже особого рода, его редкая разновидность. Он зеленый на просвет. Его называют «щека смерти», и он действительно имеет этот неприятный трупный оттенок. Впрочем, коллекционеры-любители готовы платить за него неимоверные деньги… Полагаю, неловкий метатель, желавший поразить вас этим оружием, предпримет кое-какие усилия, чтобы вернуть его себе.

Воцарилось молчание. Гарри Диксон поставил стакан виски перед Банни. Тот выпил, но его мысли витали вдалеке.

— Только дьяволу известно, куда мы движемся, — сказал он. — Вам приходилось, господин Диксон, отправляться по столь невнятным следам?

Сыщик улыбнулся… Конечно, такое с ним случалось не однажды. Они молчали. Банни мелкими глотками смаковал жгучий напиток. Гарри Диксон курил. Из глубины квартиры доносились привычные звуки: миссис Кроун, гувернантка, звенела посудой. Напольные часы медленно отбивали секунды: раз, два! Раз, два!

Банни Липтон перехватил взгляд Диксона, не сводившего глаз с циферблата.

— Вы ждете кого-нибудь, господин Диксон?

— И да и нет… Кого-то, кто не должен был уходить.

— Тома Уиллса, вашего ученика? Я хотел бы пожать ему руку.

Гарри Диксон нажал кнопку звонка.

— Куда подевался Том? — спросил он у миссис Кроун, которая появилась, вытирая мокрые руки.

— Но… он отсюда не выходил! — воскликнула женщина. — Перед тем как вы вернулись, господин Диксон, я слышала, как он расхаживал по библиотеке.

— Хорошо, миссис Кроун, можете идти. Думаю, вы не услышали, как уходил Том.

— Ну, вот. Вы уже считаете меня глухой, — проворчала гувернантка, хлопнув дверью.

Диксон медленно направился к библиотеке и положил руку надверную ручку. Почему и он, и Банни Липтон именно в эту минуту заколебались? Почему сразу не распахнули дверь, дверь, за которой была знакомая комната?

Им показалось, что что-то неясное, ужасающее было настороже.

— Диксон, — с тяжелым вздохом выдавил Липтон, — не знаю почему, но я испытываю страх перед этой дверью… перед дверью, где в последний раз слышались шаги Тома. В Китае я неоднократно оказывался в подобном положении. Будьте осторожны!

Но сыщик уже преодолел оцепенение. Прорычав от ярости, он распахнул дверь, протянул руку и повернул выключатель. Яркий свет залил комнату. Гарри Диксон и Банни Липтон отшатнулись, настолько неожиданной была сцена, открывшаяся их глазам.

Уродливое до отвращения существо, скорчившись, сидело на стуле, его невероятно огромные глаза мигнули от яркого света.

Рот свисал невероятной губой; лицо было искажено отвратительной гримасой и излучало откровенную животную силу. Оно угрожающе зарычало при виде приближающихся людей.

— Осторожно! — закричал Банни Липтон. — Не дотрагивайтесь до него. Он силен, как десятеро человек, и убьет вас одним движением руки. Он нас не признает… Я знаю это отвратительное колдовство.

— Не признает нас… — ошеломленно пробормотал Гарри Диксон, начиная догадываться.

Он узнал одежду, исполосованную острым когтем.

— Том Уиллс! — вскричал он.

Существо злобно зарычало.

— Что с ним случилось? — обеспокоенно спросил он.

Банни Липтон удержал его руку.

— Китайская дьявольщина. Ему вкололи Юн-Юн, некое масло, которое за час превращает разумное существо в чудовище.

— И это неизлечимо? — закричал Гарри Диксон.

— К счастью, излечимо… Через некоторое время воздействие сойдет на нет. Антидот есть… Но черт меня побери, если я могу найти его в Лондоне! Подождите…

Том Уиллс не двигался. Но из его горла вырывалось угрожающее рычание, с губ стекала слюна. Он выглядел полным кретином, но в его расширенных глазах горел дикий, смертоносный огонь.

Банни Липтон после недолгого раздумья тряхнул головой: бедняга-полицейский не мог помочь другу.

Вдруг Диксон открыл дверь, быстро обогнул стул, на котором сидел Том Уиллс, напрягся и вытолкнул его на лестницу.

Угрожающе прорычав, молодой человек спрыгнул вниз и выбежал на улицу.

— Бегом за ним, Банни, — приказал Гарри Диксон. — Не хватает, чтобы он причинил зло кому-либо. Несомненно, бандиты, которые сотворили с ним это, постараются поймать его.

Стояла непроглядная ночь, и кое-где еще плавали облачка тумана. Поколебавшись, Том Уиллс бросился бежать. Сыщики с трудом следовали за ним.

Том бежал, не соблюдая никакой логики. Иногда колебался в выборе направления, его походка напоминала походку пьяницы.

Он миновал Госвелл-род, свернул под прямым углом на Сити-род, спустился по ней до Олд-стрит.

— Честное слово, он направляется к дому, который мы только что покинули, господин Диксон, — сказал Банни Липтон, с трудом отдышавшись.

— К Денвертон-Хаузу? В конце концов…

Гарри Диксон не договорил, черты его лица посуровели, и он приноровился к скорости Тома Уиллса, силуэт которого исчезал в ночном тумане.