На шоссе — за городом Женьку обогнал груженный ящиками «студебеккер». Шофер увидел торопливо шагавшего по обочине мальчугана, притормозил и, высунувшись из кабины, поинтересовался:

— Далеко спешишь, хлопец?

— Не очень, — ответил Женька и спохватился:-Здравствуй те.

— Привет-привет! — усмехнулся водитель. — Садись в кабину, подвезу. — Спасибо! — обрадовался Женька и вскочил на подножку. Вышедший на шоссе Иван Христофорович вначале не сообразил, что к чему: грузовик загораживал от него мальчика. Только минутой позже, когда «студебеккер» тронулся и, набирая скорость, стал стремительно уменьшаться в размерах, с удивлением обнаружил, что мальчика на шоссе нет, и раздосадовано махнул рукой.

— А, ч-черт!

Лейтенант оглянулся в надежде увидеть какую-нибудь машину, идущую в ту же сторону, но шоссе было пустынно.

Проехав километра два, Женька беспокойно заерзал на сиденье.

— Чего тебе не сидится? — улыбнулся шофер. — Не понравилось?

— Понравилось. — Женька с сожалением обвел взглядом просторную кабину. — А машина правда американская?

— Правда, — кивнул водитель. — Хочешь за баранку посажу? Соблазн был велик, но Женька вздохнул и отрицательно мотнул головой.

— Нет. Мне слезать надо.

— Как знаешь. — Шофер притормозил и помог распахнуть дверцу. — Тебя как звать-то, шпингалет?

— Женя.

— А по отчеству?

— Алексеевич!

— Ну, бывай здоров, Евгений Алексеевич. До свидания. Спасибо вам!

— Было бы за что!

Шофер улыбнулся и захлопнул дверцу.

Здесь река круто почти под прямым углом сворачивала вправо от дороги. Женька пробрался сквозь прибрежный кустарник и пошел по еле заметной тропинке вверх против течения. Если ребята действительно отправились стрелять, то они должны быть где-то здесь, подумал он с неизвестно откуда взявшейся уверенностью.

Тропинка причудливо извивалась, то исчезая на галечных осыпях, то вновь появляясь на поросшем травой песке. Потом она юркнула в колючие облепиховые заросли, а когда Женька выбрался из них, — перед ним возвышалась насыпь примерно в два человеческих роста, и за нею слышались чьи-то негромкие голоса.

Стараясь не шуметь, Женька осторожно взобрался по склону и, не разгибаясь, прислушался. Слов было не разобрать, но голос явно принадлежал Вальке.

«Представляю, какие у них сейчас будут лица! — весело подумал Женька. — Выскочу, как чертик из табакерки! Какой дурак сюда ведро поставил? Раз… Два… Три!..»

Он резко выпрямился и в то же мгновенье навстречу ему сухо треснули выстрелы…

В кабинете начальника райотдела милиции резко и требовательно зазвонил телефон. Майор медленно поднял трубку.

— Агаронов слушает.

— Юрков говорит. Что нового? Нашли похитителей оружия?

— Да, товарищ подполковник.

— Что же вы молчите? — голос Юркова заметно повеселел. — Молодцы! В неполные три дня уложились. Молодцы! — И после паузы: — Вы чем-то расстроены, товарищ майор?

Агаронову меньше всего на свете хотелось отвечать на этот вопрос, но не отвечать было нельзя и он ответил.

— Да, товарищ подполковник.

— Есть осложнения?

— Убит мальчик.

— Мальчик? — переспросил Юрков. — Какой еще мальчик?

Агаронов скользнул взглядом по лежавшему перед ним на столе рапорту участкового уполномоченного.

— Филатов Женя, тринадцать лет, сын зубного врача. — Помолчал и уже тише: — Единственный…

Некоторое время оба молчали. Первым заговорил Агаронов.

— Никакие мы не молодцы, товарищ подполковник… Проглядели парнишку.

— Отставить! — Тон, которым было произнесено это слово, не соответствовал его назначению, прозвучала скорее просьба, а не приказ. — Через два часа жду вас у себя с подробным докладом. Ясно?

— Да, товарищ подполковник.

Агаронов опустил трубку на рычажки и медленно обвел взглядом кабинет. За окном шумел город. Надсадный гул автомобильных моторов, треньканье трамваев, звонкая перекличка детских голосов. Агаронов представил себе резвящуюся в скверике детвору и тяжело вздохнул. Как знать, если бы розыск сразу пошел по верному следу, среди этой ребятни мог сейчас быть и Женя Филатов. И не прогремели бы роковые выстрелы над Чирчиком…

Суд воздал виновным должное в строгом соответствии с советским законодательством. Были также вынесены частные определения о неправомерности действий работников спортобществ «Спартак» и «Динамо».

Но и на этом дело завершено не было, уголовный розыск тщательно проанализировал причины и условия, способствовавшие совершению преступления. В соответствующие компетентные органы были направлены представления, в которых предлагались конкретные меры по улучшению воспитательной работы среди подростков, вовлечению их в спортивные секции, расширению сети пионерских и оздоровительных лагерей и баз отдыха. Особое внимание было уделено работе с подростками в каникулярный период.

Колонна автобусов наконец прошла, но тотчас же за ней хлынули заждавшиеся своей очереди трамваи, автомашины.

— Знаете, что? — тронул меня за рукав Булатов. — Улицу нам все равно раньше, чем через полчаса не перейти. Давайте автобусом воспользуемся.

— И куда же мы поедете?

— На вокзал, — усмехнулся Борис Ильич. — Вспоминать, так вспоминать.

— Караван-сарай? — догадался я.

— Он самый. От него ведь одно воспоминание и осталось.

— Александр Александрович? Добрый день. На прошлой неделе я просил вас подготовить доклад о ходе работы по оставшимся нераскрытыми убийствам. Вы готовы?

— Конечно, Борис Ильич.

— Тогда я вас жду.

— Буду через три минуты.

Булатов опустил трубку и невольно покосился на часы. Начальник отделения по предотвращению и раскрытию убийств майор Разумный славился пунктуальностью. Не изменил он своей привычке и на этот раз.

Они обменялись рукопожатием. Разумный сел к приставному столу, опустил на него папки.

— Слушаю вас.

— Общее число нераскрытых убийств прошлых лет по республике значительно сократилось благодаря активизации работы наших аппаратов в истекшем 1949 году. К сожалению, некоторые преступления не только не раскрыты, но и находятся за пределами внимания отделов уголовного розыска некоторых областей республики. В Ташкенте дела обстоят лучше. Надеюсь, что убийство неизвестного на Иски-Джува, по невыясненным мотивам, и убийство Терентьева на улице Урицкого, совершенное явно с целью ограбления, будут раскрыты в ближайшее время. Идет сбор доказательств, необходимых для получения санкции на арест подозреваемых. Вот наблюдательные дела, из которых видно…

— Наблюдательные дела оставьте мне, я познакомлюсь с ними. Как с другими делами по Ташкенту?

Плохо с раскрытием убийства у Караван-сарая, на улице Фигельского против спирто-водочного завода.

— Бывшего Первушинского.

— Да, товарищ полковник.

Знакомые места. Улицу Фигельского старожилы до сих пор называют Первушинской… Так что там?

— В конце 194 7 года, при аварийном ремонте теплофикационной магистрали, идущей над Саларом, рабочие обнаружили труп мужчины, зацепившийся за одну из средних свай моста, соединяющего улицу Куйбышева с Куйбышевским шоссе.

— Помню. Я был тогда в длительной командировке и не сумел детально ознакомиться с этим делом…

— Судебно-медицинская экспертиза установила, что в легких погибшего воды нет. Иначе говоря, человек был сброшен в реку уже мертвым. Однако каких-либо наружных прижизненных повреждений, следствием которых явилась смерть, обнаружено не было. Не обнаружено ничего в сердечно-сосудистой системе, в желудочно-кишечном тракте, печени, почках. Экспертиза установила, что тело пробыло в воде не менее трех недель, и определила возраст покойного — 55–60 лет.

— И что же дальше?

— Исследованием занялся главный судмедэксперт республики Леонид Владимирович Шифрис. В результате ряда химических реакций, биолого-бактериологических анализов он установил, что смерть наступила в результате отравления цианистым калием…