- Я знал твоего отца.

Роза тихо выдохнула и встревоженно взглянула на Мию. Но та не дрогнула, лишь горящими глазами продолжала прожигать капюшона.

- Ты убил его, да? – прорычал Джеймс. – Так же, как Миргурда.

- Не открывал бы ты рот, а то говоришь глупости. Я не убивал ни того, ни другого, - возразил голос. – Но довольно. Моему Господину пора на свободу. Запомните этот великий час, когда Тьма вернётся.

Джеймс повернул голову в бок и едва заметно кивнул. Сигнал. Четыре голоса выкрикнули одновременно:

- Инкарцеро!

- Остолбеней!

- Вердимилиус!

- Экспеллиармус!

Но человек в мантии беззвучно взмахнул своей палочкой, и возникший мгновенно щит заставил все заклинания рикошетом рассыпаться в стороны. Роза едва успела отскочить сама и оттолкнуть Дилана, чтобы не попасть под них. Больно ударившись локтем о землю, она сразу же вскочила, снова посылая в капюшона заклинание. Куча земли рядом с ним взорвалась, но он умело превратил её в стаю бабочек, тут же поднявшихся к потолку и начавших кружить там.

Фиолетовый луч Джеймса разбился об очередной щит. Мия превратила бабочек в птиц, которые бросились на противника в атаку, но тот взмахнул палочкой, и каждая из них взорвалась точно так же, как те две совы.

- Никто не помешает нашему Богу вернуться, - прошипел капюшон.

- Тьма – не Бог! – выкрикнул Джеймс. – Это чудовище, чьё место в аду!

- И ты согласна со своим парнем, Мия? – капюшон отбил очередные два заклинания, на этот раз от Дилана и Джеймса. – Твой отец думал иначе.

Роза едва успела поставить щитовые чары, когда капюшон отправил в неё неизвестный золотой луч. То, что он колдовал, не произнося слов вслух, усложняло борьбу с ним.

Мия рыкнула, как самый настоящий дикий волк, и выстрелила во врага новым заклинанием:

- Лаиус!

И он пошатнулся. Впервые.

Роза с восхищением посмотрела на Грейс. Та тяжело дышала, волосы разлохматились, но сейчас, в битве, она казалась такой живой, какой Уизли никогда прежде её не видела. Словно всё это время Мия не могла дышать по-настоящему, а сейчас обрела свободу. Себя.

- Ты и правда дочь Нэйта, - усмехнулся капюшон. – Только выбрала не ту сторону.

Взмах его палочки был так стремителен, что Роза даже не увидела его – лишь голубую вспышку – и Мия отлетела к стене.

Капюшон закружился на месте. Его палочка в руках буквально полыхала. И Роза не поняла, как так случилось, что спустя несколько минут все они были побеждены.

Мия лежала у стены, глаза были открыты, но она не шевелилась. Палочка валялась в нескольких дюймах от её левой руки. Джеймс находился ближе всех к капюшону, скованный тяжелыми цепями с крупными звеньями. Дил был прижат к стене фиолетовыми лучами света, обвивающими его кольцами. А сама Роза стояла на коленях и знала, что не может пошевелиться, так как невидимая магическая сила удерживает её в таком положении.

Человек в мантии возвышался над ними. Сразу за ним лежал гроб.

- Было неплохо, но быстро, - усмехнулся голос. – Вы станете первыми, чьи сердца заберёт Тьма.

Палочка исчезла обратно в рукаве. Человек поднял руки и медленно величественно снял капюшон с головы.

Роза подавилась воздухом. Это был не Льюис.

- Время пришло, - Джон Кут улыбнулся и опустился перед гробом на колени.

========== 56. Пять минут до полуночи. Часть 1. ==========

- Дедушка! – голос Оливера, наверное, никогда ещё не звучал так надломленно и отчаянно. Так близко к панике. Он вертел головой, пытаясь разглядеть что-то помимо ножек мебели, но не мог. Хотелось просто вылезти из камина целиком и пойти искать своего деда. Но вместо этого он еще раз громко позвал:

- Дедушка! Ты дома?

Пожалуйста, пожалуйста, услышь меня. Ты мне так нужен.

Раздались шаги. И спустя миг прозвучал знакомый голос:

- Оливер?

От облегчения хотелось смеяться. В поле зрения очутились ноги в черных ботинках. Прихрамывая, Мэтью Сноу подошел к камину и опустился на колени.

- Привет, - выдохнул Оливер. Ему даже дышать стало легче. Он не один. Дедушка смотрел на него с неподдельной тревогой в серебристых январских глазах.

- Что случилось?

Всё.

Всё и сразу.

- Тьму выпустят сегодня, - без предисловий выпалил юноша и затараторил, судорожно глотая воздух и каминную пыль. – Мы хотели написать тебе и папе Джеймса, но что-то убило наших сов прямо в воздухе. И теперь все там, внизу, они сказали, мне нельзя, это опасно, но они с капюшоном, и он откроет гроб, он откроет, он выпустит Тьму, я знаю, я нужен им, они не победят, он сильнее, он обхитрит их, снова, и тогда…

- Оливер, Оливер, остановись! – прервал его торопливый монолог дедушка. – Дыши. И объясни по порядку, что произошло.

Оливер понимал, что дедушка прав. И был так благодарен ему за то, что тот оказался рядом, когда он сам потерял голову. Не время для паники. Не время для того, чтобы быть ребёнком.

Он так некстати вспомнил Джеймса. Того Джеймса, из несуществующего мира своей комы. Лидера. Воина. Сейчас Оливер должен стать таким же. Только это поможет остановить надвигающуюся беду. «Вспомни, чему он тебя учил, - мысленно приказал он себе. – Что он говорил. И следуй этому». Он глубоко вдохнул воздух и размеренно произнес, заставляя себя успокоиться:

- У Джеймса снова было видение. Из тех, что сбываются. Капюшон выкопал гроб с сердцем, и сегодня ночью, сейчас, он откроет его.

- И твои друзья пошли туда, чтобы остановить его, так? – догадался дедушка. По его лицу или голосу было невозможно понять, что он встревожился, но Оливер всё-таки предположил, что это так. Мэтью Сноу был тем, кто понимал весь ужас угрозы лучше кого бы то ни было.

- Да, - подтвердил Оливер. - И я должен был, но они не пустили меня, они сказали, это рискованно, из-за твоего письма.

Это не звучало как обвинение. Ну, почти. По крайней мере, Оливер на это надеялся, хоть и не был уверен. Его всё ещё возмущал тот факт, как гриффиндорцы решили всё за него, когда это он был первым, кто впутался в эту историю. Когда он должен был взглянуть в глаза убийцы Стивена. И узнать, почему. За что.

- Они правы, - вкрадчиво произнес Мэтью Сноу, заглядывая внуку в глаза и тем самым вырывая его из собственных мыслей. Он уловил эти невольно выскользнувшие нотки досады в голосе внука. – Пойми это, Оливер. И запомни. Что бы ни случилось, что бы ни происходило, ты ни при каких обстоятельствах не должен оказаться в одной комнате с сердцем Тьмы.

- Но я должен помочь им! – возразил юноша, не удержав эмоций.

- Ты уже помогаешь.

- Сидя в камине?

- Разговаривая со мной, - вздохнул дедушка. - Ты ещё ребёнок, Оливер.

Последняя фраза задела за живое. Несправедливо. Ему семнадцать. Сколько лет должно исполниться, чтобы его перестали считать маленьким? Пока не появится седина?

- А они нет? – огрызнулся юноша. – Из них, наверное, только Мия взрослая.

- Что за Мия?

- Ты не знаешь. Гриффиндорка. Неважно.

Это действительно сейчас не имело значения.

Идея связаться с дедушкой уже не казалась такой прекрасной, как в начале. В конце концов, этот разговор пока ничего ему не дал, только убедил в том же, во что верили Джеймс и остальные – Оливер должен сидеть ровно на месте и не дергаться, что было просто невыносимо и ужасно несправедливо. Не этого он ждал. Ему была нужна только капелька веры, но все упорно видели в нём того, кто станет Тьмой. Разумеется, он же слизеринец. Да ещё и с особым «даром».

- Ты узнал что-то? – спросил Оливер. Голос его внезапно прозвучал слишком сухо и напряженно. – Хоть что-нибудь ещё?

Он не ждал положительного ответа.

- Да, - кивнул дедушка. – Я нашел записи моего учителя. Про легенду о сердце Тьмы, полученную им от какой-то волшебницы из Франции. Всё сходится. Но потом, в конце, было кое-что ещё. Профессор Гвин узнал, что спустя годы Жрецы нашли способ навсегда избавиться от Тьмы, но не воспользовались им, боясь ошибиться и вновь выпустить её на свободу.