Бетти расхохоталась с хитрым видом.

— Мне однажды дали крону, чтобы молчать об этом, — сказала она.

Гаррри Диксон весело рассмеялся.

— А я вам дам целых две кроны, чтобы больше не молчать! — воскликнул он. — Ах, этот старый хитрец Трилл. Наконец-то я застану его у себя в доме, а также наших друзей Белейров. Вот цена вашей нескромности, моя дорогая Бетти!

Служанка жадно схватила две звонких монеты.

— Это мне на свадебный наряд, — сообщила она. — Я выхожу замуж в Новый год. Так вот, сэр, несколько недель назад хозяин поручил мне отнести письмо господину профессору Триллу, запретив сообщать кому-либо об этом. Ведь, — добавила она, — профессор живет отшельником и не желает ни с кем делиться тайной своего приюта. Хозяин дал мне крону и указал дорогу. Это было на самом деле забавно.

Мне надо было пересечь почти весь Ричмондский лес до прудов Понде по узенькой тропинке, где и двоим не разминуться. Я пришла к руинам старой башни, где должна была сунуть письмо в щель между камнями и несколько раз выкрикнуть: «Трилл! Трилл!» Потом могла возвращаться обратно.

Я думаю, старик был совершенно безумным, потому что когда он приходил сюда, то выводил из строя все часы!

Сыщики расстались с двумя болтунами и, заняв места в авто, уехали.

— Итак, Белейры солгали, утверждая, что не знают мертвеца. Вот так! — заявил Гарри Диксон. — Что касается их отсутствия, оно легко объяснимо. Они издали заметили наше авто, остановившееся перед воротами, и испугались. И куда они направились?

— Быть может, в старую башню, о которой рассказала Бетти, — предположил Том Уиллс.

— Предположение неплохое, Том, — кивнул сыщик. — Допуская, что Белейры хотят спрятаться, эти руины дают им шанс на довольно надежное убежище.

Авто пронеслось по широкой лесной дороге и через полчаса оказалось в центре громадного Ричмондского парка, похожего на настоящий лес.

Сыщики оставили авто на берегу прудов Понде и после недолгих поисков нашли узкую тропинку, о которой говорила болтливая служанка.

Здесь лес выглядел настоящей чащобой, где уже давно не ухаживали за растительностью, и та одичала.

Вдруг Том Уиллс схватил учителя за руку.

Вначале неясный шум впереди рос с каждой секундой и вскоре стал потрескиванием мотора мотоцикла, который катил с небольшой скоростью.

— Он едет в нашу сторону, — прошептал Гарри Диксон. — Бьюсь об заклад, что он направляется туда же, что и мы.

Они продолжили путь с невероятными предосторожностями, стараясь, чтобы не хрустнула ни одна сухая ветка, тем более что шум мотоцикла внезапно затих.

Было около трех часов, когда они увидели сквозь пожелтевшую листву кустарника темные контуры руин старой башни.

Гарри Диксон подал знак Тому Уиллсу осторожно следовать за ним и почти ползком двинулся вперед под прикрытием листвы.

Башня была сложена из необработанных каменных блоков. Бойницы обвалились. Башня высилась среди настоящих джунглей из крапивы и дикого овсяника.

Камни и дикие травы усеивали небольшую лужайку. Сыщик нигде не заметил признаков жизни.

Внезапно сыщик застыл, заметив в колючих кустах металлический отблеск. Это был мотоцикл, но что за машина! Она относилась к первым годам мотоциклов: короткая, приземистая, с маленьким смешным мотором и грубой рамой позади.

Гарри Диксон приблизился и пальцем указал на этикетку, наклеенную на бензобак. На ней была четкая надпись:

РЕТРОСПЕКТИВНАЯ ВЫСТАВКА

МОТОРНЫХ МАШИН —

ГОРОД КИНГСТОН.

— Как и автомобиль, угнанный… черт подери, Триллом, — прошептал Том Уиллс.

— Весьма интересно, — ответил сыщик тихим голосом, — но еще полезнее выяснить, кто управлял этим антиквариатом.

Он внимательно оглядел окрестности. Никакого движения. Вокруг царила мертвая тишина.

Крикливые сороки возились в ветвях, из-под куста взлетел золотистый фазан, перепелки перекликались на окраине леса. Это были единственные признаки жизни, которые заметили сыщик и его ученик.

Солнце уже спускалось за горизонт, и удлинялись тени. Послышались вечерние крики жаворонка.

— Не будем ждать темноты, — решил Гарри Диксон. — Ускорим события.

Он вышел из укрытия вместе с учеником и открыто направился к башне.

Они обогнули башню и вскоре оказались перед дверью с проржавевшими запорами. Дверь была приоткрыта.

Гарри Диксон толкнул ее и оказался в небольшом круглом зале, свет в который попадал сквозь узкие бойницы. Зал был пуст, но к люку в потолке вела лестница.

Он быстро взобрался по лестнице и выбрался в комнату верхнего этажа.

Эта комната была в лучшем состоянии, чем зал на первом этаже. Здесь стояла дряхлая мебель: полевая койка, стол, табурет, лежало несколько кухонных принадлежностей и кучерский фонарь.

Новое трагическое открытие сделал Том Уиллс.

Окинув взглядом комнату, он заглянул за каменную стенку, косо пересекавшую комнату.

— Позади есть человек! — воскликнул он.

Гарри Диксон бросился вперед и в полумраке увидел тело, болтающееся в двух футах от пола.

Он вскрикнул и, достав нож, обрезал веревку…

Тело тяжело рухнуло на пол.

— Мертв! — воскликнул Гарри Диксон.

Через единственное оконце падал желтый луч, освещавший синее и перекошенное лицо.

— Ну и дела! — хором воскликнули сыщики.

Они стояли перед трупом мистера Френсиса Тандера.

Мисс Доннован мелкими шажками вышла из спальни хозяина. Квартальный врач только что удалился, прописав больному успокоительную микстуру. Теперь мистер Правилон после приступа тяжкой лихорадки забылся в относительном спокойствии.

Гувернантка удалилась в маленькую гостиную по соседству со своей спальней и принялась за вязанье. И только сейчас ощутила, что осталась в доме одна, если не считать мистера Правилона.

В полдень Мэт Беллоуз и Кейт Граммер внезапно объявили ей о решении немедленно покинуть дом.

— Мы по горло сыты этими историями с убийствами и не желаем быть в них замешанными, — нагло заявила кухарка. — Если хотите добрый совет, поступайте так же.

— Ступайте, дочь моя, — высокомерно ответила гувернантка, — я вас не держу, но как мне думать о вас, Беллоуз, старом и преданном слуге?

Беллоуз открыл рот, чтобы ответить, но Кейт его опередила.

— Мэт подчиняется мне, — с торжествующей улыбкой заявила она. — Более того, мы обручены и поженимся, как только устроимся в семейном пансионе в Баттерси. Пора расстаться с этим домом. В нем полно дьявольских штучек, не так ли!

— Дьявольские штучки, что вы хотите этим сказать? — растерянно прошептала мисс Элис.

— Ну, ладно, мисс. Не притворяйтесь святой, — насмешливо возразила служанка. — Вы об этом знаете не хуже нас, если не больше. Мы с Мэтом ничего не сказали полиции из уважения к хозяину. Он славный человек. К тому же полицейские, наверное, разрушили бы половину дома, который мы любим, чтобы внести ясность по поводу некоторых вещей. Послушайте, мисс Элис, кто, если не демоны, устраивает шум в час, когда порядочные люди спят, и какой шум! Едут машины, вдали гудят паровозы, вращаются колеса! Весь дом иногда сотрясается до самого основания, хотя в доме нет никакой механики, кроме старых часов, одни древнее других. Будь мистер Правилон помудрее, он бы наверняка переехал, хотя ему нелегко будет покинуть дорогое ему жилище.

Оставшись одна, мисс Доннован принялась размышлять над этими словами. Да, она знала об этих странных шумах, из-за которых ее иногда мучила бессонница и к которым она с тревогой прислушивалась в ночной тьме.

Когда-то она сказала о шумах мистеру Правилону, но он умолил ее ничего не говорить другим и даже упоминать в его присутствии о них.

— В доме существует секрет, мисс Элис, — сообщил он, — но я не знаю какой. Несомненно, это наследие предков. Я не в силах проникнуть в их тайну, а тени, по-видимому, стали ее хранителями. Нет, нет, не упрекайте меня ни в чем. Я искал повсюду, я прощупывал стены, пол подвала, но ничего не обнаружил. А шумы то и дело возвращаются.