— Да что с тобой такое? — Николай начал злиться, — то ты готов работать на любых условиях, то теперь отказываешься от всяких контактов. Раньше я за тобой такой бабской переменчивости характера не замечал!

— Для меня было существенно только одно условие, и я его озвучил. Но из вашего рассказа я делаю вывод, что оно невыполнимо. Заключение нового контракта в таком случае также невозможно. Насколько я помню, мои обязательства прекращаются в этом году. Я помогу вам найти других людей и готов выплатить все неустойки, связанные с досрочным расторжением. Но работать с вами я больше не смогу. Присылайте ваших людей, мы закроем старый контракт, — Хейдар сжал губы, отвернулся и смотрел в стену, кулаки были сжаты до белых костяшек.

— Ах вот оно что, — протянул Смирнов и посмотрел на него неожиданно по-отечески, с теплотой во взгляде, — гордец, значит, — а потом добавил себе под нос, — к тому же влюбленный. Опасное сочетание.

Хитро улыбнувшись, он предложил:

— Давай-ка, молодой человек, ты сейчас немного полежишь, может даже вздремнешь, а потом придешь к нам в кают-компанию, ну, скажем, на ужин в кругу семьи, и мы еще раз все обсудим. Я не делаю такие предложения дважды, но и тут у нас случай исключительный. Поэтому будет справедливо считать, что я просто заходил узнать как твое здоровье, — Николай легонько сжал руку Хейдара, а затем поднялся и вышел.

После его ухода, несмотря на роившиеся в голове мысли, Хейдар почти сразу провалился в сон, на этот раз без каких-либо сновидений, и проснулся спустя несколько часов. Он чувствовал себя значительно лучше. Настолько, что смог кряхтя сесть на своей жесткой кровати и оглядеться по сторонам.

Он находился в обычной корабельной каюте гражданского космического судна: иллюминаторы были панорамные, а не бойницы, больше свойственные военным кораблям. А само судно, судя по слегка вибрирующему прохладному полу, на который Хейдар опустил босые ноги, находилось все еще в атмосфере планеты, однако достаточно высоко, чтобы не привлекать внимание местного населения.

В каюте были кровать, стул, небольшой шкаф в винтажном стиле, с навесными дверями. «Надо же, — подумал он, — как в глубоком детстве, когда мать оставляла меня играть в приемной института, заставленного такими шкафами из глубины столетий».

Хейдар подошел к шкафу и открыл створки, на вешалке обнаружился комбинезон и пара горных ботинок со специальными вставками для особо сложных восхождений, которые можно было включить в случае необходимости. Нейгебауэр привычно натянул вещи, слегка удивившись тому, что они подошли по размеру. Учитывая его рост и комплекцию, ему приходилось делать спецзаказ на одной известной фабрике, на этих же вещах были незнакомые бирки. Впрочем, даже имея в распоряжении данные о его размерах, эти вещи было невозможно быстро произвести, тем более ботинки с дополнительными функциями.

Значит, — тут Хейдар невольно задумался, — на корабле его уже ждали и Николай планировал пригласить его для сотрудничества даже раньше, чем случилась история с Идой. Дальше его мысли устремились к Иде, к ее состоянию, а потом снова вернулись к предложению Николая. Действительно, оно было очень заманчивым, но перспектива работать с Идой после всего, что случилось и что он узнал, казалась невозможной. Они не смогут общаться как раньше, а уж про то, чтобы быть вместе, и речи не шло.

Даже с учетом того, что он обладал определенной репутацией и средствами, его состояние и положение не шли ни в какое сравнение со статусом и богатством Смирновых. Он не без оснований полагал, что её родственники, как бы хорошо они не относились к нему и как бы не были благодарны за её спасение, никогда не допустят, чтобы наследница одной из самых известных на всю галактику исследовательских корпораций стала дружить или, упаси Бог, удумала крутить роман с младшим и седьмым по счету сыном северного короля никому неизвестной планеты.

«Ага, тоже мне наследник престола, — мысленно иронизировал Хейдар, — а вот Ида, выходит, настоящая принцесса».

В таких невеселых раздумьях его застал Михаил, который слегка стукнул в дверь и сразу открыл ее.

— Привет! Я вижу тебе лучше, — Михаил кивнул головой в сторону кровати, — даже поднялся и одежду примерил. Ну как, все подошло?

— Здравствуй. Или стоит сказать «здравствуйте»? — уточнил Хейдар.

Михаил махнул рукой и, улыбаясь, ответил:

— Не придумывай, давай запросто — на ты. Кстати, откуда такие познания тонкостей русского языка?

— Хочешь работать в добывающей промышленности: учись пить, копать и русский. — Хейдар слегка улыбнулся, — ведь все основные разработки — за вашей корпорацией. К тому же, как ты, видимо, знаешь, моя мать была минерологом и почти всю жизнь проработала в составе вашей первой научно-исследовательской группы «Братья-славяне», пока не встретила отца и пока Тревор не стал интересоваться моей родной планетой.

Улыбка погасла, Хейдар снова посуровел. Михаил вздохнул:

— Мне жаль. Мы слышали историю об одном из первых нападений на деревни северных народов, многие скорбели вместе с тобой: так рано уйти…

Михаил подошел и слегка сжал плечо нового знакомого.

— Ну, теперь Тревор получит по заслугам, я думаю? — спросил Нейгебауэр, а про себя подумал, что попадись он ему в том бою, живым бы точно не ушёл.

Михаил ответил жестким голосом, в котором металлом звенела ярость:

— О, это ничтожество точно получит по заслугам. Пока мы сражались за деревню и ее жителей, Гриша смог выследить в подлеске этого мерзавца. Представляешь, МакГи прятался в укромном месте, просто управляя своими машинами. Видимо, как и в отцовской деревне, планировал прийти, когда все будет кончено, чтобы убедиться в успехе.

Хейдар кивнул и спросил:

— Ида ужинать тоже будет?

— Нет-нет, не сегодня, она все еще спит, ей сильно досталось, — ответил Михаил, но, увидев тревожный взгляд собеседника, тут же успокоил Хейдара, — с ней все в порядке, правда. Она действительно идет на поправку, — и доверительно добавил, — поверь, Кира — волшебница, у мелкой даже шрамов не останется, я недавно заходил проверить, как она там, и тётя даже разрешила тебя привести, если ты захочешь.

Затем пристально посмотрел на Нейгебауэра и продолжил:

— Вот только я не понял, почему Ида все время требует, чтобы кто-то не смел её отпускать.

========== 13. Семья ==========

Михаил по просьбе Хейдара проводил его к Кире, напомнив, что через сорок минут его ждут на ужин в большой кают-компании в центральной части корабля, оставил на попечении тёти и ушёл, сославшись на дела.

Иду уже отпустили в её каюту, и Кира, оценивающе посмотрев на Хейдара, разрешила к ней зайти. Но взяла с него слово, что он не будет злоупотреблять оказанным доверием и по возможности только поздоровается, убедится, что все хорошо, после чего даст девушке отдохнуть. Нейгебауэр, поджав губы, молча кивал в ответ на все указания и, не проронив ни слова, — Кире даже показалось, задержав дыхание и сжавшись, — последовал за врачом.

Хейдар стоял в небольшой каюте и с интересом оглядывался по сторонам. На стенах висели карты, многочисленные фотографии, пара плакатов с лозунгами в духе: «В любой непонятной ситуации сохраняй спокойствие и продолжай копать». Полки были заставлены разнообразными вещами и книгами. Вперемешку лежали сборники по геологии, карты, тут же над ними в беспорядке были сложены сказки, романы о рыцарях и пиратах. В глаза бросались яркие обложки книг по истории, рядом с которыми скромно теснились всевозможные учебники и даже какое-то редкое издание журнала по ядерной физике.

— Прямо как у тебя в голове, Ида, — усмехнулся Хейдар.

В углу, у панорамного окна, притаился небольшой стол, абсолютно пустой и пыльный, а потому нелепо выделяющийся на фоне красочного обилия вещей вокруг. Рядом с ним — крутящийся стул кошмарного кислотно-зеленого цвета и высокий, до самого потолка, шкаф со знакомыми уже навесными дверцами, обклеенными постерами, как и стены. Создавалось впечатление, что комната принадлежала подростку. Хейдар с грустью подумал, что Ида, собственно, и была подростком, когда лишилась дома, причем, как теперь выясняется, дважды.