Ида повернула голову и увидела, как большая тень подняла с колен скорчившуюся у костра фигурку, напоминавшую своей неестественной позой большую сломанную куклу, и легко поставила ее на ноги. Тень двигалась с удивительным для ее размеров проворством.
Девушка подумала, что всё, наверное, сон. Не может это быть правдой: тени, костры, и гарь, и запах дыма, потому что те, для кого сложены эти костры у ее дома, на самом деле живы. И все, что происходит, происходит не с ней, не здесь и не сейчас. Поэтому сейчас она закроет глаза, досчитает до трех, откроет их — и ничего из того, что произошло, здесь не будет.
Размазывая по мокрому от слез лицу налипшую гарь, Ида закрыла глаза. И не успела досчитать до трех, как что-то обрушилось на неё и больно обожгло руку. Балка соседнего дома окончательно разломилась посередине и рухнула, задев её плечо. Девушка вскрикнула, и поломанная фигурка у погребального костра повернула голову и потянула нависшую над ней тень за руку назад, в сторону Иды.
И тогда, осознавая, что это не сон, а страшная реальность, Ида заголосила, отпуская свою боль, страх, чудовищную тоску и безысходность. Лишь на мгновение сфокусировав взгляд, девушка увидела, что фигурка кинулась к ней. Когда расстояние между ними сократилось и фигурку стало возможным рассмотреть, Ида поняла, что навстречу бежит старуха Ниидт, её нянька. За старухой следом метнулась и тень, поймала Ниидт за руку и с недовольством потянула к себе. Ниидт билась в руках тени и рвалась навстречу девушке, выкрикивая её имя.
Ида, не думая о последствиях, наклонилась, сгребла в кулак кусок запекшейся грязи, побежала няне навстречу и с размаху, вложив всю накопившуюся ненависть и боль в бросок, запустила комком в тень, но не попала.
Девушка не стала останавливаться, лишь чуть замедлила бег, прямо на ходу подобрала еще горсть земли, смешанной с кровью, и швырнула более прицельно в голову тени. В этот раз удар был более точным и настиг жертву: тень охнула и замерла, подняла здоровенную лапу к голове и шагнула к открытому участку, освещенному светом костра.
На Иду смотрел молодой мужчина, широкоплечий и неимоверно высокий, особенно по отношению к скорчившейся старухе, которая вырывалась из его ручищи, сжимавшей её маленькую сухонькую руку.
Мужчина был одет в легкий доспех с металлическими вставками, кожаные штаны и высокие сапоги. Все в этом незнакомце, таком грозном и неприступном на вид, выдавало принадлежность к северным приморским народам, нордсьенам. А прическа с высоко выбритыми висками и длинными светлыми волосами, собранными на макушке, говорила о его высоком положении.
Выразительное лицо с высокими скулами и тяжелым подбородком, который угадывался под небольшой светлой бородой, было покрыто слоем гари, и тем ярче на этом грязном лице выделялись серые глаза, прозрачные и ледяные.
К мужчине со спины неслышно скользнула тень, и он, слегка склонив голову, слушал, а затем, одернув старуху, передал ее неслышной тени позади себя: Ниидт была схвачена поперек туловища и исчезла в темноте, вопя и брыкаясь в руках захватчика, который тащил её к кораблю.
Ида наклонилась и, не отрывая глаз от лица здоровяка, подняла комок земли.
Мужчина вскинул светлую бровь, продолжая рукой счищать с лица грязь, и тихо, но очень твердо сказал:
— Только попробуй — и на погребальном костре будет больше еще одним жителем этой деревни.
Ида оскалилась, сжала руку и со всей силы швырнула в лицо мужчины очередной комок.
— Понятно. Глухая, значит. Или слабоумная, — пробормотал мужчина, ловко уворачиваясь от грязевого снаряда, и неожиданно оказался рядом с ней.
Он легко подхватил девушку и в одно движение закинул на плечо. Огляделся по сторонам, будто что-то проверяя, развернулся и пошел вглубь тлеющей деревни.
Ида билась на его плече, пыталась достать обидчика ногами или руками. Ноги он пережал железной хваткой почти сразу, обездвижил её, не дав даже шанса нанести хотя бы один удар, а её маленьких кулачков, колотивших по его спине, казалось, вообще не чувствовал. Так они и прошли через всю деревню несколько раз: мужчина шел и одной рукой крепко держал ноги Иды, а Ида, извиваясь на его плече, молча, но с остервенением лупила руками по могучей спине, затянутой в кожу. Пару раз локти Иды чувствительно задевали ухо и шею мужчины. Он шипел, но с шага не сбивался и хватки не ослаблял.
Пока мужчина ходил со своей ношей по сожжённой деревне и отдавал короткие приказы, девушка окончательно выбилась из сил и, свесившись с плеча чужака, апатично смотрела по сторонам.
Тени, которые бесшумно спускались и поднимались на корабль, при ближайшем рассмотрении оказались воинами-моряками, очевидно, подчинявшимися её похитителю. Ни один из них не проявил какого-либо удивления или беспокойства по поводу висевшей на плече командира девчонки, скорее, они воспринимали её как нечто само собой разумеющееся. Подумаешь, захотелось вожаку покрасоваться своим трофеем.
Удостоверившись, что дело закончено, мужчина одним из последних поднялся на корабль, даже не сбив дыхание и попутно прихватив свободной рукой какой-то здоровый мешок. Остановился он на широкой площадке у рулевого весла. Снова огляделся и сбросил мешок. Слегка придерживая за спину, он бережно опустил девушку на палубу и поставил рядом со старухой, неожиданно появившейся из темноты.
Ниидт взяла Иду за руку и очень тихо, так чтобы её слышала только хозяйка, прошелестела:
— Протокол родительская опека активирован.
Девушка склонила голову вниз и только плотнее сжала губы.
— Я рада, что хозяйка вышла сама. Когда пришли люди Гурда-Миротворца, помогать уже было некому. Человек с черепом напал очень быстро и так же быстро ушел, завидев вот этого, — старуха кивнула в сторону здоровяка. — У меня нет слов, чтобы выразить чувства. Но, очевидно, на этом корабле и под защитой этих людей ты будешь в безопасности. В деревне оставаться больше нельзя.
Ида смотрела на нордсьена в недоумении и с просыпающимся любопытством, понемногу осознавая, что, выходит, её только что спасли, а не похитили, и этот непонятный человек с ледяными глазами не враг ей, а друг.
Почувствовав на себе чужой взгляд, мужчина негромко произнес, обращаясь к старухе:
— Смотри за ней. Головой отвечаешь. И скажи, чтобы вела себя потише, а то будет плыть за кораблем сама, если мало ей было сегодня водных процедур.
Даже не посмотрев в сторону девчонки, добавил, обратившись к ней внезапно по имени:
— Добро пожаловать, Ида. Мы едем в твой новый дом. Я — Хейдар Нейге, младший сын кёнинга Гурда-Миротворца, повелителя северных земель, и я сдержал свое слово. Мой долг Владимиру и Мие из рода Кинд теперь отдан.
Корабль, поймав ветер, расправил паруса и начал движение, а когда достиг выхода из бухты, позади раздался оглушительный раскат грома. Хейдар на мгновение прикрыл глаза, будто мысленно с кем-то прощаясь, и подошёл к рулевому.
Ида, крепко держа Ниидт за руку, стояла на носу и не отрываясь смотрела на воду. Она не нашла в себе сил оглянуться назад.
========== 02. Чужбина ==========
Жизнь Иды на новом месте началась с череды недоразумений. Дом кёнинга для юной девушки был не самым подходящим местом. Сначала её поселили к Сигги-Дуболому и его жене Арике, к сожалению, бездетным, в надежде, что девочка обретёт таким образом новых родных, а те, в свою очередь, станут для нее доброй семьей. Но, прожив у новых родителей месяц, Ида ненадолго вернулась в просторные хоромы Гурда-Миротворца.
Несостоявшиеся родители пояснили: в целом девочка работящая и умненькая. Но дикая. А старуха, которая находится при ней буквально и днем и ночью, имеет привычку долго и пристально наблюдать за обитателями дома не моргая и, кажется, не дыша. Несколько раз по ночам её обнаруживали в закрытой изнутри на замок комнате хозяев.
Ида наотрез отказалась расставаться с нянькой и, страшно вращая глазами, пообещала, что если тронут Ниидт, она за себя не ручается.
Краснея и извиняясь, Сигги и Арика привели Иду за руку и оставили в доме кёнинга. Старуха, к слову, каким-то чудом уже оказалась там до их прихода и сидела на лавке, растягивая губы в неестественном оскале, очень отдаленно напоминавшем улыбку.
