Находиться рядом с покойником — гнетущее ощущение, и, бросив на Рома последний сочувственный взгляд — арена сделала ее сентиментальной, — Иштар отходит в сторону, к столу. На белом фарфоровом блюде рядом с графином, наполненным водой, еще лежит конверт из плотной бумаги, подписанный ее именем — Иштар берет его вмиг ослабевшими пальцами и подносит к губам. Скорее всего, он от мамы — кто еще мог бы ей написать?.. Иштар очень скучала по маме, так, что временами хотелось плакать. Но никто не увидит ее слабости, и потому, шепнув, что все будет хорошо, она убирает письмо в карман: здесь не место, чтобы читать его.

Помявшись немного на месте, Иштар наливает себе воды из графина: распорядители так старались, организуя «бал» по всем правилами, что было бы невежливо не уважить их, так ничего и не отведав на пиру. Тем более, Иштар так давно не ела нормальной еды… И она распихивает по карманам персики из глубокой чаши — рюкзачок был спрятан в укромном месте, чтобы не мешался во время битвы, — и набирает в руки эклеров. Потом, подумав, откладывает их в сторону: ведь можно перекусить прямо здесь — рябчики, покрытые золотистой корочкой, выглядят так аппетитно, что удержаться нет сил. Быть может, Иштар Пибоди слишком слаба духом, но раз ей предлагают угощение, то почему она должна отказываться? Мясо, хорошо пропечённое, просто тает во рту, не в пример тому, что удавалось приготовить им с Тимом на костре, и медовый соус как нельзя кстати. На десерт — несладкое пирожное со спелой вишней, а вот эклеры, пожалуй, она действительно возьмёт с собой. И немного мяса, нарезанного ломтиками — прямо на блюде, так проще унести, и можно положить туда и рябчика.

Когда Иштар наконец покидает бальный зал, ей кажется, она похожа на безмолвную официантку из Капитолия, но даже теперь она старается сохранить достоинство. Она не сделала ничего зазорного, она имеет на это полное право.

В заброшенном замке легко найти укрытие: теперь, когда у Иштар есть пища, она не зависит от леса и попыток охотиться или разбирать, какие ягоды съедобны, а какие нет. Рюкзак ее припрятан в одной из соседних бальным залом комнат, в ящике с проеденными молью тканями, и Иштар чуть слышно крадется к нужной двери: нет ли врага?.. Но в комнате тихо, и она, осторожничая, заходит внутрь. Навряд ли сегодня случится что-то еще.

========== Интермедия ==========

Селия Доджсон сжала ладони в кулаки, подаваясь вперёд — ну вот же, сейчас… Острые ноготочки больно впивались в кожу, губы дрожали от волнения, и Селия готова была оказаться по ту сторону экрана, будь это возможно — что угодно ради того, чтобы её фаворит пережил эту схватку. Но прошло несколько секунд, и Ром Гаррисон пал замертво под грохот пушки, а у Селии похолодели руки и ком встал в горле. Она так и сидела, побелевшая, перед экраном, пока за спиной не послышался цокот каблуков и спокойный, ровный голос матери:

— Ну что там? Ещё не закончилось? Нам пора выходить, Стэнли ждут.

— Он умер, мам, — сдавленным голосом проговорила Селия, чувствуя, как слёзы подкатывают к глазам.

— Кто умер?

— Да Ром же! Ты совсем меня не слушаешь, мам!..

Катарина Доджсон вздохнула и присела на диван рядом с дочерью.

— Пойми, девочка моя, — ободряюще начала она, приобнимая Селию за плечи, — трибуты на Голодных Играх… К ним не стоит привязываться. Даже если они побеждают, они никогда не принадлежат тебе полноправно. Как бы ты этого ни хотела. У них есть свои семьи, своя жизнь в их дистрикте…

— Разве она лучше, чем здесь, в Капитолии? — шмыгнула носом Селия.

— Я не знаю. Но там их близкие. У твоего Рома, например, осталась дома любимая девушка: разве он променял бы ее на тебя, хотя бы ты и была самой красивой девушкой в мире?

— Думаешь, ей сейчас так же плохо?..

— Думаю, даже хуже.

— Жаль ее немного… Но Ром такой умный и сильный! Я так надеялась, что он победит… Мам, а ты когда-нибудь влюблялась в участников Голодных Игр?

— О, много раз! Впервые это случилось, когда я была на пару лет постарше тебя: мне только-только исполнилось шестнадцать, шел седьмой сезон Игр, и от Восьмого дистрикта выступал такой красивый мальчик!.. Он был очень ловким, но все равно погиб ближе к финалу — о, как я рыдала тогда!..

— И как ты справилась с этим?

— Не помню… Само как-то забылось. Игры закончились, все внимание переключилось на победителя — интервью, потом его тур… А там и новый сезон не за горами. Потом в моей жизни было еще с десяток таких мальчиков: в какой-то год я сходила с ума сразу по четверым… Один из них даже победил потом.

— И ты тоже дарила им подарки?

— Да, упрашивала собственного отца, — рассмеялась Катарина.

— Жаль, что нашего папу Игры не интересуют…

— Не говори ему, что я давала тебе деньги на посылки для Рома. И что в школьные годы влюблялась в трибутов — тоже, хорошо? — мать подмигнула с хитрой улыбкой, поправила замысловатый воротник на платье Селии и поднялась с дивана: — Ну что, идём? — Катарина похлопала в ладоши, подзывая безгласого, чтобы тот открыл перед ними дверь: такси уже подъехало. Взглянув в хорошенькое, чуть обиженное и припухшее от слёз личико дочери, она лукаво шепнула ей: — Сын мистера Стэнли, между прочим, очень даже симпатичный молодой человек!

Пухлые губки Селии помимо воли растянулись в лёгкой улыбке.

***

Авгур Дэйл самодовольно хмыкнул: он уже не в первый раз убедился в том, что не прогадал, поставив на Диаманда Уиндема крупную сумму — пусть и из отцовского кошелька. Пока его напарник, Марбл, нарывался, распыляя энергию, и пытался выслужиться, доказывая, как он хорош в убийствах, Диаманд действовал умно, выжидая подходящий момент. На выходе они имели труп Марбла, не дожившего даже до финальной восьмерки, и Диаманда, вышедшего победителем из схватки на пиру. Причём схватка была не с кем попало — Ром Гаррисон казался многом в столице сильным и подающим надежды трибутом, и кто знает, чем закончилась бы для Уиндема эта стычка, окажись он чуть менее проворным. Маленькие бомбы, изобретенные участником из Дистрикта-3, были серьезным оружием. И пусть эта жертва была первой на счету Диаманда, он проявил себя более чем достойно: никто не задастся вопросом, что это за профи, не способный убить. Авгур уверен был, сдержанный Уиндем все это время берег силы, не желая растрачиваться на более слабых соперников, и теперь он наконец-то покажет себя.

Сейчас Диаманд расположился у Рога изобилия и обрабатывал рану на ноге — та казалась незначительной, и он лишь промыл ее, быстро остановил кровь, нанес на кожу вокруг мазь из Рога изобилия и перебинтовал. Куда хуже дело обстояло с с его лицом: левая щека, часть шеи и даже плечо пострадали от взрыва. Кое-как обработав кожу, покрытую лопнувшими волдырями и местами обнажавшую розовую плоть, Диаманд смазал ее той же мазью — обезболивающее, быть может? — и выпил какую-то жидкость прямо из ампулы. Кровоостанавливающее?

Он ещё долго искал что-то внутри Рога, но, видимо, так и не нашел, чертыхнувшись, и растянулся прямо на земле, прикрыв глаза и приложив к левому веку примочку из чайного пакетика. Видимо, его зрение слегка пострадало после взрыва, но Авгуру казалось, это не проблема. Или, во всяком случае, гораздо меньшая проблема, чем обожженная до такой степени кожа: ожоги подобного рода могли нести опасность для жизни, и Диаманду следовало помочь. У Авгура были деньги, выделенные отцом на личные нужды, и сейчас, во время Голодных Игр, он распоряжался ими осторожно: если Уиндем выиграет, сумму ставки Авгур вернет Дэйлу-старшему, а процент заберет себе, а вот если проиграет, финансирование сократится — за свои промахи придется отвечать. Но сейчас, казалось, был тот самый случай, когда карманными деньгами можно и пожертвовать, тем более, это первый подарок, который Авгур делает как спонсор.

Номер, по которому можно связаться с ментором Диаманда, давно был занесен в список контактов, так что минуту спустя Авгур уже оплачивал самое надежное средство от ожогов, а еще через некоторое время Диаманд с благодарной улыбкой отвинчивал крышку заветной баночки.