***
Пока Терра заплетала ей косу, Айвори с задумчивым видом вертела в руках массивный золотой гребень с самоцветами, поглаживая пальцами выпуклые кристаллы и проводя ногтем вдоль ряда длинных зубцов — получался характерный звук.
— Хион здорово поет. Правда, Терра? — спросила она с мечтательной улыбкой. Терра согласно кивнула в ответ, чуть слышно напевая бестолковую капитолийскую песенку, которой утром разбудил их напарник. Хион пел на рассвете, сидя перед палаткой и тренькая синей пластмассовой пластинкой по зубчикам на гребешке Айвори: так девушки узнали, что у себя дома Вагнер часто играл на гитаре. Он даже взял с собой медиатор в качестве талисмана — ту самую синюю пластинку продолговатой формы; он говорил, с ее помощью можно защипывать струны. «Но на этой штуке играть совсем неудобно», — пожаловался Хион, отдавая Айвори гребень. Та засмеялась: еще бы, он не для того предназначен. Но это не помешало Айвори ласково окрестить Хиона менестрелем, а после завтрака на полянку перед их палаткой опустился серебристый парашют с чем-то громоздким — посылка была еще больше, чем лук, полученный Террой. И когда все трое подошли ближе и приподняли блестящую ткань, их взору открылся музыкальный инструмент с грушевидным корпусом и недлинным грифом.
— Это еще что? — скептически пробормотал Хион, разглядывая подарок спонсоров, а Терра с уверенностью сказала:
— Думаю, это тебе.
— Знать бы еще, что с этим делать…
— Похоже на лютню или мандолину, — с ноткой сомнения в голосе предположила Айвори. — Что-то спонсоры расщедрились в этом году…
— Ты умеешь играть на лютне? — полюбопытствовала Терра, изучающе глядя на инструмент.
— Не пробовал. Постойте, они серьезно прислали мне лютню? За кого они нас принимают?! Я им что, шут? — и Хион скорчил такую забавную рожу, что Айвори не удержалась от смешка, но, поймав многозначительный взгляд напарника, потупилась.
— Попробуй сыграть, пожалуйста! — попросила она, но Хион отрицательно покачал головой и нахмурился. С тех пор он стал каким-то неразговорчивым, подозрительно косился на подарок от неизвестного спонсора, а когда Терра попросила его сходить за хворостом для костра, сердито буркнул что-то вроде «Почему бы нам не сжечь эту штуку?» Тогда Айвори, нахмурившись, подхватила лютню на руки, словно младенца, и отнесла в палатку, приговаривая что-то вроде «Пойдем подальше от него, он злой». Вслед ей раздалось возмущенное восклицание, что он, Хион, и не злой вовсе, а несколькими минутами позже Вагнер все же поднялся на ноги и отправился искать ветки для розжига.
— Его что-то долго нет, — говорила теперь Айвори, продолжая по примеру Хиона извлекать из зубьев гребня тренькающий звук. — Я волнуюсь. — Она провела пальцем по инкрустированной рубинами спинке гребешка и вдруг нащупала отодвигающуюся пластинку, пискнув от неожиданности: сдвинув ее вправо, Айвори услышала негромкий щелчок. Между зубьев вырос частокол длинных и острых лезвий.
— Да, Хион куда-то запропастился… — пробормотала ни о чем не подозревающая Терра. — Поискать его, что ли… Давай гребешок, заколю тебе волосы и пойдем.
— Постой! — Айвори наклонила голову, пытаясь посмотреть на подругу. — Смотри!
— Ой! Ничего себе… — Терра коснулась одного из лезвий, и на ее пальце выступила капелька крови. Девушка слизнула ее и спросила: — Как ты это сделала?
Айвори рассказала, как баловалась с гребнем, и на время девушки забыли про исчезнувшего Хиона, изучая опасный механизм. Едва ли подобной вещицей можно было серьезно ранить кого-то, но функционально она была очень интересной — Айвори с Террой увлеклись, придумывая, как можно воспользоваться гребнем в случае нападения, но потом Терра вдруг замерла.
— Кажется, кто-то кричит, — настороженно проговорила она.
— Хион?
Девушки переглянулись и, не сговариваясь, сорвались с места. Терра в одно мгновение подхватила лежащий у дерева лук и колчан со стрелами, и они с Айвори побежали туда, откуда доносились крики. «Только бы не опоздать, — думала Айвори, — только бы не выстрелила пушка!..» Ей было страшно, и сердце так часто стучало в груди, а кругом были деревья, деревья, деревья… Где мог находиться Хион, да и Хион ли это был?.. В какой-то момент крики стали отчетливее, а затем совсем стихли.
Вдруг Терра крепко схватила ее за руку и замерла. Айвори проследила за взглядом подруги и зажала рот ладонью, чтобы не закричать: в неглубоком овраге за деревом боролись друг с другом молодые люди — сутулый брюнет повалил на землю своего противника, занеся над ним копье, с которым явно не умел обращаться. Копье было слишком длинным и заметно мешало парню, цепляясь древком о края оврага, но не давало сопернику возможности атаковать в ответ. Он пытался сопротивляться, но Айвори плохо видела со своего места, что там происходит. Терра молча натянула тетиву лука, зажмурилась и выстрелила. Послышался вскрик, и темноволосый упал, выставив перед собой локти. По его спине чуть выше поясницы расползалось багряное пятно.
— Хион! — в один голос завизжали девушки, подбегая к овражку, когда второй юноша приподнялся, вылезая из-под соперника. Его лицо, шею и руки покрывали порезы и ссадины, кафтан оказался изодран, да и вообще Вагнер являл собой жалкое зрелище, но он по крайней мере был жив. Его противник, вблизи оказавшийся Виком из Дистрикта-12, впрочем, тоже был жив и тихо стонал, уткнувшись носом в землю. Айвори метнулась было к нему, но испугалась; они с Террой помогли Хиону подняться на ноги и выбраться из оврага, пока Вик пытался выползти оттуда самостоятельно. Пущенная Террой стрела, кажется, вошла не слишком глубоко, но юноша едва держался на ногах. Он обреченно зыркнул на Десятую и спросил, облизывая пересушенные губы:
— Ну что, убьете меня?..
Терра не смогла. Она не смогла, а Айвори не позволила бы; Хион же находился словно в бреду, и они просто оставили Вика одного, а тот и не знал, благодарить их за это или нет. Задыхаясь от боли, он полз в сторону места, где оставил рюкзак со всеми своими припасами — кажется, там были, черт бы их побрал, какие-то лекарства… Но все это осталось за болотом.
Его встреча с Хионом Вагнером стала совершенной неожиданностью для них обоих: они просто столкнулись лбами. Завязалась потасовка — кажется, они пытались убить друг друга, потом упали в овраг, потом Вику удалось вырубить Хиона на несколько мгновений… Он смутно помнил. Перед глазами темнело, но он полз, стоически полз вперед, надеясь, что еще не все потеряно; что он может спасти свою жизнь, несмотря на торчащую из спины стрелу. Он закашливался, падал лицом в траву, закусывал до крови губы и щеки и полз, пока не увидел перед собой болото. Там, на той стороне, в кустах, остались вещи. А где-то здесь начинался извилистый брод, надо только нашарить его копьем, вот так… Вик нашел в себе силы, чтобы встать и сделать первый шаг, затем второй, третий… А затем он пошатнулся и уронил копье; то с булькающим звуком упало в зеленовато-бурую жижу, и Вик почувствовал, что готов расплакаться от боли и обиды. Он вновь опустился на колени; в глазах в очередной раз помутнело, но он запретил себе сдаваться. «Я выберусь, слышите, выберусь!»
Он никогда так отчаянно не цеплялся за жизнь. Он пытался вспомнить, куда петлял брод, полз, останавливался, погружал руки по локоть в болото, чтобы проверить глубину… а потом от боли потерял сознание на какую-то долю секунды и очнулся уже в вязкой трясине, не чувствуя дна под ногами. И тут уж кричи — не кричи, барахтайся или нет, а помощи ждать неоткуда. Вик Холливел так и не смог выплыть; захлебываясь слезами и болотной тиной, путаясь в ряске, крича, словно кто-то мог бы прийти на зов, и чувствуя, как его медленно сжирает страх, юноша-трибут из Дистрикта-12 пошел ко дну.
========== XXIII ==========
Ром чувствовал себя на арене почти вольготно. Старый сарай, где он расположился, служил отличным убежищем, и первые два дня пролетели вполне безобидно — Ром освоился и начал подумывать о том, что пора двигаться с места: от сидения в разваливающейся на глазах халупе, напоминающей заброшенную конюшню, его уже тошнило. Здесь, внутри, до сих пор висел стойкий запах навоза (может, распорядители создали его искусственным образом?), всюду было навалено гнилое сено, из которого, впрочем, Ром не побрезговал соорудить себе постель, а в дальнем углу обнаружился ящик с отрубями. Те немного отсырели, но оказались вполне сносными на вкус, так что Ром даже распихал немного по карманам про запас и с иронией подумал о том, что если немедля не уйдет из конюшни, то начнет лягаться и ржать. Усмехнувшись, он снял с крюка, вбитого в стену, уздечку и прихватил хорошие кожаные перчатки, оставленные кем-то на полу в одном из стойл: пригодятся. На арене, где трибуты умирают в самый неожиданный момент, пригодиться может что угодно, хотя теория вероятности говорила Рому, что сегодня вряд ли кто-то умрет: день катился к закату, и не так давно выстрелила пушка. Значит, один погибший на сегодня есть; значит, распорядители получили свою жертву, а зрители — свою долю развлечений. Что ж, тем лучше для Рома: сейчас он может чувствовать себя спокойно, а спокойствие — залог успеха. В пределах разумного, безусловно: здесь постоянно нужно быть начеку.
