— Ты что, сломала застежку?! — сопровождающая в ужасе бросается к Антраците. — Ах, нет, все в порядке, просто кое у кого кривые руки…

Стоило бы возмутиться, услышав эти речи, но Антрацита так устала за день, а ее желудок поет дивные песни уже часа два, требуя ужина… А прежде она могла не есть целый день и хорошо себя чувствовать. Капитолий ее избаловал, а ведь на арене может вообще не быть еды…

Поежившись от этой мысли, девушка поднимается с дивана.

— Раз у меня руки кривые, ресстегните сами, — пожимает плечами она.

— А может, выйдешь к ужину так?

— Туфли я больше не надену! — возмущается Антрацита. Слишком уж высокий каблук.

— Я дам другие, — спешно говорит сопровождающая и скрывается в гардеробной, мгновение спустя выйдя оттуда с парой ярко-голубых туфель с высоким, но довольно широким каблуком. — Примерь. Удобно?

Нехотя приходится признать: эти туфли действительно удобнее первых, и ходить в них значительно проще. Кроме того, что бы там ни говорила девочка из округа шахтеров, а она всю жизнь мечтала носить красивые платья и туфельки. Дома у нее было лишь одно платье, любимое, с бирюзовыми цветами — сейчас оно висит в гардеробной, примыкающей к номеру Антрациты здесь, в Капитолии; девушка надевала его на Жатву. Но оно ни в какое сравнение не идет с тем, в которое она одета теперь, так что сопровождающей даже не приходится долго ее уговаривать: в обеденный зал Антрацита входит при параде, заставив Вика и Анубиса восхищенно присвистнуть.

— Ну ты, Бэнкс, даешь! — восклицает Вик, склонив голову. Девушка, зардевшись, улыбается и садится за стол рядом с ним.

— Молчи лучше! — наигранно-недовольно говорит она, ткнув земляка локтем, и тянется за кусочком куриного филе в панировке.

— Детка, осторожнее, не перепачкай платье! — велит сопровождающая, и Антрацита, не выдержав, возмущается:

— Мать вашу, то, что я не из столицы, не значит, что я свинья и не умею аккуратно есть! — она чуть привстает с места, но Анубис жестом велит ей сесть. Буркнув себе под нос парочку ругательств, Антрацита повинуется, а Вик, посмеиваясь, тихонько замечает:

— Надо же, так и не превратилась в капитолийскую зануду. — А затем, уже обращаясь к сопровождающей: — Вы не могли бы передать мне соусницу? Благодарю!

— Ути-пути! — чуть слышно передразниыает Антрацита, а Вик украдкой показывает ей язык.

— Ну что, готовы к интервью? — спрашивает тем временем Анубис, и Антрацита неопределенно пожимает плечами: она и правда не знает, готова ли. Не знает, что будет говорить и как, не знает, сможет ли кому-то понравиться… Она не так уж красива, по правде говоря, так что на внешность спонсоры не клюнут… Речь? Сопровождающей так и не удалось избавить Антрациту от «деревенского говора», как она выражалась, так что голосом она тоже никого не покорит. Остается надеяться на естественность: вдруг она понравится им такой, какая есть? С раздвоенным подбородком, ямочками на щеках, густой челкой, спадающей на лоб… С ее простыми жестами и грубоватой речью, со звонким голосом… Не всем же быть изысканными и утонченными? Людям нужно что-то живое. Точно нужно. Хотя сопровождающая не признает это — но Анубис говорит, что зачастую естественность подкупает даже самого искушенного зрителя. Так что Антрацита как-нибудь выкрутится, пока Вик будет лизать задницы этих невесть что возомнивших о себе снобов. Уж кто-кто, а он точно готов к интервью — парень умеет говорить живо, убедительно и почти обаятельно. Его сопровождающая расхваливает на все лады, а Антрацита, поужинав, спешит покинуть столовую. Она хочет подняться на крышу Тренировочного центра: там можно ненадолго почувствовать себя свободной и избавиться от нервного напряжения, которое, безусловно, преследует всех трибутов…

Но на крыше уже кто-то есть.

Девушка в черных лосинах и ярко-розовом топе сидит на краю и задумчиво смотрит на сияющий огнями Капитолий. Заслышав шаги, она оборачивается и почти одновременно с Антрацитой спрашивает:

— Ты что здесь делаешь?!

А потом легко смеется, убирая за уши светлую прядь волос.

— Хочешь, садись рядом.

Антрацита с опаской смотрит на нее: разве можно доверять профи и вот так мирно сидеть с ними на крыше, глядя на ночной город?

— Да не бойся ты, не убью же я тебя прямо здесь! — улыбается Анести из Дистрикта-1, поджав под себя ноги. — Как дела? Смотрю, уже готова к завтрашнему интервью? Красивое платье.

Антрацита смущается и, разувшись и подобрав юбку, присаживается рядом с соперницей.

— Это так, для репетиций, — говорит она. — Не думала, что кто-то с нижних этажей сюда поднимается.

— Я раньше и не поднималась. Просто все так паршиво…

— Паршиво? Ты же профи, и у тебя почти высший балл!

— Знаю, но… Это слишком большая ответственность. Наверное, никто не думает об этом, но быть профи очень сложно. Необходимо держать марку, все чего-то ждут от тебя, и ты ведешь себя соответственно и начинаешь мыслить, как машина для убийств… Вот девчонка из Второго — она не такая, она сломала всю систему к чертям, она подготовленный трибут, но далеко не профессионал!..

Антрацита молча слушает исповедь Первой. Ее можно понять: они еще даже не на арене, но все, что окружает трибутов здесь, так сильно давит на них, что становится просто невозможным молчать. Антрацита выговаривается Вику, а Анести, видимо, не с кем поделиться переживаниями.

— Знаешь, — продолжает она, — я хоть и настроена победить, но прекрасно понимаю, что другие трибуты — сильные ребята, а профи побеждают далеко не каждый год. Поэтому в этом году для победы придется так выложиться, как никто никогда прежде не выкладывался.

— Живи или умри.

— Что?

— Живи или умри. Так говорит наш ментор.

— Справедливо. Но победить — это не просто выжить. Я хочу победить.

— У таких, как ты, шансов на это куда больше, чем у простых смертных. Тем более, с такими союзниками.

— В этом-то и проблема. Союзы профи никогда не были по-настоящему честными, мы все понимаем, что объединяемся лишь для того, чтобы иметь преимущество поначалу. Но потом… сама знаешь. И я не доверяю своим союзникам. Разве что Инграте, она и мухи не обидит. А вот Марбл, хоть он и улыбается… Нет, Марбл — просто ленивая тварь. Он только спит и отлынивает от тренировок, но при этом он настолько хорош в бою!.. Жесток и безжалостен. Диаманд, наш Золотой Мальчик, весь такой из себя обаяшка, но я знаю, что видеть меня своим союзником он не очень бы хотел. И еще этот Аир, это просто какой-то ужас!.. Невыносимый парень.

— Так уйди от них.

— Что?

— Ну, если тебе не нравятся твои потенциальные союзники, ты не обязана заключать с ними союз.

— Но в одиночку на арене делать нечего!

Антрацита задумчиво хмурит брови. Предложить или не предложить?..

— Ты можешь заключить другой союз, — говорит она наконец.

— С кем? С тобой, что ли?

Двенадцатая хочет ответить, но за спиной раздается бодрый мужской голос:

— Антрацит, ты здесь? — А мгновение спустя на крышу поднимается Вик. — Ну кто бы сомневался, — констатирует он. — О, да еще не одна? Привет. — Он сверлит Анести пристальным взглядом карих глаз.

— Вернее, с нами, — улыбается Антрацита.

— Это еще что за новости? — удивленно вскинув брови, Вик усаживается между девушками.

— Я предлагаю Анести заключить с нами союз, — поясняет Антрацита. — Мы, конечно, не профи, но восьмерки за индивидуальный показ — вроде неплохо, согласись?

— Ты серьезно? — хмурится Анести. — Хотя… Ты вроде ничего… Выслушала меня… И в вашей команде нет этого придурка Аира…

— Эй-эй, меня никто спросить не хочет?

— Прости, Вик. Ты не против, если нашей союзницей станет трибут-профессионал?

— Но мы даже ее не знаем!

— Да она обычная девчонка, такая же, как все здесь. Просто отлично владеет оружием.

— А откуда нам знать, что она не прикончит нас при первой же возможности?

— Потому что когда трибуты имеют численный перевес, у них больше шансов расправиться с другими, — подает голос Анести. — А потом мы расторгнем союз, и все будет честно. Исподтишка я не нападаю. Если будет нужно, сразимся в честной битве.