Но задерживаться на ее ногах он не стал. Глаза невольно поднялись выше, принявшись жадно пожирать взглядом округлые ягодицы. О, сейчас он даже был рад, что Гермиона не согласилась оголиться. Ее (язык Малфоя не поворачивался назвать это трусиками) белье лишь подчеркивало красоту небольших, но безумно аппетитных женских форм. А то, что оно было надето на тело чопорной министерской сотрудницы, придавало ситуации еще бОльшую пикантность. Люциус откровенно наслаждался тем, что приоткрылось сегодня его глазам, как вдруг, совершенно неожиданно для себя самого, ощутил страшное болезненное возбуждение, нарастающее с каждой секундой все сильнее и сильнее. Возникшая эрекция была просто мучительной. Она сводила с ума! Не осознавая, что же творит, Люциус сделал в сторону мисс Грейнджер шаг. Потом еще один.

_______________________________________________________________________

«Шестьдесят… шестьдесят один… шестьдесят два…»

Гермиона услышала позади себя шорох.

«Он что… приближается? Неужели он дотронется до меня? — она напряглась и замерла в тревожном ожидании. — А разве ты сама не против, если он сделает это, Гермиона? Будь же честна! Нет! Против! Это… это противоречит условиям сделки. Он… не должен!»

Сосредоточенная, она ждала, что же будет дальше. И очень надеялась, что не придется разочароваться в Люциусе Малфое. Он обещал, и она доверилась ему! И как раз четкое следование установленным правилам было тем, что ценили и уважали в изначальной договоренности оба.

____________________________________________________________________

Не отдавая себе отчет, Люциус сделал еще один шаг. Сейчас он уже легко мог бы потянуться и дотронуться до нее.

«Черт! Я уже так близко…»

Малфой с силой сжал кулаки, и боль в ладонях слегка привела его в чувство. Огромным, неимоверным усилием воли заставил себя удержаться, чтобы просто не прижаться к ней. Люциусу казалось, что его охватывает сейчас самая настоящая агония — так плохо ему было. Но где-то на краю сознания четко билась одна очень ясная и простая мысль: если позволит себе хоть капельку лишнего, она уйдет и больше никогда не переступит порог его камеры. А это, увы, было последним, чего ему хотелось.

«Нет! Пусть хотя бы приходит…» — один лишь страх, что никогда больше не увидит ее тело, заставил Люциуса окончательно прийти в себя.

«Сто восемнадцать… сто девятнадцать… сто двадцать».

Досчитав, Гермиона сразу же опустила юбку и осторожно, опасаясь увидеть в глазах Малфоя насмешку, оглянулась. Она почти ничего не смогла разглядеть в его лице, скрытом полумраком самого темного угла, куда Люциус предусмотрительно отступил пару мгновений назад. Но кое-что увидеть удалось: его глаза горели сейчас так ярко, что почти слепили, и уж чего в них не было точно, так это привычного холодного высокомерия, которое Люциус Малфой умудрялся сохранять даже в тюремной камере.

— До следующей недели, мисс Грейнджер? — услышала она глухой и хриплый голос.

Ничего не ответив, Гермиона кивнула, собрала свои вещи и вышла.

Примечания:

1. Фрэнсис Бэкон — английский художник (1909-1992), потомок известного английского философа Фрэнсиса Бэкона и полный его тезка. Автор шокирующих картин, реакция на которые располагается в диапазоне от полного неприятия до откровенного восхищения. Основной темой его работ является человеческое тело — искажённое, вытянутое, заключённое в геометрические фигуры, на лишённом предметов фоне. Наиболее знаменитой считается серия его работ “Кричащий папа”, вдохновленная портретом Папы Иннокентия X кисти Веласкеса. Является одним из самых дорогих художников в мире. В 2008 году его картина “Триптих” ушла с молотка за 86,3 миллиона долларов. В 2012 году работа “Отражение пишущего человека” была продана за 44,9 миллиона долларов.

2. Микеланджело да Караваджо — итальянский художник (1571-1610), основатель реализма в живописи, один из крупнейших мастеров эпохи барокко. Караваджо был весьма яркой и неординарной личностью. Жизненный путь живописца вполне достоин отдельной захватывающей книги, в которой творческие взлеты и достижения соседствуют с дуэлями и погонями, а за посвящением в рыцари следуют тюрьма, побег и скитания по разным городам Италии.

========== Глава 4 ==========

Неделя седьмая.

На следующей неделе в обмен на имя торговца из Лютного переулка, без лицензии торгующего опасными ингредиентами для зелий, Люциус Малфой любовался ее ягодицами, но уже без нижнего белья, целых полторы минуты.

Неделя восьмая.

Спустя еще неделю он сообщил мисс Грейнджер имя якобы мертвого двоюродного брата Рабастана и Рудольфуса Лестрейнджей, тоже опасного Пожирателя, который на самом деле, будучи живым и здоровым, великолепно устроился в Кесвике. За что Гермиона согласилась полностью обнажить нижнюю часть тела, оголив себя на минуту. И Люциус откровенно наслаждался, целых шестьдесят секунд любуясь на ее дразняще расставленные ноги, увенчанные аппетитной попочкой. С каждым разом между ними росла некая необъяснимая напряженность, которая почему-то завораживала обоих, не вызывая при этом ни капли стыда или смущения. Однако когда Гермиона спускалась по мрачным коридорам Азкабана вниз, она вдруг ощутила себя ужасно влажной. И это… порождало еще большее чувственное волнение.

Неделя девятая.

Следующая их встреча началась с обычной беседы. В этот раз Гермиона принесла с собой старенький проигрыватель компакт-дисков, принадлежавший ее родителям, и включила ему «Реквием» Моцарта, который обожала с детства.

— Зачем вы заставляете меня слушать похоронную музыку, мисс Грейнджер? — нахмурился Люциус, удивляя ее тем, что ему знакома эта вещь.

— Но она невероятна! И совсем неважно, для чего она была написана…

— «Ne absorbeat eas tartarus, ne cadant in obscurum». Дабы не поглотил их тартар, и не пропали они во тьме.

Гермиона изумленно уставилась на этого внезапного знатока латыни. Его произношение было настолько правильным, что больше подходило для амвона какого-нибудь католического собора, прекрасного в своем пышном великолепии, нежели для холодной и мрачной камеры Азкабана.

— Так вот почему вы здесь, мисс? Спасаете меня от падения в бездну тартара? Как благородно… И очень по-гриффиндорски, — Люциус понимал, что своей издевкой может подтолкнуть ее к тому, что она повернется и уйдет, но все же надеялся, что этого не случится.

На какое-то время между ними воцарилась тишина, и они просто смотрели друг на друга, не отводя глаз, но потом Гермиона неторопливо выключила плеер и спокойно задала вопрос:

— У вас есть для меня сегодня что-нибудь?

«Спросила меня… Сама!»

Люциус едва сдержал удивленную, но донельзя довольную улыбку, готовую вот-вот растянуть губы. А уже в следующий же миг радость оказалась омрачена страхом. У него осталась последняя информация, которая могла представлять интерес для ее начальства. И это почти убивало. Малфой прекрасно осознавал, что как только он попытается скормить мисс Грейнджер ложь, пусть и похожую на правду, она уйдет. И больше никогда не вернется сюда. Но сегодня ему еще было, что сообщить ей, и он готов был сыграть очередной раунд их восхитительной партии. Тем более что пах уже начал предвкушающе тяжелеть в ожидании.

— Есть… Я тут вспомнил на днях кое-что, и это может оказаться для вас интересным и важным. Перед второй войной, якобы не желая следовать за Волдемортом, исчез один волшебник. И все бы ничего, если б он не считался одним из сильнейших специалистов Британии в области Темных Искусств… Настолько, что общаясь с ним, даже сам Темный Лорд находил для себя что-то новое. Когда-то, уже почти в самом конце, мне говорили, что его удалось обнаружить, но в той суматохе я как-то забыл об этом. А недавно вдруг вспомнил.

— Продолжайте.

— Прежде, чем продолжить, хотелось бы знать, что станет на сегодня вашей частью сделки…

— Я… Я не знаю, — она и вправду не знала, что делать дальше, ведь ставки в их странной изощренной игре росли с каждой встречей все выше и выше. И сейчас уже нельзя было сказать, что только Люциус нуждается в происходящем. Нет. Теперь это было нужно обоим участникам соглашения. В равной степени.