— Саммерс, — старик поворачивается и перешептывается с Дугласом: «Каррехен оказался прав… Глуповат». Но Малфой и Поттер слышат каждое слово.
— Я предлагаю вам зайти в Имение, — вмешивается Гарри. Драко кидает на него весьма раздраженный взгляд, но Поттер хватает его за плечо и встряхивает.
— Ты не обратил внимания на их мантии? — шепчет он ему на ухо. — На них знаки, непонятный язык… Они явно не просто прохожие, и явно имеют отношение ко всему происходящему. А сейчас прекрати выпендриваться, и давай их выслушаем.
С минуту Малфой молчит, рассматривая волшебников и оценивая их далеко не вежливое поведение.
— Пройдемте, господа, — стиснув зубы, он разворачивается и проводит нежданных гостей в Имение.
*
Грейнджер нездоровится. Она отсылает мужу сообщение об отравлении и решает позаботиться немного о себе. Рвение к обсуждению информации из книги постепенно угасает. Появляется новое чувство, доселе неизвестное ей. Девушка решает, что можно немного расслабиться и отдохнуть от работы, семьи и Поттера с Малфоем. Это странно, уходить в разгар таких… Открытий? Приключений? Но сейчас ей хочется покоя. После жуткой новости о возвращении Волдеморт больше не появлялся. Лишь несколько объявлений о пропаже волшебников, но это происходило и раньше.
И Гермиона отправляется гулять по маггловскому миру. Тратит давно отложенные маггловские деньги, покупает всякие милые глупости, заходит в SPA-салоны, в магазины с духами, причудливыми подарочными коробочками, всевозможными украшениями, нежными лентами для волос, помадами… ее это так увлекает, что незаметно проходит целый день, и растрачивается маленькое состояние. Но наутро Гермионе легче не становится. Мужа дома не было всю ночь, к чему она тоже оказывается весьма безразличной, а родственники угрюмы и погружены в собственные переживания. Почти все внимание уделяется вот-вот готовой родить Джиневре и ожиданию вечера — прихода отца семейства и новостей о Волдеморте, которых почему-то нет. Все облегченно вздыхают, но к вечеру напряжение снова растет. Гарри приходит к ней два раза, но она просит его молчать и не рассказывать ничего. На вопрос «Что с тобой?» Гермиона не отвечает. И правда, что с ней? В этом отстраненном состоянии что-то определенно ей нравится. Девушке хочется быть с собой наедине. Словно что-то прекрасное есть в этом, но неуловимое.
Гарри не дает ей возможности разобраться самой и спустя неделю почти силком приводит ее в Малфой-мэнор, где сам уже практически живет. Гости все еще находятся в Имении. Но они не спешат поведать свою историю. Пристально наблюдают за Малфоем и Поттером, велят готовиться к Совету Посвященных, как только переговоры со Вторым Подземельем окончатся. Они уходят ночью и возвращаются под утро, с каждым разом все более встревоженные.
Гарри заводит девушку в зал и усаживает в кресло. Сам садится на корточках рядом.
— Что с тобой? Ты заболела?
— Нет… я давно так хорошо себя не чувствовала. Все нормально, Гарри.
Поттер хмурится.
— Что нормального? Ты сама не своя. Столько всего мы узнали, а ты…
— Не надо… не нагружай меня этим.
Поттер встает и молча уходит. Спустя несколько минут возвращается с одним человеком.
— Здравствуйте, — здоровается Гермиона, заметив хмурого незнакомца.
— Это мистер Гатсон, личный колдомедик Малфоя. И он сейчас тебя осмотрит, хочешь ты этого или нет.
Гермиона вздыхает. Сопротивляться бесполезно.
— Ну ладно.
Поттер кивает и оставляет их одних. К тому времени, когда мистер Гатсон оканчивает осмотр, к Гарри присоединяется Малфой.
— Ну что с ней? — нетерпеливо спрашивают оба, как только тот выходит.
Вечно угрюмый Гатсон к великому удивлению Малфоя улыбается:
— Девушка в положении.
— Гермиона? — Малфоя пробивает холодный пот.
Поттер смеется.
— Ну а кто ж еще? Как она? Надо поздравить! Такая новость!
— Спасибо за работу, мистер Гатсон, вы свободны.
Гарри вбегает в зал, обнимает девушку, даже кружит в объятии.
— Я знаю, Рон давил на тебя все это время, но ты правильно сделала, уже стоило согласиться, Джинни второго рожает, а у Рона ни одного, это…
Грейнджер садится обратно в кресло с немного отстраненным видом. Беременна? Но как это случилось? Она же всегда была аккуратна, она же не хотела! Но это ощущение… оно такое прекрасное, разве имеет теперь смысл, хотела она или нет?
— Да, Гарри, спасибо. Я… да, решила согласиться.
— То есть беременность запланированная? — Драко сидит в кресле напротив и внимательно изучает ее лицо.
— Ммм…да, — как она может сказать «нет»? Выглядело бы глупо… да и что это меняет?
— Ясно, — Малфой чувствует разочарование. — А не кажется ли тебе, что вы не совсем вовремя? Волдеморт вроде вернулся.
Гермиона задумывается, как бы поумнее ответить. Она ощущает себя сильно уязвимой, не совсем понимает, почему, но ей очень важно сейчас выглядеть умной перед Малфоем.
— Нет, я… я не стану подстраиваться под планы Волдеморта. Так может и вся жизнь утечь.
Поттер смеется, приносит Гермионе апельсиновый сок, спрашивает, придумали ли они уже имя, и как им вариант назвать ребенка в его честь. Малфой фыркает — что за глупости?
Ни Поттер, ни Грейнджер не замечают, как Драко тихо удаляется из зала, как щелкают ворота Малфой-мэнора. Льет дождь, но он не пользуется водонепроницаемыми чарами. Он злится на ощущения внутри себя. Такие острые и колючие, как и известие о ее беременности. «Нужно запретить ей появляться в моем доме. Какого черта Поттер приволок ее сюда? Мне не до детей сейчас и не до голубых ленточек в ее волосах. Что за нелепости? Над миром нависает угроза, а я должен вызывать колдомедика, чтобы проверить здоровье какой-то там грязнокровки!»
Малфой кричит в голос, дождь заливает ему за шиворот, попадает в рот и глаза, и Драко осознает, что не хочет больше участвовать в жизни этой девушки и ее ребенка от рыжего уродца Уизли.
— С меня хватит, — произносит вслух он и поворачивает обратно.
*
К его возвращению ни Поттера, ни Грейнджер в замке не оказывается. Драко подзывает слугу и дает ему распоряжение пригласить в Имение мисс Кларенс. Спустя пару часов в покои Малфоя аккуратно стучатся. Тонкая фигура красивой женщины проскальзывает внутрь. Драко в который раз убеждается, что это самая красивая женщина на всем свете. Маргарет. Его любовница. Точнее, одна из его любовниц. Просто идеал красоты. И на душе так спокойно. Не трепетно, не запретно. Не… стыдно?
Завязанные в пучок волосы, запах дорогих духов, черные чулки, никакого нижнего белья — все так, как он любит. Все привычно, правильно. Скучно?
— Что-то не так, Малфой? — Маргарет уважает его желание не обращаться к нему по имени, хотя они знакомы уже больше года.
— Распусти волосы.
— Как скажешь, дорогой, — она удивляется. Ведь Малфою мешают длинные распущенные волосы. — Так?
— И сними чары аромата.
— Но… — нет, это слишком. Слишком непривычно. Она привыкла быть для него идеальной, даже запах пота был непозволителен в ее понятии. — Я… — Кларенс смотрит в его глаза. Серые и безразличные. — Хорошо, — сдается она. Может, если выполнить все его просьбы, он потеплеет?
Он притягивает ее к себе. Но ему мешают ее волосы, раздражает еле уловимый запах пота, и он жалеет о своих просьбах. Наутро Малфой быстро ее провожает, все еще пребывая в скверном настроении.
*
Стол ломится от яств. Желтые лампы висят так низко, что можно удариться головой. Воздушные шары мешают ходить в и без того переполненном гостями доме. Яркий приторно-зеленый цвет скатерти раздражает взгляд. Сочные, в жиру окорока вызывают тошноту. Но Гермиона сидит за столом в красивом платье и улыбается. Все рады и празднуют. Близкие гладят ее по рукам, обнимают за плечи. Гермиона теряется в своих переживаниях и ощущениях, и этот уютный дом ей напоминает муравейник, а она в нем — главная матка. Глубоко внутри ощущается нарастающее напряжение. Она не понимает, что с ней происходит. То прекрасное чувство, что она испытывала вчера, почти полностью улетучилось. Его место заменила тревожность, беспокойство, даже беззащитность. Но праздник продолжается, и Гермиона старается выглядеть счастливой. Из всего гула и множества голосов она улавливает фразу:
