Со злостью открыв дверцу своего шкафчика, я поняла, что у меня нет запасной одежды, а ведь раньше она у меня лежала там на всякий случай. Я услышала частые шаги Ники. Ну все, ей конец.

– Прости, прости, прости.

У Ники наворачивались слезы. Ну как можно злиться на этого милого бельчонка? Так что на секунду я почувствовала себя мамочкой, которая ругает свою провинившуюся дочь.

– Ники, ничего такого, просто, пожалуйста, следи за своей траекторией движения. Что ты хотела мне сказать перед фиаско с кувшином?

Меня удивило то, как быстро прошла моя злость на Ники.

– Я хотела спросить, можно ли мне долить вина на шестом столике.

– Не нужно пока наливать вино, Ники. Обо всем в следующий раз спрашивай Софи, она твой постоянный куратор.

На самом деле раньше я бы разрешила доливать ей вино, но после ее нерасторопности перед глазами встала сцена, в которой она проливает на белоснежную скатерть вино, стоящее как ее годовая зарплата.

– Да, прости еще раз, я не хотела, – посмотрела виновато Ники.

– Еще бы ты хотела.

В нашу беседу ворвалась Софи с грязной скатертью в руках и с огромной улыбкой выдавила:

– Амелия, я же просила не падать в обморок, ну неужели это было так сложно?

Ники подавила смешок.

– Софи, ты еще умудряешься смеяться надо мной? Что мне, по-твоему, делать с платьем?

Я вздохнула и уставилась в потолок.

– Он, сто процентов, расскажет руководству про эту ситуацию. И после такого фиаско я точно не смогу к нему подойти.

– Ой, да перестань, Амелия, порошок есть в комнатке уборщицы, которая в туалете для гостей. Сними платье и застирай его там, я дам тебе свое из шкафчика. Ты и так до этой ситуации не подходила к Джеймсу, так что немногое изменится.

Конечно, у Софи всегда с собой было какое-нибудь слишком открытое платье – ведь после работы она часто ходила по барам.

Мне пришлось напялить вечернее платье Софи с большим вырезом на спине. Оно было роскошное и очень сексуальное, так что, казалось, я скорее гость этого ресторана, чем администратор.

Порошок и вправду оказался в комнате уборщицы, так что я принялась быстро шоркать платье в теплой воде.

Обожаю этот день! Что может быть лучше?

Пока я стирала платье, в туалет зашли два человека, и они так были увлечены ссорой друг с другом, что вполне могли и не обратить внимание на меня, стоящую в полумраке. Я постаралась максимально незаметно прикрыть дверь, но не до конца, чтобы краем глаза взглянуть на происходящее.

Какого было мое удивление, когда я поняла, что гостями, так бурно зашедшими в туалет, оказались Джеймс и его Барби.

Так, надеюсь, меня не видно, хотя щель довольно большая, но я уверена, что если не двигаться, то меня никто не заметит. Интересно, у меня телефон стоит на беззвучном режиме?

– Стейси, что ты творишь, я не понимаю? Мы просто с тобой переспали, вот и все. Зачем ты ведешь себя как ревнивая дура? Тебе нечем заняться, кроме как таскаться ко мне в офис и донимать меня?

– Как ты можешь меня так унижать? Я тебе не тряпка, которой ты вытер пол и выбросил.

– Это глупый разговор, и смысла продолжать его нет. На фига ты пошла со мной сначала в ресторан, потом в туалет? Это просто смешно! – почти прорычал Джеймс.

– Мне нужно все с тобой прояснить.

– Теперь ты все прояснила? Я надеюсь, больше глупых поступков ты совершать не будешь?

– Но, Джей, я не могу перестать думать о тебе, понимаешь? Ты мне больше чем нравишься, я прям люблю тебя, – ныла Стейси.

– Ага, а завтра ты будешь «прям любить» Пита и Адама, послезавтра – Арнольда. У тебя хоть капля достоинства-то есть? Я вроде не давал тебе никакой надежды на отношения, откуда она у тебя появилась?

Джеймс вздохнул и его голос смягчился.

– Стейси, пойми, мне не нужны от тебя никакие отношения. Я могу сказать по буквам, чтобы ты поняла. И мне казалось, что, как только мы встретились, я смог донести до тебя эту информацию. Так что ты иди по своим делам. Что там тебе нужно было сделать? Сходить на йогу? Вот и расслабься там.

Он спокойно вышел и оставил Стейси одну в туалете, а я выдохнула. Хорошо, что мой телефон не подал признаков жизни.

Вот уж да…

Джеймс показался мне довольно жестоким. Конечно, Стейси не отличалась умом, но тем не менее она не заслужила такого холодного тона.

Может ли Джеймс быть со всеми девушками так груб? В своей голове я явно его идеализирую, хотя давно можно было перестать это делать и снять розовые очки.

Стейси поправила помаду и тоже вышла вслед за Джеймсом.

Все время, пока я там стояла, у меня тряслись ноги. Быть невольным слушателем так интересно! Уже чувствую, как вечером «моя совесть» по имени Эмма внушает мне, как я плохо поступила.

Вернувшись на свое место администратора, я снова не могла отвести глаз от этой парочки. Они сидели в полной тишине и ели остатки своих блюд. Единственное, что меня смущало, – это то, что Джеймс искал кого-то глазами.

И вдруг он наткнулся на меня и не ставал отводить глаз. Что происходит? Наверное, он хотел убедиться, все ли со мной в порядке после фиаско с соком. Или он видел меня в щель не до конца закрытой двери. Ну, нет, такого не может быть. Или может? Кажется, у меня начинается паника. Что там все говорят? Нужно считать до десяти, чтобы упокоиться?

После того как они закончили есть, Софи пошла к кассе за счетом. Стейси тем временем встала и направилась к выходу.

Софи с явным интересом сообщила, что Джеймс позвал администратора, и в этот момент мне казалось, что на минуту я забыла, как дышать. Надеясь, что он не будет жаловаться по поводу пролитого сока или тем более подслушивания в туалете, я подошла к столу. И вот его ярко-зеленые глаза уже заглядывают мне в душу.

– Амелия, ну что, вам удалось отмыть ваше платье? – кладя купюры с чеком на стол, произнес Джеймс. Затем он оглядел меня с ног до головы, явно оценивая мой внешний вид.

– Да, большое спасибо.

– Хорошо. Надеюсь, скатерти вы тоже не вручную будете отстирывать.

Тоже?! И тут до меня дошло, что он видел меня. Он заметил, что я стирала платье вручную, и, безусловно, знал, что я подслушивала.

Я залилась краской и мысленно начала себя успокаивать.

– Мы сотрудничаем с отличной химчисткой. Поэтому нам не приходится ничего стирать вручную, – попыталась как можно вежливее ответить я.

– Это хорошо, – кивнул Джеймс, – я уверен, вы и так немало загружены и у вас совершенно нет времени слушать чужую болтовню, – он говорил это холодно, но не со злостью. – Вам не кажется, что это платье слишком открытое?

– Боюсь, у меня не было выбора.

Я отвечала со смущением. Лицо, скорее всего, покраснело, а пульс явно участился.

Джеймс смотрел мне прямо в глаза. Я чувствовала себя напуганным зверьком, тогда как он уверенно наблюдал за своей добычей.

– Будьте аккуратны, Амелия, в этом зале слишком много мужчин, которые готовы наброситься на вас.

Джеймс развернулся и направился к выходу, а я стояла как вкопанная и смотрела ему вслед.

Я испытывала укор совести. Раньше ни с кем я так не терялась. Я всегда была готова постоять за себя, но Джеймс будто имеет какую-то власть надо мной. И мне это не нравится, нет, скорее меня это злит. Мне хочется язвить, хочется научиться давать ему отпор и стоять с ним на одном уровне. Мне хочется снова повторить наш разговор, но когда я буду уже по-другому себя вести. И мысль о следующих диалогах с ним будоражит и заводит меня.

Дальнейший вечер прошел как обычно, если не обращать внимания на то, что слишком большое количество мужчин смотрело на мою спину. Некоторые клиенты пытались положить на нее руку. В общем, мне было некомфортно, но терпимо. Все лучше, чем ходить в мокром платье.

Наша с Эммой квартира находится очень далеко от ресторана, но зато она довольно просторная в отличие от ужасных аналогов за ту же цену в центре города. Так что мне не так уж и тяжело ездить в такую даль, тем более я очень люблю ходить пешком и гулять.