Однако красноармейцам некогда было торжествовать победу. Бойцы особой 7-й роты во главе с комбригом Погребовым пошли «охотиться» за генералом Ракитиным. Вечером 5 июня на двух кунгасах, буксируемых катером, отряд по приливу двинулся вверх по реке Кухтуй. Красноармейцы высадились на правом ее берегу в двух верстах от села Резиденция, насчитывающего с десяток ветхих домиков. Катер с кунгасами ушел в Охотск, а бойцы, окружив село, тщательно осмотрели все домики, но генерала не нашли. Решили обследовать окрестности и… командир отделения, бывший приморский партизан Ельницкий минут через 30 привел из зарослей стланика здоровенного бородатого детину — генеральского денщика Жеребцова. Он-то и рассказал, что генерал Ракитин находится в двух верстах на островке. Красноармейцы во главе с командиром отделения Шевченко на лодках поплыли туда.

Но где же генерал? Не оказалось его и на острове. Красноармейцы нашли здесь только перевернутую лодку и палатку, в которой ночевали «охотники». Оказывается, генерал с адъютантом, обеспокоенные долгим отсутствием Жеребцова, на всякий случай по отливу перебрались на правый берег и притаились в небольшом редком лесочке. Тут их и обнаружили. Генерал, увидев красноармейцев, растерялся и как-то сразу обмяк, а потом устроил истерику. Он исступленно стал кричать адъютанту, чтобы тот немедленно стрелял. Сам он вертел в руках браунинг, как бы не зная, что с ним делать… Потом вдруг стал целиться в высокого молодого красноармейца… Но Шевченко требовательно приказал:

— Бросай игрушку, генерал! Доигрался и так до ручки… Сдавайся!

Ракитин вяло опустил руку, как-то бессмысленно посмотрел на адъютанта, а потом мгновенно несколько раз выстрелил себе в грудь.

Капитан (адъютант) не бросился к генералу, а покорно поднял руки. Шевченко мигом очутился возле генерала и вырвал у него оружие, так как тот еще был в силах стрелять. Когда красноармейцы подошли к нему и стали перевязывать раны, он очень удивился, а потом, когда утихла боль, пытался расспрашивать о Владивостоке, о жизни в далекой России… Похоже было, что Ракитин вдруг понял бессмысленность покушения на свою жизнь. Но было уже поздно. Задавая очередной вопрос, он неожиданно затих. Навсегда.

Денщик и адъютант подняли труп своего генерала и под конвоем красных бойцов понесли в Охотск.

Второй отряд красноармейцев под командованием ротного командира Матвея Котова прочесывал тайгу в поисках банды братьев Яныгиных. Пятого июня, переправившись через Кухтуй, бойцы Котова ворвались в село Булгино (в кармане политрука отряда Кузьмы Кошелева лежал ультиматум Вострецова о немедленной капитуляции), но бандиты, услышав звуки боя в Охотске, скрылись в тайге. Несколько дней искали красноармейцы врага и вернулись.

А бандиты, ограбив эвенов в глухом стойбище Арка, что расположено в ста верстах от Охотска, направились к морскому берегу, надеясь захватить пароход и бежать в Японию. Когда красноармейцы отряда Котова узнали об этом, то прислали к Вострецову целую делегацию, которая просила командующего именно им поручить ликвидацию белогвардейской банды. Тем более, что Вострецов решил оставить в Охотске небольшой отряд. Они понимали, что борьба с хитрым врагом предстоит очень трудная. Банда уже больше трех лет хозяйничает на побережье, не подчинившись даже генералу Ракитину. Начальником штаба у капитана Яныгина долгое время был полковник Авдюшев, убитый в Оле бойцами Григорьева, а потом на службу к нему перешел пепеляевский полковник Худояров. Отряд состоял в основном из богатых якутов, хорошо знавших тайгу, и это делало его поистине неуловимым.

К. Ф. Кошелев в своих воспоминаниях пишет: «Оставшаяся неразбитой группа белогвардейцев ушла в тундру по стойбищам тунгусов. Открытого боя они не принимали. Пытались восстановить тунгусов и местных камчадалов против воинов Красной Армии, вели агитацию против нас, устраивали провокации, терроризируя местное население, обвиняя в этом Красную Армию…

Спустя некоторое время к нам явился тунгусский князец Громов со своим многочисленным родом, предъявил медали многих русских царей за верную службу и попросил защиты от белых банд, грабивших, забиравших оленей и транспортных собак. С прибывшими тунгусами мы быстро нашли общий язык… хорошо угостили их обедом, дали около сорока ружей с боеприпасами…»[49] для защиты от яныгинцев.

Эвены были очень удивлены этому подарку: белогвардейцы всегда отбирали у них оружие и боеприпасы, боясь, что оно будет повернуто против них, а новая власть сама дает оружие, чтобы они могли защищаться от грабителей. «Значит, красные бойцы на их стороне и им надо помочь прогнать белых офицеров-грабителей», — рассуждали они.

Красноармейцы действительно были сильны поддержкой трудового народа, сильны своей ненавистью к подлым грабителям. Добровольно остались на побережье герой охотского боя Николай Доценко, рядовой Михаил Кочетов и другие. Красноармеец Кочетов воевал с 1918 года в Приамурье и в Приморье, штурмовал Волочаевку, брал Владивосток. Теперь, когда война заканчивалась, он принял твердое решение: как только выловит всех до одного врагов Советской власти на побережье, то начнет строить новую жизнь на освобожденной земле. Очень ему понравился Север с его неповторимой красотой, и он решил после демобилизации остаться в Охотске жить и работать. Круглый сирота нашел здесь свой дом и родных людей.

В это время на рейд Охотска подошли корабли «Ставрополь» и «Индигирка», оставленные Вострецовым вне видимости городка. Командующий судами Н. Н. Азарьев в своем донесении писал: «Пятого июня… в 14 часов 30 минут пришли на рейд гор. Охотска, где получили сведения, что нашими доблестными войсками в 5 час. утра взят город Охотск. Наши потеряли 6 убитых, 15 раненых… По приходе в Охотск я отправился на берег к тов. Вострецову, где принес мои поздравления от имени флота с взятием Охотска. 6 июня стоим на рейде Охотск. Рейд чист от льда, только на зюйд виднеются громадные ледяные поля, которые то придвигаются, то уходят далее в море… По словам жителей, лед только 5–6 дней тому назад разошелся, а был крепкий, не тронутый, так что белые никак не ожидали нашего прихода. Старожилы говорят, что это первые корабли на их памяти, которые так рано пришли в Охотск. В 12 часов состоялись похороны героев, погибших при взятии Охотска. В 18 часов получили приказание т. Вострецова идти на другой день в селение Иню…»

Ушел в Иню с отрядом красноармейцев сам военком Пшеничный, перед которым Вострецов поставил задачу: ликвидировать остатки белогвардейцев и провести выборы волостного ревкома. Бойцы готовились к новой схватке с врагом — в Ине долгое время свирепствовала банда правого эсера Сентяпова. Но, словно предчувствуя грядущее возмездие, с наступлением весны бандиты ушли в низовья Колымы.

Вечером б июня, за день до отхода отряда Пшеничного в Иню, С. С. Вострецов сообщил во Владивосток и в Читу о том, что экспедиционный отряд благополучно достиг Охотского побережья и разгромил отряд генерала Ракитина. А 9 июня была получена ответная радиограмма из Читы, в которой говорилось о немедленном возвращении «Ставрополя» в бухту Золотой Рог, так как он должен идти с продовольствием на Колыму. Жаль было Степану Сергеевичу расставаться с отважным капитаном Миловзоровым и с его замечательным экипажем, но приказ есть приказ… Во второй телеграмме Уборевич поздравил экспедиционный отряд со взятием Охотска.

Однако сам С. С. Вострецов не был доволен исходом Охотского боя. Он всегда побеждал «малой кровью», а тут не удалось предотвратить гибели шестерых красных бойцов и командиров. Недоволен был Вострецов и самоубийством генерала Ракитина, которого хотел использовать для мирной ликвидации банды Пепеляева. Правда, роль эту впоследствии неплохо выполнил подполковник Варгасов, плененный в Охотске.

В полдень 10 июня вернувшийся из Ини П. М. Пшеничный созвал охотчан на общее собрание. Он рассказал им о сущности Советской власти, а потом объявил, что председателем уездного ревкома назначается бывший командир роты пеших разведчиков Евгений Сергеевич Нагорнов. Охотчане попросили рассказать о нем подробнее, и Петр Митрофанович остановился на биографии председателя ревкома. «Родился Нагорнов в 1899 году, — говорил он, поглядывая на смутившегося командира, — в восемнадцатом ушел добровольцем в Красную Армию… Освобождал от врагов Саратов, Пермь, Ижевск, Казань, Царицын, Хабаровск и многие другие города. Сражался против Колчака, Деникина, Дитерихса и прочих царских генералов. Словом, наш человек — председатель уездного ревкома… Принимайте, не пожалеете…»