– Да, Шьямал джи, – ответила она на звонок.

– Савитри, где вы? – обеспокоенный голос мужчины почти перекрывался тётиными причитаниями, и она поняла, что Шьямал находится у неё дома.

– Я ещё на работе, – чувствуя себя виноватой из-за того, что забыла о визите друга, произнесла Савитри чуть ли не шепотом. – Завтра в командировку, а у меня осталось недописанным важное письмо. Но я уже заканчиваю и скоро выезжаю.

– Может быть, мне приехать за вами? – в трубке больше не было слышно тётиного голоса – Шьямал вышел в другую комнату. – Уже поздно возвращаться вам одной.

Савитри на несколько секунд задумалась. Это было бы здорово – она действительно побаивалась вечернего Дели, когда казалось, что за каждым деревом притаилась опасность. Но представив, что ей придётся ждать в приёмной не менее получаса, пока Шьямал доберётся до нее, в то время как за дверью мистер Зазнайка с подругой, она решительно отклонила предложение:

– Нет, Шьямал джи. Я уже выхожу через пять минут и скоро буду.

– Хорошо, Савитри. Если что, звоните. Я дождусь вас.

– Спасибо, и простите, что заставила себя ждать, – Савитри отключила телефон, не услышав последние слова Шьямала:

– Таких, как вы, стоит ждать, Савитри…

Телефонный звонок вымыл из головы все дурные мысли, и девушка бодро доделала свою работу, удивляясь своему недавнему состоянию. «Вечно мне всякие глупости в голову лезут!» – успокоила она себя. Предвкушение вечера с чаем и джалеби, звездным небом на веранде и Шьямалом подняло ей настроение. Распечатав готовое письмо, она ещё раз пробежала его глазами и задумалась, нерешительно посматривая на дверь, за которой недавно скрылась Лаванья. Ей нужно было отдать письмо, но нарушать уединение начальника и его невесты казалось неправильным.

– Я только отдам письмо и сразу же уйду, – решила она и подошла к двери, от волнения крепче необходимого сжимая в руках листы бумаги. Дверь оказалась приоткрытой, очевидно, Лаванья неплотно прикрыла её, торопясь к своему жениху. Девушка чуть толкнула дверь, отчего та послушно распахнулась, словно нарочно – совершенно беззвучно. В кабинете было практически темно. Небольшая настольная лампа рассеивала вечерние сумерки только на пространстве стола, не достигая начальника и его гостью. Джаеш и Лаванья стояли возле дивана в глубине кабинета, и застывшая в полуоткрытом состоянии дверь спрятала Савитри от них. Девушка нерешительно выглянула. Помялась, думая, не стоит ли кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание начальника. Решив, что это хорошая идея, уже набрала в грудь воздуха, как её глаза, только привыкнув к сумеркам после ярко освещённой приёмной, невольно выхватили интимную позу стоявших.

Девушка оплетала мужчину своим телом, словно живая дикая лоза – свою опору. Её руки скользили по плечам и спине Джаеша, путались в его волосах и спускались на шею, обвивая её собственническим движением. Лаванья что-то шептала, касаясь губами его уха. Или – Савитри вспыхнула – целовала? Рук Джаеша и выражение его глаз Савитри не видела, хотя он стоял к ней лицом, но смотрел в сторону, до поры до времени оставаясь безучастным.

А Джаеш отрешённо думал о том, что разговор не складывался. Все его попытки поговорить пресекались решительно настроенной на интимное свидание Лаваньей. Раньше он бы и воспользовался предоставленной возможностью, но сейчас – нет. Тело оставалось практически безучастным к привычным ласкам никогда не знавшей смущения девушки, на пределе слышимости отзываясь на близость горячего тела. Мысли в очередной раз перескочили на Джайпур. Ему хотелось так думать, хотя на самом деле богатое воображение рисовало ему сцены совместных прогулок Савитри и Амана. Её улыбок, адресованных не ему. Брызжущей радости от новых впечатлений, впитывать которую будет не он. Да что же это такое?! Мужчина едва не зарычал, отрицая неприятие видений. Да ещё и шептавшая всякие глупости Лаванья не добавляла хорошего настроения. Он решительно взял её за плечи, собираясь отстранить от себя настойчивую девушку, но взгляд случайно упал на открытую дверь и… Савитри?! Она стояла, прикусив губу, сжимая в руке какие-то листы, и возмущённо смотрела на них. Какого чёрта?! Мало ей было забраться в его мысли, даже сейчас она словно материализовалась из его головы, вторгаясь в его личную жизнь своим неодобрением. Злость уничтожила благоразумие, и, глядя в глаза Савитри, он обнял Лаванью, с силой прижимая к себе податливое тело. Вплёл пальцы в излишне ароматные волосы, собирая их в кулак и с силой отклоняя от себя голову девушки. Скользнул губами по её шее, всё так же не разрывая взгляда с Савитри. Другой рукой откровенно подхватил Лаванью под ягодицы, притягивая к себе. Волна злого возбуждения окатила горевшее тело. Не Лаванью он сейчас ласкал, почти наказывая, почти грубо вжимая пальцы в бёдра, не на неё смотрел. И тело отзывалось напряжением не на близость жаркой девушки, а на словно застывшую Савитри, которая не отводила взгляда от разыгрываемой для неё откровенной сцены. Как же хотелось держать в своих объятиях – её, касаться губ горячими поцелуями – её! Разбудить в ней женщину, заставить стонать от смелых ласк, стать её первым, единственным. Ни Савитри, ни Джаеш не обращали внимания на Лаванью, захлёстнутую томной негой, наслаждающейся яростным мужским откликом, даже не подозревая, что вызвано всё это не ею. Изданный не той девушкой стон окатил разгорячённое тело мужчины холодной водой, моментально отрезвляя. Савитри, очнувшись, выпорхнула из кабинета испуганной птичкой и, судя по звонкому стуку обуви, побежала вниз по лестнице. Чуть ли не брезгливо оттолкнув Лаванью, он выругался вполголоса и подошёл к двери. Так и есть. Приёмная была пуста. Исчезла и сумочка. Ушла. Только на пороге лежали несколько помятых листов бумаги. Он поднял их. Письмо европейским партнёрам. Накатило опустошение с примесью сожаления и горечи, которые пахли излишне сладкими духами чужой женщины…

– Что там такое, Джаеш? – подошедшая Лаванья снова прильнула к нему, но он решительно отстранился. Он всё делает неправильно. Так не пора ли что-то изменить?

– Прости, Лаванья. Это вышло случайно. Я тебе уже намекал, но сейчас говорю прямо – наши отношения прекращены. Если ты хочешь, можешь продолжать работать в «DC-дизайн», или же, если будет желание, я помогу с трудоустройством – ты востребованная модель. Но наши личные отношения прекращены. Спасибо тебе за всё. Вот, – Джаеш подошёл к ящику стола и достал комплект украшений, первый из изготовленных по эскизам Савитри. Ювелир сможет повторить работу, а прямо сейчас у Джаеша не было другого прощального подарка для Лаваньи, – это тебе.

Лаванья нахмурилась, выслушивая долго избегаемые слова Джаеша, но протянутую коробочку взяла. Женское любопытство оказалось сильнее задетой женской гордости. Она открыла бархатную коробку и ахнула, увидев неимоверно красивый набор украшений. Взглянула на мужчину из-под опущенных ресниц. Нет, она не позволит ему уйти. Она придумает, обязательно придумает выход из этой ситуации. Она вернёт его. Но сейчас сделает вид, что её устроят дружеские отношения. И подарок примет. Лаванья Кашьяп никогда и никому не отдаёт то, что принадлежит ей!..

Шьямал расхаживал по очаровательной комнате, в которой было очень много женского и слишком мало мужского, периодически выходя к бассейну и обходя его по периметру. Останавливался, чтобы полюбоваться восхитительными и редкими цветами, большинство из которых были розами, за которыми ухаживал профессионал-садовник. Склонился над одним из чудесных цветков Эден Роуз – самым красивым сортом плетистых роз в мире, вдыхая чудесный аромат. Крупный тяжёлый бутон кремового цвета с насыщенной розовой каймой. Непонятно почему, но его нежная Савитри ассоциировалась именно с этим бутоном, хотя неподалёку росли более изящные розы с небольшими бутончиками абрикосового цвета не менее известного сорта Свит Джулиет.

– Моя Савитри, – шепотом посмаковал мужчина, помня о том, что находится в Шантиване, а значит, тут всегда рядом одна из трёх любопытных и вездесущих женщин этой семьи. Сладкие слова, пусть и опережающие реальность, кружили голову ничуть не меньше аромата розы. – Мой бутон. Прекраснейший цветок мира, – погладив подушечками пальцев нежные лепестки цветка, он опустил его на свободу, и тот жизнерадостно закачался на бамбуковой основе среди других своих сестер, распространяя благоухание. Ещё раз с видимым наслаждением вдохнув напоенный сладостью воздух, устроился на удобном шезлонге, одном из нескольких, расставленных вокруг бассейна таким образом, чтобы в любое время дня можно было понежиться на солнце и передохнуть в тени. Успокаивающее воздействие послеобеденной неги не замедлило сказаться на настроении мужчины. Он с удовольствием закинул руки под голову и, сполна оценив и вспомнив причину, по которой женился на сестре Джаеша Сингха, задумался, вспоминая вчерашний вечер.