Он замолчал, тяжело дыша и часто моргая, при это избегая чьего-либо взгляда. Потом он сказал, совсем-совсем тихо:

— Почему всё должно быть как в прошлый раз? Почему?..

Геральт взял Йен за руку.

— Помогите мне сесть.

Лютик взял его под мышку с одной стороны, чародейка — с другой, и вдвоём они крайне осторожно оттащили ведьмака к стене, к Драго, который тихо и глубоко дышал.

— Насколько плохо? — спросил его Белый Волк.

— Смертельно плохо, ведьмак. — Бывший охотник повернулся так, чтобы смотреть Геральту в глаза. — Эти уроды прекрасно знают, куда бить.

Он двигал только головой, — переводил взгляд на свою рану, на трупы охотников, снова на ведьмака, — а всё тело оставалось парализованным. Как будто уже мёртвым.

— Я же предупреждал тебя, Геральт. — Это был второй раз, когда Драго обратился к нему по имени.

— Я тебя тоже предупреждал. И мы оба знали, что это бесполезно.

Ведьмак попытался пошевелить пальцами ног и не понял, удалось ему это или нет. Ухудшилась чувствительность — и это было явным признаком угасания организма. Похоже, он и вправду умрёт.

Это казалось невероятно глупым и бессмысленным, нереальным. Геральт был готов умереть десятки раз, но по какой-то несправедливой причине всё случится именно сейчас, — когда он столько всего не сделал: не остановил Крезо, не дождался возвращения Цири, не помирился с Йеннифэр… По крайней мере, он пытался спасти её…

— Йен…

Она сидела рядом, прямо на грязном полу, на котором бы обычно даже побоялась задержать взгляд, сжимая руку Геральта и всеми силами старалась придать лицу непроницаемое выражение. Не получалось.

— Хочу кое-что сказать. Жаль, ты сейчас не можешь просто прочитать это в моих мыслях.

— Я годами читала твои мысли, — прошептала чародейка. — Я знаю всё, что ты можешь мне сказать.

— Не всё… Не всё… — Он глянул на Драго, прикидывая, насколько странным покажется охотнику всё, что он сейчас услышит. С другой стороны, выбора ни у кого не было. — Мы попали в этот мир из-за меня.

— Это я тоже знаю, — резко ответила Йен, на секунду становясь собой. — Ты действительно хочешь поговорить об этом сейчас?

— Я переспал с Трисс, надеялся это скрыть, ты узнала, мы разругались, а Цири не смогла сдержать свои силы… — продолжил Геральт, наблюдая, как скривилось лицо Йеннифэр. — Да, всё так. Вот только я должен был рассказать историю полностью, но не захотел оправдываться, что-то объяснять… А ведь всё могло выйти по-другому…

Отчего-то ведьмак представил себя летящим вниз, в огромном, бурном водопаде, — и вдруг он замирает в воздухе, а вода продолжает нестись согласно всем законам гравитации. Водопад — это его мысли, которые отдаляются и исчезают в пучине, а он не может последовать, не может уследить за ними…

Слабеет тело — слабеет и разум.

Усилием воли Геральт вспомнил, о чём говорил.

— Трисс пришла, когда я уже был готов выходить. Она села на кровать и сказала, что не сможет поехать с нами, потому что ей слишком тяжело находиться рядом. Она сказала, что уже давно подумывает отправиться в Новиград, а там подняться на первый попавшийся корабль и уплыть как можно дальше, от меня и от тебя. Начать новую жизнь, в которой не будет ничего от старой. Она сказала, что пришла попрощаться. Что хочет сделать это по-настоящему, навсегда, чтобы хватило на всю жизнь. Она попросила любить её… в последний раз. И она пообещала, что взамен мы её больше никогда не увидим.

Йеннифэр выдала какой-то неприятный смешок.

— Так это, получается, делает тебя настоящим героем. Ты ведь собой пожертвовал ради нашего счастья!

— Нет, я не… хвастаюсь этим. Просто мне жаль, что я не рассказал обо всём сразу, ещё в корчме или даже раньше… Тогда ты отреагировала бы иначе. И Цири не пришлось бы решать наши проблемы. И мы не оказались бы… где оказались.

— Что ж, да, рассказать об этом сейчас…

— Хватит! — вскрикнул Лютик, резко вскочив. — Почему вы вообще… говорите обо всём это?! Мы должны найти способ вытащить Геральта, а не тратить время на то, что можно будет обсудить потом!

— Мы тратим время на то, что сейчас важнее всего, — произнесла чародейка.

— Я думал, что важнее всего жизнь Геральта, — ответил поэт и принялся кружить по комнате, осматривая трупы, что-то выискивая. Скорее всего, он и сам не знал, что надеется найти.

— Ты совсем ничего не понимаешь, да, Лютик? — сказал Драго совсем безжизненным голосом. Теперь он даже не поворачивал голову.

Йеннифэр сжала обе руки ведьмака, не замечая, как размазывает уже густую кровь из раненой ладони.

— Не думай, что я тебя прощу только потому, что ты… — Как Йен ни старалась, её голос всё-таки дрогнул. — Это неправильно…

Если бы он поехал на лифте, кто-нибудь, конечно, обратил бы внимание на шум в шахте или стремительно меняющиеся номера этажей на цифровом табло, — тогда Йеннифэр и Лютик были бы готовы, и, как это ни странно, всё могла обернуться ещё хуже. Но он пошёл по лестнице.

Дверь в углу издала еле слышный писк и распахнулась, пропуская вооружённого пистолетом молодого охотника. Он целился в чародейку.

— Йеннифэр, будь добра, толкни пистолет в мою сторону, — твёрдо сказал парень.

Она резко обернулась и вскочила, но тут же замерла, встретившись взглядом с бесконечной тьмой направленного на неё дула. Лютик тоже остановился, перестав метаться по коридору. Драго сказал что-то похожее на «Идан», но в той же степени это могло быть и судорожным вздохом.

— Кто ты? — спросила Йен.

— Брат Драго, — ответил он, не сводя глаз с чародейки и медленно, боком, двигаясь к лифтам. — Я пришёл помочь ему.

— Ну так помогай.

— Не раньше, чем пойму, что вы не сможете мне помешать.

— Зачем нам мешать? — спросил Геральт.

Он внимательно, насколько позволяла наступившая слабость, разглядывал Идана, пытаясь выловить образ из прошлого. В последний раз это был мальчишка с расцарапанным лицом, потерянный и уставший. Сейчас он выглядел намного взрослее, самостоятельнее и увереннее в себе, однако, и старые воспоминания проступали на его лице сетью мелких шрамов, которые пересекали щёки, правую бровь и висок.

— Прости, Геральт. Мне жаль, что всё так вышло. — На вопрос Идан не ответил. — Но ради спасения жизни Драго я пойду на что угодно, и для меня будет намного проще и быстрее пристрелить твою подругу, чем уговаривать её сдаться. Так что не мог бы ты?..

— Йен… — через силу проговорил Белый Волк.

— Что?

— Я не хочу в последние минуты своей жизни увидеть и твою смерть… Дай Идану сделать, что он хочет. Пусть спасёт хотя бы Драго, если сможет.

Чародейка опустила взгляд на пистолет, который оставила рядом с ведьмаком.

— Я не хочу убивать друзей Геральта, — сказал молодой охотник, остановившись у трупа наёмника рядом с лифтом. — Но времени уже совсем нет.

— Ладно! — Йеннифэр приподняла руки. — Хорошо, как скажешь.

Она резко, почти без замаха, пнула пистолет, и тот с тихим скрежетом проехался до ноги Идана. Парень отбросил оружие ещё дальше.

— А теперь отойдите, — приказал он Лютику и Йен. — Встаньте вон там, у серверной.

— Геральт умирает, — ответила чародейка, и всем стало не по себе от её голоса, насквозь пропитанного болью. — Я буду рядом с ним. Можешь стрелять — и я тоже умру, но умру рядом. И никто, никто и ничто этого не изменит.

Последние слова сопровождались вибрирующей злостью, яростным упрямством, которое родилось из отчаяния.

Идан продолжал целиться в Йеннифэр, пока она говорила, — и ещё несколько секунд после, — но в итоге опустил пистолет, пробормотав: «Да и чёрт с вами». Тут же он отвернулся, словно забыл об их существовании, о том, что угрожал им, и наклонился к телу охотника.

— Целый, — облегчённо выдохнул он.

Идан держал в руках шприц, которым так и не успел воспользоваться первый наёмник. Все настороженно следили за ним.

— Как это поможет? — спросил Геральт, делая безуспешную попытку сесть прямо. — Зачем Драго сейчас… скорость или невидимость?