— Лучше?
Судя по всему, речь о моём состоянии, поэтому я спешу кивнуть, пытаясь подняться с кровати. А ещё я пытаюсь понять, успокоился ли мой организм. И исходя из того, что блевать меня не тянет, я шумно выдыхаю и вылезаю из-под одеяла.
Макс ведёт губами и кивает, словно проверяя ложность моего кивка. А после удаляется, видимо, давая мне время привести себя в порядок.
И мне хватает буквально десяти минут, чтобы спуститься к нему на первый этаж, но на последних ступеньках разум снова затуманивается, картина перед глазами начинает плыть и я рухаю на пятую точку, чувствуя его скорое приближение и его руки на своей талии.
— Да что с тобой? — его беспокойство понятно, потому как даже я не могу понять, какого чёрта происходит.
Снова оказываюсь у него на руках, а чуть позже — на диване, с всученным мне стаканом воды.
— К врачу, может?
Его слова заставляют усмехнуться и поверить в собственную непригодность.
Я ведь ещё молода, неужели меня так подкосила бутылка Мартини, которая даже не в одно лицо была выпита?
А может, организм наконец дал сбой, явно давая понять, что издевательства и психическая нестабильность наконец заявили о себе?
Отрицательно головой мотаю и пытаюсь расслабиться, откинуть голову на маленькую подушку и убедить себя, что скоро пройдёт всё, нужно только немного времени.
Макс же не отходит, только садится рядом спустя какое-то время и отчего-то долго в глаза смотрит, будто не решаясь заговорить.
— Вы когда последний раз? — спрашивает, как мне кажется, полнейшую несуразицу. Поднимаю на него глаза и придерживаю рукою голову, постепенно включаясь в его мысли и пытаясь судорожно соображать. — Когда последний раз с Мироновым спали?
Будто предвидев мою заторможенность, он поясняет суть своего предположения. И примерно в то же время мною начинает одолевать нарастающий мандраж, когда рука не отрывается от головы, а взгляд проваливается в бездну. Пытаюсь собрать по кусочки фрагменты последних событий с Глебом, после чего намертво закрываю глаза и поджимаю губы, тихо сглатывая и задаваясь лишь одним вопросом:
Неужели мои мучения ещё не кончились?
Комментарий к Глава 38. Когда конец — лишь новое начало Где радуга, там и дождь) Ну, вы поняли...)
====== Глава 39. Обратная сторона ======
Сижу и пытаюсь судорожно соображать, покуда выходит. В голове вихрь и каша из эмоций, мыслей, и прочего дерьма, которую в эту голову закралось. Но главным дерьмом было нечто по имени Глеб, которого, Богом клянусь, я растерзаю лично, если догадки Макса подтвердятся. Точнее, теперь уже наши догадки.
Признаться, даже встать с дивана боюсь, дабы опять не потерять равновесие или не начать блевать прямо в гостиной. Понимающий взгляд брюнета говорит о многом, он предоставляет мне личное пространство и просто удаляется, оставляя меня наедине с диваном и книжным стеллажом.
— Если что-то понадобится — дай знать, — кладёт ладонь на бедро и губу закусывает, вглядываясь в глаза.
Затем кивка дожидается и молча уходит, пока меня успевает одолеть новая волна мыслей.
Я пытаюсь понять, хочу ли я снова, насколько можно жалобно, заглянуть ему в глаза и попросить гаджет. Хотя бы на минутку, хотя бы даже при нём поговорить, слово одно сказать. Или же держаться за прошлое бесполезно, только больно ему сделаю? В любом случае, мною уже не движет ярое желание убежать обратно, в объятия Михайлову. Наверное, больше движет желание посмотреть в его глаза и понять, чувствует ли он что-нибудь? Вину? Ответственность? Хоть что-то? Или этому мальчишке совсем наплевать?
И пока я таращусь в стену, участвуя в диалоге с собой же, возле моего лица красуется рука Максима и заставляет вздрогнуть, вернуться в реальность.
— Держи. Должно помочь, — в его ладони таблетка, но у меня даже желания нет спрашивать, от чего она. Я отчего-то всецело ему доверяю, может даже слепо, но внутренний голос твердит, что так нужно, что сейчас ближе него разве что собственная тень. — Если хочешь поспать, могу предложить... — но он не заканчивает, покуда я точно знаю, о чём он, поэтому и мотаю головой отрицательно, не желая чувствовать в себе иглу. — Как знаешь.
К моей радости, состояние хоть немного, но начало улучшаться. Максим не раз твердил о больнице, порой даже порывался сгрести меня в охапку и лично доставить до кабинета врача, пока в один из дней я не показалась на пороге его комнаты с до жути глупой улыбкой.
— Ты чего? — он на кровати, что-то снова рассматривает в своём телефоне, а я в проёме дверном, мнусь с ноги на ногу и не знаю, как убрать с лица это идиотское выражение.
— В город не съездишь? — говорю и издаю тихий смешок, пока он брови вопросительно не поднимает, ожидая от меня хоть каких-то объяснений. — За тампонами.
А после этих слов выдох, закатывающиеся глаза и явное облегчение в этой бородатой физиономии. Кажется, он на секунду даже лицо руками закрыл, стараясь не выдать радости. Но мне, откровенно говоря, плевать. Потому что это действительно отличная новость, даже несмотря на тот факт, что организм мой явно не здоров. Вот и списываю это на частые издевательства и обычное измождение, которому присущи вот такие вот признаки. Хорошо хоть по ночам кричать перестала, уже радует...
Макс даже не спрашивает больше ничего, просто натягивает на себя толстовку и вылетает из дома, оставляя меня наедине с моей “радостью”. Хотя, радостью это назвать не совсем удаётся, ибо низ живота жутко тянет, да ощущения, будто меня изнутри шпагами режут. А ещё секса хочется в два раза больше, ну а так, да... это вполне себе радостное явление.
Я даже иду на уступки в последующие дни, когда Максу всё-таки удаётся до меня достучаться и усадить в своё авто, дабы увезти к врачу. И врач этот бормочет что-то про нервное истощение, хроническую усталость и возможную язву желудка. Только мне до лампочки всё, я как блаженная всё время приёма в окно смотрю, а по окончанию чмокаю престарелого доктора в щёку и вылетаю из кабинета. Про язву желудка Максу знать не обязательно, а вот про всё остальное — можно.
На обратном пути я наблюдаю за дорогой, прислонившись лбом к окну и прокручивая в голове один и тот же вопрос: это конец? Конец моим мучениям? Глебу действительно больше не место в моей жизни? Потому что на данном этапе эта информация у меня просто не укладывается, сердце продолжает временами срываться, а нервы дают о себе знать, покуда паранойя не покидает.
Мне сложно это принимать, но сколько бы Макс не старался — это продолжалось. Я всё ещё видела сны, просыпалась в холодном поту и звала его, зачастую тыча пальцем на форточку и уверяя, что за ней кто-то есть. А иногда и вовсе бредила, начиная истерить, как только выход из дома мне казался небезопасным.
— Я никуда не поеду! — в тот день он изъявил желание взять меня с собой, поскольку моё поведение медленно выходило из-под контроля и он боялся, что я могу что-либо с собой сделать. — Пусти меня! — он пытался, пытался увести силой, цепляясь за руку и не обращая внимания на протесты. Но ровно до того момента, когда я по своей ошибке выпустила когти, расцарапав ему предплечье.
— Да что с тобой, блять!? — чертыхается, руку одёргивает, а я и правда не могу контролировать слёзы, которые отчего-то в глазах стоят. Мне кажется, что ситуация повторится, что я покину пределы этих стен и на меня обрушится стена прошлого. А я не хочу... попросту не желаю оказаться под пулями или, того лучше, под прицелом своего белобрысого страха, так и не покидающего мою голову.
— Я просто не хочу никуда идти! — снова кричу, захлёбываясь в собственной панике. Но только и успеваю, что разглядеть его оскал и съезд с катушек, по которым невооружённым глазом видно, что сюсюкаться он со мной не собирается.
— И что теперь? Запрёшься тут навсегда и позволишь страху загнать тебя в угол!? — повышает голос, жестикулирует, а я затыкаюсь, затыкаюсь и сглатываю, обнимая себя руками. — Он и так унёс с собой приличную часть твоей жизни, так какого хуя ты позволяешь ему продолжать это делать даже тогда, когда его здесь нет?!? — перепалка переросла в своего рода отчитывание. Кажется, он психанул окончательно, решая больше не потакать моим припадкам. Это я поняла, когда он бодрым шагом ушёл куда-то наверх, а после вернулся со шприцом, снова заставляя меня параноить.
