— Непереносимость утреннего алкоголизма? — парень лишь усмехается и протягивает мне полотенце. Ну спасибо на добром слове.
— Свали, — утробным каким-то голосом прошу его покинуть эту комнату и дать мне побыть наедине со своим пищевым отравлением.
У меня никогда не случалось подобного, стоит только вспомнить мои беспрерывные попойки пару с половиной лет назад. Дерьмо случалось, я возвращалась под утро в сопли, ложась спать в обнимку с бутылкой виски. А наутро хлебала его, как йогурт питьевой, и организм мой мне подобными выходками не отвечал, так чего сейчас о себе заявить решил?
— Может, таблеток поискать? — Макс кричит из кухни и я уже было намереваюсь ответить, но стоит мне открыть рот, и я снова извергаю из себя всё, что уже, кажется, даже и не лишнее. — С тобой точно всё в порядке? — Богом молю, уйди отсюда.
Мотаю головой и обнимаю белого друга, чуть ли не укладывая голову на ободок. У меня нет сил ни на ответ, ни на какие-либо действия. Кажется, настал тот самый день, когда начну питаться только здоровыми продуктами и обетами трезвости.
— Пошли... — я только пригрелась, только удобно уложила голову, что наверняка выглядела со стороны так, как развратная выпускница, вернувшаяся после выпускного в шесть утра. Но Макс усиленно старался мою идиллию нарушить, поднимая на ноги и провожая до кровати. Господи, мне бы в душ...
Но последнему не сбыться. Примерно на пятом моём шаге брюнет понимает, что топать мы так будем до вечера, посему снова берёт меня на руки и относит туда, откуда я вылезла буквально недавно. Накрывает, а мне и снотворного не надо, чтобы уснуть. Проваливаюсь в небытие моментально.
Освещённая фонарями дорога, нескончаемые сигареты и нервозное постукивание по рулю.
Он мчится больше сотки, тяжело дыша и не видя препятствий. Сбавляет скорость лишь тогда, когда достаёт телефон, набирая номер. Голос с того конца провода должен успокоить, он в этом уверен.
— Алло, — сонная, после шестого гудка она снимает трубку, не понимая наверное даже, кто звонит.
— Наташа... — его голос обеспокоен, он будто призывает говорить с ним не переставая, дабы не позволить сбиться с курса и не утонуть в пучине его демонического сознания, требующего жертвоприношения.
— Где ты? — и он рисует картину как никогда ясно. Девушка наверняка только проснулась, она ещё под одеялом. Крутит головой по сторонам и не находит его рядом. Он ведь обещал быть там, когда она проснётся.
— Я скоро буду, — просачивается свет, в голосе меньше дрожи, а в глазах зверь утихает, будто объект на другом конце провода даёт установку ехать ровно к нему, не сворачивая.
— За окном так темно, — она продолжает говорить, будто действительно боится одна оставаться, тишина для неё невыносима. Ему лишь на руку, чувство собственной нужности сейчас, как смысл существования.
— Дождись меня, — бросает быструю фразу и выжимает газ в пол, абсолютно не думая о светофорах, — включи телевизор, чаю выпей, и я даю тебе слово — ты и моргнуть не успеешь, как я окажусь у тебя на пороге.
Может, для него это и странно, незапланированно даже, но улыбка лезет на лицо без приглашения.
Внутренний демон готов разорвать всех, кто сейчас попадётся под руку. Голос разума кричит свернуть с шоссе и предаться былому делу, подогревая зло воспоминаниями недавних событий. Близкий... самый близкий друг и девушка, мыслями о которой он грезил всё время, что был с ней разлучён. Они сейчас вместе, в его доме, предаются непостижимым уму вещам и ясно дают понять, что подобное предательство должно нести за собой определённые последствия. Никто и никогда ещё не смел посягнуть на то, что принадлежит ему. Да ещё и эти слова о любви... Да что она вообще может о любви говорить, она ведь его едва знает?! Наверняка только злит и голову морочит, решая в очередной раз проверить его на прочность. Но невидимая рука почему-то заставляет жать на педаль и оказываться всё дальше от того места, где он должен быть.
Наверное, так нужно сейчас. Эта ночь не последняя, он обязательно возьмёт реванш, обязательно её увидит и отомстит сполна за её язык, который причинил немало боли.
Он старается думать обо всём: о её словах, явившихся такими двусмысленными, о Максиме, у которого непонятно что на уме было, раз он решился на такое, о Наташе, перед которой он чувствует какую-то необъяснимую ответственность, но только не о том, что девчонка сейчас вовсе и не боится ночи, не боится смотреть в окно.
Она не станет отвлекать себя телепередачами или разговором с подругой. Она молча побредёт на кухню и заварит себе крепкий кофе, дабы побыстрее прийти в себя после сна. А ещё она клацнет пальчиком по экрану мобильника, наберёт сообщение Максиму и оповестит его о том, что Глеб сейчас мчится к ней. Закурит, выходя на веранду и кутаясь в халат. А после вновь наденет на себя маску потерянной и убитой горем девушки, которая как никогда нуждается сейчас в мужском плече.
Нет, ей на Миронова не плевать. И если быть с собою честной, она сама понять не может, что чувствует, что испытывает, когда он оказывается рядом. Такой же потерянный и закрытый от внешнего мира, он держит возле себя людей лишь с помощью его власти, приковывая к себе и заставляя бояться. По-другому не умеет. Но он по-прежнему цепляет, задевая что-то внутри и заставляя верить, что вцепится в глотку любому, кто тронет её пальцем.
Тонкая ментоловая сигарета — её верный спутник. Она затягивается не спеша, вытягивая шею и вальяжно рассматривая номер входящего, потревожившего в столь поздний час. Может, даже чуть улыбнётся, предвкушая родной голос, который ей всё реже и реже доводится слышать.
— Да, — принимает вызов от Макса и откидывается на спинку стула, вглядываясь в ночную гладь.
— Ты как сама? — брат интересуется сухо, но с тобой заботой и любовью в голосе, которую она различит среди тысяч.
— Нормально, — стряхивает пепел ноготком и вслушивается в его ровный вздох, обозначающий, что подобный ответ не полон, и его не устраивает, — мой муж был тем ещё козлом, разве что ко мне относился, как к принцессе, — выпускает дым и аккуратно закидывает ножку на ножку, возможно даже пытаясь вспомнить, скучает ли вообще по её супругу, — так что не беспокойся, я не накину на себя чёрную вуаль и не отдамся алкоголизму. Люди приходят и уходят, с этим я уже свыклась.
А брат лишь усмехается. Роль бедной овечки и властной, сильной духом женщины как никогда парадоксально сочетаются в этой хрупкой блондинке. Она всегда поражала его своим стойким, волевым характером, а возможно просто лукавила, чтобы он не беспокоился лишний раз. Но Макс не из тех, кто ведётся на женские уловки, он просто кивает и соглашается, откладывая трубку, но не переставая беспокоиться и наблюдать, беречь её благополучие, как верный пёс.
Наверное, в этом и есть ещё одна его схожая черта с Глебом: оберегать её покой и быть рядом всегда, даже когда она сама того не требует.
Ночь сгущает тучи над городом, Миронов въезжает на уже знакомую глазам парковку и спешит покинуть авто.
На пороге дома его встретит Наташа, с испуганными глазами и трепетом в сердце.
Она обнимет крепко и скажет, что считала минуты до его прибытия.
На кухне будет свистеть чайник, дом снова на несчётное время наполнится теплотой, даруя его сердцу отвлечение от проблем, от предательств, от собственного “я”...
Время остановится до утра, сдерживая в возведённых им же стенах монстра, о котором ему рано или поздно придётся ей рассказать. Она поймёт, он уверен. И он будет готов к любой реакции. Но только не сейчас...
Странный сон, перетекающий в явь.
Я вижу картины прошлого и отчего-то всё ещё уверена, что я в своей квартире. Что сейчас в комнату зайдёт Слава и снова отругает меня за то, что я чертовски долго сплю, и завтрак стынет.
Но я хлопаю глазами учащённо и вижу только Макса, который красуется передо мной во всём чёрном, сложив руки в карманы брюк и наблюдая за моим пробуждением.
