На нём будут выведены слова, которые в своё время заставили моё сердце сжиматься также, как очевидно сейчас сжимается его.

Светлые в отблеске фонарей глаза становятся ещё более округлыми, я чётко вижу, как ходит ходуном его грудная клетка, а взгляд не перестаёт метаться по окрестности.

И я наконец позволяю впустить в себя веру в то, что когда-то адресованное мне было больше, чем словами. Это было своего рода зомбированием, когда даже спустя столько времени я нахожусь вне его власти, но всё равно несу часть его сердца под своим.

Наверное, в тот момент мне уже неподвластно осознать, что я продолжу его замыслы и сделаю это больное преследование своим отчасти смыслом существования. Здравый смысл уже будет недостижим, я и предположить не смогу, что мне самое место рядом с ним, в палате напротив. Что человеческий мозг способен подчинить себе другого настолько, что отключить это нелепое программирование можно будет только в одном случае: остановкой сердца.

Я сяду в авто спустя какое-то время, как ни в чём не бывало вернусь домой и продолжу жить в мире и согласии со своим эго. Пока не наступит ночь...

А пока я неизменно стою, наблюдая сквозь ветви за присевшим на ступени перед домом Славой, держащим дрожащими пальцами листок, на котором выведено возможно гораздо больше, чем обычные слова.

Я всё ещё здесь...