Но избитые иной жизнью мысли снова накрывает волной воспоминаний, когда я ощущала лишь опустошенность и свою ненужность. Когда терпела издевательства, что копились и сводились лишь к тому, что виной всему этому один человек. Который бросил, которой предал, который перестал за меня бороться, пустив на произвол судьбы. И я медленно выдыхаю, покуда взгляд всё ещё лежит на его телефоне.
Он не знает, он просто понятия не имеет, что сейчас творится за его плечами. Какая судьба ждёт ту, которая стала смыслом его жизни. И какая судьба постигла меня, стоило ему сделать неверный шаг.
Но он узнает, потому что короткая передышка позволяет мне перевести дух и начать свой рассказ с того момента, на котором я остановилась.
Он обязательно всё узнает.
Просто немного позже...
Комментарий к Глава 31. Некуда бежать Я наконец-то добралась до ноута, поэтому вот вам на ночь грядущую новая порция моего больного воображения. А кому-то и на утро, ибо подозреваю, что я одна тут душевно больная, которая ночью занимается подобным)
И ещё... 156 работ про Глеба, но шипперят с Максом, что, чёрт возьми, радует как ребёнка, которому кило конфет подарили. Это я о работе, пейринг которой заставил мои глаза из орбит вывалиться, и всё же это чертовски странно и притягивающе читать про себя же) https://ficbook.net/readfic/6773136
В общем) Я по вам скучала, безумно благодарна всем, кто ждал и ждёт)
Я вас люблю :З
====== Глава 32. Следующая остановка — ад?... ======
Ноги вязнут в песке буквально, они еле волочат тело и вот-вот откажут, но я что есть силы пытаюсь шагать, не теряя из виду спину Миронова. Ему всё побоку, он просто идёт слаженно и быстро, не оставляя мне шанса. И в следующий момент мне начинает казаться, что всё, абсолютно всё против меня.
Поначалу я ощущаю на щеках пару капель, что бьют без особой обходительности. А уже спустя несколько секунд стеной обваливается дождь, практически прибивая меня к этому проклятому песку и заставляя упасть на колени.
Не выдерживаю.
Рухаю и едва успеваю выставить руки, служащие мне опорой, хотя до жути хочется послать всё к чёртовой матери и обмякнуть всем телом прямо здесь, на берегу этого чертового пляжа.
Всё ещё морщусь, инстинктивно сгибая одну руку и касаясь шершавой от песка ладонью низа живота, сгибаясь ещё больше.
Больно. Чертовски больно, словно внутри всё завязывается в прочный узел и отдаёт дикой режущей болью. Даже и не припомню, когда последний раз испытывала подобное. Зато одно теперь знаю точно: ближайшее время секс уж точно будет ассоциироваться с мучением, ибо Миронов умеет отбивать нюх намертво, залезая в голову, да поглубже, чтобы настройки сменить.
— В чём дело? — в том, что ты безбожный мудак. — Желание бежать пропало? — он стоит надо мной, пока я сижу в согнутом виде и пытаюсь сообразить, сколько времени провела в позе эмбриона. — Ну же... — фыркает, голову отворачивает, а сам хватает под локоть и рывком поднимает на ноги, причиняя ещё больший дискомфорт. — Где твой нрав, милая? Так быстро сдулась?
Меня тошнит от его тона, от его голоса, от его присутствия. А ещё я просто готова разорваться изнутри от переизбытка чувств и от желания вдарить ему посильнее. Но его слова заставляют вспомнить про былой нрав и я просто-напросто задираю голову и что есть сил плюю ему в лицо, ожесточённо поджимая челюсть и, очевидно, не боясь его действий. Уже всё равно, пусть хоть в этом песке закопает, хоть рожу его видеть не буду.
— Вот как, — привычно спокоен, он стирает ладонью попавшую на его щёку слюну и долго в мои глаза вглядывается. Слишком долго. Настолько, что сил стоять больше не остаётся, колени непроизвольно подкашиваются, и по закону жанра я должна снова рухнуть на песок, но реакция Миронова впереди планеты всей, он быстро реагирует и подхватывает на руки, продолжая также топать к машине. — Слабенькая какая.
Он не он, если не выкинет какой-нибудь тщедушный комментарий, но мне плевать и на это. Я просто болтаюсь на его руках, как мешок с мусором, покуда этот мешок он не кидает на заднее сидение автомобиля, отчего-то проявляя “милосердие” и оставляя меня всю оставшуюся дорогу без его порядком поднадоевшей физиономии.
— Куда мы? — глаза не закрываются, я сверлю взглядом потолок всю дорогу, проклиная отборным матом свой организм за то, что борется с усталостью и не хочет отрубаться. Вот и кидаю убогий вопрос, вяло интересуясь о следующем пристанище.
— К Михайлову, — вся моя усталость сходит на нет, я даже на локтях приподнимаюсь, озадаченно изгибая бровь и устремляя свой взор на Мироновские глаза, которые ловлю в зеркале заднего вида. — Верну тебя ему, заберу Лесю обратно, и больше никогда вас не потревожу. — Я буквально на глазах “трезвею” от его голоса, но серьёзность с его лица через короткий отрезок времени спадает, и блондин растягивает свои губы в идиотской улыбке. — Клёвая шутка, да?
А мне что остаётся? Только глаза закатить, недовольно цыкнуть и откинуться обратно на спину, дабы снова изучать потолок. Ещё бы придурок этот хихикать перестал, раздражает. Отборное чувство юмора, конечно, я бы поаплодировала, если бы силы были...
Если честно, я не помню точное название очередного мотеля, в коем мы “приземлились” на ту ночь. Не помню имени той бедолаги, которую Миронов зажал ночью в коридоре, стоило ей высунуться покурить. Я даже старалась стереть из памяти тот момент, когда он приволок её в номер и заставил отсасывать на моих глазах, аргументируя это тем, что мой рот напоминает сломанный пылесос. Видимо, для него было в новинку то, что я оказалась далеко не роботом, и не могла сполна исполнять его прихоти, которые в голову отборно стреляли, как из пулемёта. А ещё мне показалось, что он ревность пытался вызвать. Это я прочла в его глазах, невольно вспоминая, что могу общаться с ним на вербальном уровне, схватывая его мысли без нужды их озвучки.
Но мне было плевать... И плевать было настолько, что как только он отпустил её загривок из своих пальцев, меня вдруг одолело дикое желание захлопать в ладоши и сказать, чтобы исполнил это на бис. И исполнял до тех пор, пока из него все соки не высосут и не превратят его член в засохший изюм.
Странно, но той ночью у меня и в мыслях не было извиниться перед девушкой, как я обычно любила это делать. Не было ни сострадания, ни отвращения, ни желания защитить... И находила я всему этому лишь одно оправдание, имя которому — усталость. Я попросту устала принимать все удары на себя. Я была истощена как морально, так и физически, уж слишком сложно мне давалась его грубость, которую он именовал страстью. А страсти то по сути и не было... был животный жар, который он разжигал и в нём же сгорал, превращаясь в дикого шакала и напрочь забывая, что его партнёр далеко не жертва, а живой человек.
Но так или иначе, мне приходилось с этим мириться, подавляя в себе раз за разом не только жалость, но и тягу остаться один на один с его телефоном, чтобы бросить вызов SOS Максу.
Мысли о нём отвлекали хоть немного. Я зачастую думала о том, как он, где он, что с ним... Даже ловила себя на том, что далеко не прочь была бы снова оказаться в том времени, когда была заложницей его дома. Да что уж там... этими мыслями я грезила.
Месяц скитаний, а может и два, я уже сбилась со счёту и порой не могла вспомнить не то, что день недели, а какое нынче время сезона. Но подсказку я не уловила даже в дождике, за коим наблюдала сквозь окно забегаловки, увлечённо наблюдая за прячущимися под навесами людьми, лишь бы трёп Мироновский не слушать. А тот не затыкался как назло, пережёвывая бургер и задевая мой слух самой идиотской темой, которую только можно было придумать.
— Интересно, когда я для наследника созрею... — я понятия не имею, кому был адресован этот вопрос: мне, или самому себе. И вопросом ли это вообще было?
Наследником чего, милый? Тропы крови и чана с безумием?
Смотрю на него потупленным взглядом и не знаю, что и ответить. Да и нужно ли вообще отвечать, учитывая то, что он изучает глазами меню, не обращая на меня толком никакого внимания.
