— Срочные дела, милая.
Ох это ласковое слово, ох этот тон, и эта ладонь, что накрывает мою коленку и дарит тепло. Даже глаза прикрыть хочется, ибо не верится в это отношение. Где грубый тон? Где приказ не задавать вопросов? Где ты, Миронов? Что это за джентльмен, который руку с моего колена не убирает и загадочно улыбается, заставляя посмотреть на себя по-новому? Новыми глазами, если быть точнее. Опустошёнными...
Мне плевать, едем мы грабить кафешку или же добивать муженька той бедолаги, которая сейчас... всё ещё привязана? Умирает с голоду? Или же докричалась до кого-то и теперь свободно разгуливает по району?
Ах да.
На это мне тоже наплевать.
Как и на то, что мы тормозим в каком-то поле у старого дома, которому ремонт явно не помешает. Да и на то, что Глеб вдруг выскакивает из машины и топает прямо к нему, пока не оборачивается. А я сижу... Просто сижу, не зная, что делать: сидеть дальше, либо же я уже без команды должна выходить и переться следом. И его озадаченный вид, состоящий из приподнятой брови и разведённых в сторону рук гласит, что я должна следовать второму варианту.
Да.
Плевать.
Прицыкиваю чуть, вздыхаю и выхожу из автомобиля, нехотя шагая по проложенной тропе. Мы обходим дом и останавливаемся у ступенек, ведущих в подвал.
Скрип массивной двери сдаёт нас с потрохами сразу, стоит Миронову отворить её.
Темнота. Мрак и сырость, а ещё несколько мерцающих ламп, коими усеян коридор. Они достаточно тусклые, но в их свете я вдруг замечаю человека, что вдруг показывается с конца этого самого коридора. Но всего на секунду, покуда вид блондина его явно пугает.
— Стоять! — громкий приказ, когда юноша пускается в бега, вынуждая Глеба моментально среагировать и достать ствол.
Предупредительный выстрел в воздух. Закладывает уши.
Чуть щурюсь и держусь за висок, как будто это чем-то поможет.
Но Миронову плевать, он лишь пускается вслед за беглецом, забывая о моём существовании.
К слову, пока он занят этой воодушевляющей беготнёй, я вполне себе могу дать заднюю, выйти из этого подвала и пуститься в собственное путешествие, постепенно скрываясь в тумане ночи. Но голова отказывается лишний раз включать мозг и держаться за крупинки надежды, а ноги и вовсе уже ведут вслед за этими двумя, как поводыри.
Слышу ещё пару выстрелов, затем мужской крик и признаки борьбы.
А потом — затишье.
Собственно, я продолжаю шагать и останавливаюсь лишь тогда, когда вижу Глеба, привязывающего к стулу парнишу в практически бессознательном состоянии. Ещё бы, один удар — и я намертво засыпаю, не по наслышке про его силу знаю.
Но весь мой пофигизм медленно на нет спадает, когда я вглядываюсь в лицо паренька.
Созвучие его имени так и норовит с груди вырваться, да с губ слететь, но я прикладываю немало усилий и закрываю рот на замок, попутно пытаясь понять, не спалил ли меня мой озадаченный видок. Благо, Миронов всё с верёвкам возится, а это значит, что можно тихо выдохнуть и продолжать строить из себя похуистичную дуру.
— За что ты его так? — пытаюсь выпустить из голоса тревогу и заменить её полнейшим пофигизмом, но от стараний выходит как-то с надрывом, что невольно откашливаюсь на последнем слоге и рот ладонью прикрываю.
— Не тому дорогу перешёл, — а Глеб, кажется, сильно увлечён своим делом, вот и не слышит позывов к тревоге, и уж тем более не видит моего метающегося по непонятной комнате взгляда.
Интерьером я и решаю себя отвлечь, рассматривая то диван, то компьютерный стол с тремя мониторами и странной установкой, то вообще свой маникюр, который от данного слова носит только название. Ногти были сгрызаны почти под корень и просто кричали о нужде в уходе. Но, увы, я уже и забыла, когда последний раз уделяла себе должное внимание.
За этими мыслями успеваю восстановить дыхание и привести его в норму, уже было хочу стрельнуть у Глеба сигаретку и выйти из душного помещения, но шатен вдруг в себя приходит и голову задирает, озадаченно на меня уставляясь. Но как бы я пыталась говорить с ним глазами, как бы не мотала башкой и не подавала сигнала “Стоп”, тот лишь проморгаться успел.
— Лера? — отлично, просто замечательно. Теперь на меня уставлены две пары глаз, и я механически улыбаюсь, очень тупо и зажато, нервно дёргая губами.
— Так... — не успеваю сообразить, что ответить, потому как стандартное “Вы обознались” тут не катит, да и Глеб успевает клацнуть ладонями по коленкам и встать с корточек. — Вы, погляжу, знакомы? — сглатываем нервно все трое: я от испуга, шатен от страха, а Глеб, видимо, от раздражения. Ещё бы, ситуация не под полным контролем, и это и есть тот самый фактор, который его из себя выводит. Всегда срабатывает.
— Заочно, — разве что не прикрикиваю, пока тот не успел ответить первым, — в одном институте учились, в параллельных группах.
Кажется, Тимур постепенно осознаёт суть происходящего и пытается подыграть, кивая головой. А что он скажет? Да-да, мы знакомы, она пару раз захаживала под шафе и мы трахались на убой, пока силы не кончались. А так да... Институт, разные группы и всё такое.
— Любовь моя, — этот низкий и спокойный тон вынуждает только на месте подскочить, но я усиленно в руках себя держу, пока Глеб медленно ко мне шаги выписывает, — ты ведь знаешь, что я люблю правду и только правду?
Знаю, очень хорошо знаю. А ещё знаю, что каким бы он не был: ласковым, спокойным, беззаботным или же отбитым, он всегда умел стискивать в оковах своего сеющего панику страха. Одна фраза, один взгляд, один вздох до жуткой интонации, и дыхание перехватывало, я была не способна мыслить рационально и была готова на любую ложь, лишь бы не оказаться в клетке его безумия. Видимо, мне ещё не совсем на всё плевать...
Мычу что-то вроде “угу” и киваю, два раза даже, вроде, чтоб уж наверняка. Но весь мой видок твердит, что это “угу” до отказа пропитано фальшью и бесстыдным враньём, на которое я вновь решаюсь, спасая собственную шкуру.
— Так в чём он тебе дорогу перешёл? — глаза в глаза, я изо всех сил пытаюсь показать, что мне до ситуации нет дела, но как же, чёрт возьми, убого это выглядит со стороны.
— Своим прикинулся, но на самом деле копал под меня, чтобы потом нож в спину воткнуть, — он отвлечённо отвечает, но всё ещё не перестаёт смотреть прямо в душу, — это из-за него нас повязали у той забегаловки, и это его люди обстреляли дом Макса, — лёгкая дрожь в скулах, блондин злостно поджимает губы и разворачивает голову к Тимуру, надменно процеживая каждое слово, — из-за этого ёбаного гандона. Долго же я его искал...
— Так покончи с ним, — я не жду, пока Миронов изъявит желание рассказать, что собирается с ним делать, и ещё я не жду, пока Тим раскроет рот и выдаст всю мою подноготную, покуда в нашу с ним последнюю встречу я обещала позвонить, вернуться и может даже перейти на другой уровень отношений, пока он смотрел на меня влюблёнными глазами.
Но я исчезла, просто растворилась в розовом облаке чувств к другому, отдав предпочтение новым отношениям, которые унесли меня с головой. Отношениям с человеком, который сейчас стоит рядом, и который заставляет моё сердце работать в лад с его настроением. И сейчас моё сердце бьётся, как при пожаре, работая на износ и практически вылетая из груди.
— Всё такая же... — пока я пытаюсь собрать все мысли в одно целое и донести Глебу, что шатен не стоит нашего времени, этот связанный мычать начинает, да глаза его кровью наливаются. Чувствую, всем нутром чувствую, что быть беде, — всё такая же сука.
И пока Глеб от удивления замирает, а Тим вновь собирается раскрыть рот, мой мозг срабатывает на ура, и я попросту выхватываю из рук Миронова ствол и бездушно стреляю прямо в сердце бывшего когда-то любовника.
Мне не жаль. Нисколечко. Наверное, осознание содеянного до меня дойдёт позже, свалившись на голову бренным грузом, кусающим совесть. А пока я просто выдыхаю, давая себе установку, что так лучше для всех: для меня в первую очередь. Тим всё равно не жилец, так зачем ещё и мне проблем подкидывать?
