— Что?
— Это еда, — он говорит это, как ни в чём не бывало, а к моему удивлению добавляется вторая изогнутая дугой бровь. — Я отвлеку его, а ты подойдёшь сзади и треснешь по голове вот этим, — он протягивает мне изъятую из машины биту, заставляя дрожать всем телом так сильно, будто тут минусовая температура, а я в майке стою. — Не сделаешь этого, — дайте-ка угадаю, — пущу ему пулю в лоб на твоих глазах, — бинго! — а после твоего удара гляди и выживет.
Он подмигивает мне, отрываясь с места и ясно давая понять, что на подготовку у меня нет времени, парень топает довольно слаженно и скоро выйдет на дорогу, а свидетели нам явно не нужны.
— Прошу прощения, — уже слышу голос блондина, стискивая зубы и готовясь к худшему, — мне друг встречу назначил у вокзала, а я с пути сбился.
Он заливает бедолаге в уши, пока тот, добрая душа, принимается объяснять ему чуть ли не на пальцах, как и в каком направлении двигаться. А я... Я лишь подкрадываюсь сзади, проклиная чёртово время, которое поджимает со всех сторон. Его владение топографией скоро отойдёт на второй план, Миронов более не сможет его задерживать, поэтому сейчас, или никогда. Я просто обязана спасти ему жизнь, потому как прекрасно помню, каких размеров ствол Миронов держит при себе. И как не побрезгует воспользоваться им сразу, стоит мне дать заднюю. Чёрт, он ведь демонстративно мозги ему вышибет, а потом будет медленно выжирать мой мозг тем, что на моём счету очередная жертва.
Нахер это всё...
Подлетаю практически бесшумно, успевая замахнуться и оглушить паренька по голове. Встреча его тела с асфальтом состоится в ту же минуту, он приземляется в немного неестественной позе, пока Миронов смачно поджимает губы и чертит на лице немой восторг.
— Вау, — брови подлетают кверху, он абсолютно игнорирует мои эмоции, которые во всю пляшут на лице, облачая отвратное чувство к самой себе, — теперь доставай кошелёк и валим.
А я не медлю. Подхожу, стараясь унять дрожь в коленях, сажусь рядом с ним на корточки, залезая к нему в карман и обращая внимание на безымянный палец правой руки. Кольцо... У него ведь есть жена, которая ждёт его дома и не подозревает, что парочка психов сейчас вершит тут беспредел. Закрываю глаза, поджимая губы и как можно быстрей доставая бумажник. Открываю его и первое, что вижу — фотографию маленького ребёнка в развороте. Блять... внутри что-то завязывается, я с трудом отсчитываю свежие купюры, которые он наверняка только что снял из банкомата. Последней каплей становится Киндер, выкатившийся из карманов его брюк.
Не сдерживаюсь.
Тугой ком берёт в плен горло, мне чертовски сложно даже сглотнуть, я едва сдерживаю подступающие слёзы, но всё же швыряю бумажник под ноги, резво подлетая к Миронову и всучивая все купюры ему в руки.
— Подавись ими, — выплёвываю с дикой желчью в голосе, мне просто до жути хочется, чтобы эти бумажки стали ему поперёк горла.
Обхожу, отчаянно топая к автомобилю и усаживаясь на пассажирское в ожидании. Мои слова наверняка не пройдут мимо ушей и не останутся безнаказанными, он обязательно ещё распушит свой павлиний хвост и не упустит возможности меня как-либо унизить, но увы, это — мои истинные эмоции, и сдерживать я их не в силах.
— Как самоотверженно, — он усаживается за руль, тихо излагая. Даже дверью авто не хлопает, всё до жути мирно и спокойно. Предвестник бури...
— Теперь поедем и ограбим бабушку с пакетами с едой? — спрашиваю, словно издеваясь, будто это мой час сияния. А он усмехается в открытую, качая головой и кидая на меня до жути странный взгляд. Он не таит в себе злобы, желчи, и ещё кучи присущих ему раздражающих факторов. Нет. Он какой-то спокойный и искренней, будто это — первый раз, когда я увидела, как он улыбается глазами.
— Нет, мы пойдём нарвём травы под окнами особняков и заделаемся веганами, — тупое, до жути тупое высказывание, но утопая с ним в этом безумии я отчего-то слабо улыбаюсь. Перед смертью, как говорится, не надышишься...
Минимаркету, всё-таки, быть. Вот только изнутри я его не вижу, покуда Глеб тащится туда сам, предварительно оставляя меня в машине и блокируя двери. Кто бы сомневался... Скупается быстро достаточно, поскольку уже спустя минут пятнадцать я вижу его фигуру с двумя огромными пакетами. Неужели в том доме мы продержимся больше, чем сутки? Ну, или это он просто такой голодный.
Спустя какое-то время мы снова оказываемся в стенах этого дома. Признаться, увидь я его при других обстоятельствах, подумала бы, что здесь живёт огромная семья. Ну никак не один человек... Миронов снова тащится на кухню, распаковывает пакеты и оповещает мой слух, уловивший открытие бутылки, что этим вечером с трезвостью ему не по пути.
— Пиво будешь? — кричит из кухни, в то время как я всё ещё в гостиной рассматриваю стеллаж с книгами.
— Нет, — негромко, но достаточно для того, чтобы быть услышанной.
— А пиво? — блять.
— Нет... — глаза уже непроизвольно закатываются. Признаюсь, с ним не всегда было невыносимо. С ним было бы даже хорошо и надёжно, не будь он отбитым напрочь конченным психом.
— Может, всё-таки, пива? — подскакиваю на месте и разворачиваюсь, не успевая понять, как он успел оказаться за моей спиной. Ещё и с бутылкой в руках.
— А, ну если пиво... — лицо серьёзнее некуда. Но если с ним придётся выживать и далее, то придётся примерять на себя роль такой идиотки, — то тогда давай.
Киваю, принимаю из его рук бутылку, снова замечая эту хищность во взгляде. И ещё улыбку, подсознательно пытаясь вспомнить, когда вообще последний раз видела его улыбающимся.
Но если быть до конца с самой собой честной, я всё ещё ждала какого-то подвоха. Ведь буквально недавно я рыкнула на него, швырнула в него деньгами, и он просто из моральных соображений не мог оставить это вот так, без внимания. Ещё и пива принёс. Что ты задумал, сукин ты сын?
— Если понадоблюсь, — не понадобишься, — я наверху.
Вооружившись двумя бутылками и какой-то закуской, он топает на второй этаж, оставляя меня в одиночестве и в недоумении.
То есть, вот так просто? Вот окно, вот дверь, вот моё отсутствие, делай, что хочешь. Так? Ха... И с какой стороны подвох?
В позе каменной статуи всё ещё стою возле стеллажа, автоматически отхлёбывая пиво и хлопая глазами.
Это глупо.
Просто неимоверно глупо.
Я всё равно никуда отсюда не денусь, подвох наверняка будет ожидать меня за пределами. Не может же он настолько верить, что я не сбегу?
Не знаю, что это за психологическое воздействие, но я и правда осаживаюсь, беру с полки книгу и молча топаю на диван, устраиваясь поудобней. Тихонько перевариваю страница за страницей какой-то научной фантастики, пока не вижу дна бутылки.
Алкоголь всегда влиял на меня дурно, в каких бы количествах я его не приняла. Внутренняя уверенность и вспыльчивость просыпаются моментально, и понимаю я это, когда вместо книги уже вовсю сверлю глазами телефон, мирно лежащий на стеклянном маленьком столике подле тумбы.
Решительность бежит впереди меня, но я заранее убеждаюсь, что звуков наверху никаких. Что никто за мной не следит, а после, не думая о последствиях, хватаю трубку и мысленно радуюсь тому, что она работает. И воспринимаю это за ничто иное, как хороший знак, подталкивающий к действиям.
Снова заученный номер, я хочу услышать голос Морта сейчас, собираясь с мыслями и пытаясь собрать воедино слова, которые скажу. Гудки. Дыхание слишком частое, но гудки прекращаются, кто-то на том конце провода снимает трубку, пульс уже было шкалит, но снова... снова женский голос, я не могу держать себя в руках.
— Ты... — рычу, шиплю, но на максимально низком тоне. Я не настолько в хлам, чтобы быть столь беспечной, — маленькая стерва...
Гнев, разбавленный колким презрением течёт по жилам вместо крови, я чувствую бешеный прилив негатива, поскольку опьяненный разум сразу воспламеняет представление о том, как эта дрянь стонала под Мортом своим мерзким голоском. Хочу высказать всё, что о ней думаю, что накипело, но она неожиданно перебивает.
