— Послушай меня, — я не хочу тебя слушать, дай сюда хозяина телефона, — я тебе помогу, слышишь? — слышу, но ни на секунду не верю в сказанное. — Миронов должен убедиться, что за ним нет хвоста. У него в городе повсюду свои глаза и уши, и все должны быть убеждены, что на твоё спасение не бросаются. Ибо уберут с пути всех. Меня в первую очередь. — За маревом алой ненависти к этой девице я всё же слышу её тихую речь, пытаясь пропустить через себя эту информацию. До меня ведь в огне мыслей о собственном спасении и дойти не могло, что чёртов параноик трижды перестрахуется, уже молчу о том, что будет действовать в одиночку. А ещё я напрочь позабыла, что в погоне за мной Михайлов может хоть как-то пострадать. — Глеб должен знать, что я ему предана. И что я на его стороне. — Да, это я уже поняла. — Просто потерпи ещё немного, ладно? — слушая то, во что мне почему-то верится с трудом, я забываю, о чём вообще ей сказать хотела. — Слава не должен знать. Иначе кинется на поиски. Прости... — едва успеваю раскрыть рот в надежде произнести хотя бы междометие, но слышу гудки. Чёртовы гудки, означающие очередной провал в попытке услышать его голос, но воскрешающие мизерную надежду на то, что не всё так плохо.
Чёрт...
Мне нужен. Нет... Мне необходим свежий воздух. Моя голова просто отказывается воспринимать всё то, что я только что услышала.
Смело поднимаюсь с дивана, топая до входной двери. Ха... Ни метаний по дому, ни думки о слежке, ничего... Будто он испытал меня этой чёртовой бутылкой, зная мою слабость перед градусами. Я даже не крадусь наверх, дабы двадцать пять раз убедиться, что он слишком увлечён своими делами или же просто спит, учитывая то, что на часах уже третий час ночи. Только под нос себе хмыкаю, вычерчивая путь до желаемой цели. Но перед выходом отчего-то замираю, прислушиваясь, поворачивая голову и устремляя взгляд на второй этаж.
По-прежнему тихо.
Чуть слышно усмехаюсь, щурю глаза и укладываю пальцы на дверную ручку, слегка оттягивая. И каково же моё удивление, когда мне удаётся обнаружить, что дверь закрыта всего лишь на щеколду. На обычную, мать её, щеколду. И чтобы выйти, мне не нужно проделывать трюков в стиле “Шарить по карманам спящего Миронова в поисках ключей и стараться его не разбудить, а после со всех ног нестись на выход”.
Отворяю, медленно выходя за пределы дома и тут же разворачиваясь обратно к двери. Тяжёлая, массивная, мне приходится держаться за ручку двумя руками, дабы она не хлопнула со всей силы, перебудив всё и всех в округе. Да, лучше всякой сигнализации...
Держу крепко, опускаю, прикладывая все усилия к тому, чтобы захлопнуть её бесшумно. И мне это удаётся, только вот спустя мгновение имеет место быть другой шум. А именно — шаги, которые я слышу позади себя. Ещё я слышу оглушающую ночную тишину, сквозь которую едва доносится пение сверчков. Мрачная картина во всём своём обличье, я боюсь повернуться, но присутствие за спиной уже слишком явное, мужской баритон заставляет трезвость ума проклинать благими матами за то, что решилась выйти именно сейчас, да ещё и не навести при этом шороху.
— Побег среди ночи? — его взяла, я разворачиваюсь, замечая перед собой высокого, статного брюнета в чёрном кардигане. Классически выбритая бородка, точеные скулы и пронзительный взгляд. Его присутствие обездвиживает, я буквально понимаю, как мои трюки с дверью выглядели со стороны. Будь проклята эта ночь. — Миронову это не понравится.
Комментарий к Глава 19. Твои глаза... Напомни, как дышать Получилось без интриги?
====== Глава 20. Кто ты такой? ======
То ли это дурное влияние ночи, то ли остатки алкоголя в отрезвлённом разуме пляшут, то ли вся общая картина на меня так действует, но я не могу обойти этого типа, отчего-то в свете неполной луны напоминающего мне злодея из какого-то фильма ужасов. Хочу открыть рот, что-то сказать, сдвинуться с места, в конце концов, но по итогу что-то неразборчиво мямлю, когда он осторожно, но цепко берёт меня под локоть, открывая только что закрытую мною дверь, а затем заводит внутрь, закрывая за нами обоими.
— Я всего лишь хотела воздухом подышать, — наконец вспоминаю, как произносятся слова, а ещё торможу ногами, стараясь упираться, но после этого кольцо его пальцев на моей руке сжимается ещё плотнее, доставляя дискомфорт, — пусти...
— Эй, ну тише, — от моих попыток оправдаться и ускользнуть ему, кажется, смешно становится, он не перестаёт идти, — угомонись, — и только после этих слов я понимаю, что упиралась сейчас так, словно ребёнок, которого отец насильно тащит из отдела с игрушками. Заплакать осталось для полноты картины.
— Да не собиралась я сбегать! — даже ладонью по плечу его стараюсь задеть, слегка ударяя и своей наглостью давая понять, что я тут не пленница, а обычный гость, которому просто взбрело в голову покурить свежим воздухом в три ночи.
— Ну конечно не собиралась, — чересчур добрый голос, с эдакой примесью тяжести и власти, в корне меня не устраивающей. Да кто он вообще такой и что себе позволяет?
— В чём дело? — видимо, разбуженный нашими голосами Миронов тут же подорвался на перепалку, спускаясь на первый этаж и таращась то на меня, то на брюнета.
— Зверюшек своих при себе держать не учили? — парень жмёт ему руку, а я в тысячный раз за день глаза закатываю. Просто прекрасно. Второй Миронов, которого я попросту не вынесу. Пожалуйста, скажите мне, что мы в этом доме ненадолго...
— И я рад тебя видеть, — блондин жмёт руку в ответ, кидая на меня вопиюще недовольный взгляд и, видимо, решая проявить себя перед товарищем во всей красе. — Живо наверх. У тебя есть пять секунд, иначе во дворе будешь ночевать.
Ублюдок пафосный, как же мне порой хочется разодрать тебе лицо...
Но я пытаюсь найти во всём положительные стороны, поэтому скрываюсь с его глаз сразу же, убеждая себя, что хотя бы не буду видеть лица этих двоих.
От обиды насупливаюсь, но всё же топаю наверх, чувствуя спиной прожигающий взгляд, что провожает до тех пор, пока я не скрываюсь из вида.
Просто замечательно. Мало того, что этот тип поймал, как решившую сбежать из клетки крысу, так ещё и унизили в его глазах тоном своим приказным
К чёрту.
Обоих.
Надеюсь, уже к завтрашнему дню Миронов скажет, что мы отсюда валим, и я больше никогда не увижу его лица.
Дни тянулись до безобразия медленно, заставляя Михайлова испытывать тяжесть прожитых впустую часов.
От Леры до сих не было ни единой весточки, а какие-либо зацепки обрывались на корню, стоило им хоть на чуть приблизиться. Всё напрасно.
Спасало лишь отсутствие убивающего одиночества, да и забот ничуть не убавилось, когда под боком появилась девица с расшатанной психикой. Она зачастую просыпалась по ночам в истерическом припадке, заставляя и Морта подрываться от её собственного крика.
Частые кошмары, перепады настроения, внезапная мелкая дрожь и нервные тики хоть и отвлекали немного, заставляя Славу время от времени переключать внимание на заботу о девушке, но и вводили порой в глубокую тоску. Ведь что, если такие последствия от Мироновской компании проявляются вот так на одной, то где гарантии, что его общество не будет приближать с каждым днём Леру к такому же состоянию?
— Знаешь... — очередной ночной кошмар, Леся чуть привстаёт с кровати, дабы запить принесённые Михайловым таблетки, — встреть я тебя раньше, до всего этого кошмара... — несколько глотков, она отставляет стакан на прикроватную тумбу и укладывается обратно на подушки, — я была бы самой счастливой...
Морт чуть губы оттягивает, пытаясь улыбнуться, но глаза смыкаются нещадно, он давно уже забыл, что такое здоровый крепкий сон. Примерно с тех самых пор, как не покладая рук гнался за невидимым следом, из кожи вон вылезая, дабы отыскать хоть какую-то зацепку. И обиднее всего было то, что всё было напрасным.
— Постарайся уснуть, — он проводит пальцами по её руке, вставая с кровати и порываясь уйти.
— Стой... — цепкими пальчиками она впивается в его запястье, не желая отпускать, — не уходи, пожалуйста... — смотрит умоляющим взглядом, приподнимая свободной рукой одеяло и указывая на нагретое рядом с собой место, не оставляя выбора.
