— Я же сказал, что скоро вернусь. — Подходит, даже склоняется чуть, глядя ей в глаза. Но недолго. Удостаивает меня своим вниманием сразу же. — Ненавижу крыс. — Короткая фраза. Я, видимо, должна понять, что эта девица тут неспроста и отпускать он её так просто не собирается. — У тебя был шанс доказать мне свою преданность. И я даю тебе последний. — А вместе с ним он даёт и пистолет, протягивая его прямо мне руки.
Я сглатываю.
Громко сглатываю, закатывая глаза.
Пускай он псих, пускай наркоман, я смирилась, я давно смирилась. Но с тем, что он убийца — я пока смириться не в силах.
Как робот беру в руки пистолет, пока он обходит меня и становится ровно за спину. Его голова на моём плече, приобнимает, смыкая руки замком на моём животе, а от губ до уха буквально один дюйм, и я снова под гипнозом его голоса.
— Это шестёрка Даниэля, которая называла себя его девушкой всё то время, пока он изображал моего друга. — Усмешка, лёгкая и притворная, я снова закатываю глаза и понимаю, что готова даже жевать битое стекло, лишь бы не быть в плену этих обстоятельств. — Из-за неё я бы не потерял друга детства. — Он продолжает, хотя я прекрасно понимаю, к чему он клонит. Этот ничтожный выбор, когда мне предстоит решить: идти у него на поводу всю оставшуюся жизнь, постепенно становясь такой же убийцей со сдвигом, либо же прекратить это всё здесь и сейчас, выстрелив себе в висок. — Тебе нужно просто избавить малышку от её жалкого существования. — Непозволительно близко. Чувствую на своей шее его губы, что щекотят воздухом кожу с каждым произнесённым словом.
— Прекрати это. — Я всё ещё продолжаю смотреть на трепыхающуюся в объятиях тугих верёвок девушку, в какой-то момент понимая, что мои глаза абсолютно сухие. В моих руках её судьба, а я непоколебимо стою столбом, зафиксированная на месте человеком, превращающим мою жизнь в адское пекло.
— Прекрати это сама. — Садистская усмешка вновь раздаётся прямо над ухом, он упирается подбородком в моё плечо сильнее прежнего, выжидая, пока я сделаю то, чего он ждёт.
А именно: превосходства своей власти и моё неоспоримое повиновение, которое с потрохами выдаёт моя любовь к жизни и нежелание сдаваться.
Он сзади, всего лишь обнимает, но под натиском его присутствия я ощущаю себя в железных тисках, теряя веру в хороший исход от бессилия и задыхаясь от жалости к самой себе, возможно даже проклиная судьбу за то, что так круто повернула мою жизнь в один прекрасный день.
Выхода нет.
“Будь по-твоему”.
Моя слабость не ты. Моя слабость — боязнь темноты от крышки гроба. Возможно, чуть позже это будет являться моей ничтожной долей успокоения, а пока я выставляю руку вперёд, зажимая ствол не дрогнувшими пальцами. А затем чувствую спиной твою улыбку, закрывая глаза и спуская курок.
Обратная дорога стёрта в пепел, а последнее чувство — это покидающая тело душа, когда я делаю вдох и ощущаю стойкий запах крови, въедающийся в ноздри оттенком металла.
Надеюсь, ты доволен.
— Проходи, не бойся. — Михайлов открывает дверь собственного дома, пропуская внутрь Алесю. Она шагает всё также неуверенно, будто каждый шаг — как по раскалённому углю. — Хочешь чего-нибудь? — Гостеприимства никогда было не занимать, шатен любезно интересуется, несмотря на гостя, чья личность под большим сомнением.
— В душ. — Короткая фраза не заставляет себя ждать, девушка застенчиво изъявляет желание, всё ещё оглядывая нового “хозяина жизни” исподлобья.
— Наверх по коридору и направо. Полотенце там есть. — Кивает головой на лестницу и уже спустя мгновение провожает Алесю взглядом, тяжело вздыхая и, казалось бы, запасаясь лишь одним желанием — накормить. Ведь он готов поклясться, что первый же порыв ветра эта девочка не переживёт.
Оставляя позади всё и всех, Леся закрывает за собой дверь ванной комнаты, мгновенно освобождая себя от одежды. Настраивает температуру воды, будто желая, чтобы она чуть обжигала кожу. А после полностью погружается в ванную, расслабляясь на короткое время и закрывая глаза, вспоминая события недавнего времени.
— Леся!!!
Она слышит её крик, пытаясь подняться на локтях после падения. А затем задирает голову, улавливая зорким зрением потасовку.
Он догнал. Он здесь. И он на её глазах избивает ту, которая минутами ранее спасла ей жизнь.
А что она может? Даже за себя постоять не в силах.
Глубокий вдох, она отворачивает голову от ужасающей глаза картины и несётся прочь от этого места, дальше, где голос Леры её уже не догонит.
Деревья, ветки кустов, что задевают и царапают кожу. Солнца уже и не видно, зато сквозь кустарники ей всё же удаётся пробраться на тропу, походящую на дорогу. И девушка невесомо отряхивается, продолжая топать дальше на ватных ногах, покуда не замирает сердце, перекрывая доступ к кислороду.
— Уходишь от меня?
Это не мираж, это не игра сознания, она видит его, его глаза, что часто являются во снах сквозь мрак. Они озлоблены. А сам он чуть согнулся, держится за бок окровавленной рукой, хватая её за подбородок свободными пальцами.
— Вот так вот просто меня бросишь? — голос догоняет усопшее больное сознание, она преданно смотрит, качая головой из стороны в сторону. Всё было напрасно. — Больше не любишь меня? — голос пестрит злобой, но содержание простого вопроса заставляет её исколотое сердечко сжаться, подбородок заходится дрожью.
— Люблю... — шепчет, как сама себе. Но он давно научился читать по губам.
— Вот и чудненько. — Оскал вместо улыбки, он оставляет между их лицами миллиметры, невесомо касаясь её губ своими. — Тогда ты сделаешь для меня кое-что.
Она снова не отдаёт себе отчёта. Возможно, потому что не знает другой жизни. А возможно потому, что её жизнь — это и есть тот, чьи слова не поддаются оспариванию. И этот случай — не исключение.
Глаза в пол. Она покорно кивает, наконец проявляя голос.
— Всё, что скажешь...
Комментарий к Глава 14. Один вздох до предательства Сладкие, я не пропала, просто обстоятельства не позволяли написать(
Что сказать то хотела... В общем, предыдущие главы — это что-то вроде предисловия. И понимайте, как хотите, сюжет только начат :D
Жду ваших слов, а ещё жду в инсте, мы с Энн в трансе, если что :З
====== Глава 15. Прекрати это, я себя теряю ======
Я не монстр. Я не зверь. Я человек. И я убеждаю себя в этом уже которую минуту, страшась открыть глаза и посмотреть на плоды своих трудов.
Первый, первый раз в моей грёбаной жизни мне отвели роль Бога, который решает, у кого отнять жизнь. И это чертовски, просто чертовски мерзко. Мало мне было проблем с психикой и ночных кошмаров, так теперь ещё эти заплаканные глаза, которые я уж точно буду видеть во снах.
Я стою, как вкопанная, посреди этой проклятой хижины, а Миронов издаёт один единственный звук — смешок. Лёгкий такой, ни к чему не обязывающий, будто что-то весёлое прочёл, да на эмоции решил скупиться.
А ещё я чувствую свободу от его рук. Но не от его голоса. И уж тем более не от его присутствия.
— Ну, чего встала?
Я наконец раскрываю глаза, отчасти в недоумении, а после оборачиваюсь и смотрю на него в упор.
Он стоит, стоит прямо в дверном проёме, вопрошающе на меня глядя и будто подталкивая взглядом к каким-то действиям. Только вот не пойму, к каким. И безмолвный вопрос летит прямо на него в виде моих вздёрнутых бровей. Иные эмоции мне пока не под силу.
— Пойдём, нам нужно ехать.
Кивает, зазывая за собой, а вот у меня вопросов становится ещё больше.
Что значит “нужно ехать”? Мы так просто оставим эту девушку здесь, догнивать? У неё, чёрт возьми, наверняка есть семья, родные, друзья в конце концов. Да взять того же Даниэля, он наверняка землю перероет в её поисках!
Невидимая сила сеет вопросы в моей голове с каждой секундой всё больше, и у меня происходит что-то сродни перегруза, когда я встряхиваю гривой, отчего-то часто моргая и пытаясь собрать разбросанные пазлы мыслей воедино.
