— Морт... — в последний раз шепчет сквозь слёзы, сжимая пальчиками его ладонь и еле себя сдерживая, когда тепло его руки исчезает, а силуэт потихоньку начинает растворяться в темноте вместе с тенью её прошлого.
Один миг, удар сердца, скрип задвижки и рухнувшая на неё тишина — брюнетка тотчас падает на колени и плачет в голос, словно проталкивая наружу всё, что копилось.
— Ублюдок... — шипит себе под нос, проклиная ядовитого знакомого, с кем судьба свела, видимо, по шёпоту самого дьявола.
Только сделать она ничего, увы, не в силах. Импульсивность его всегда зашкаливала, переговоры, и те были не в его компетенции, покуда парень был чересчур внезапен. Мог, так сказать, выстрелить в человека по настроению, если его не устраивал чей-то косой взгляд.
И делать нечего. Придётся так или иначе подняться с колен. Отряхнуть ноги от осевшей на коже пыли и устало побрести туда, где, возможно, поймут. По крайней мере выслушают, прежде чем начать душераздирающую поэму о том, как компания должна идти под девизом «Вместе и сообща». Хотя какой уж там, в последнее время от этого девиза сплошное название...
Она дойдёт до общежития не сразу, даже спешить не будет. Медленно поплетётся в обход, по длинному пути, лишь бы время потянуть. Ноги донесут уставшее тело только под утро, на рассвете. Тогда она и предстанет перед ребятами, рассказав о произошедшем.
Снова уронит слезу, когда увидит их лица. Прикроет глаза в надежде, что не увидит выражения их лиц, как только они поймут, что товарища могут больше не увидеть. Больше всех поймёт Сименс, покуда не по наслышке знает, чего стоит этот татуированный взбалмошный тип.
Нет, он бы, конечно, мог организовать группу захвата и пуститься на поиски, вот только у того повсюду были глаза и уши. И услышь он об их плане — конец надежде на хороший исход.
— Нервы побереги, — Наташа появляется из кухни со стаканом воды и таблеткой успокоительного, протягивая его Лере, — ты не одна всё-таки, — кивает на её живот и сочувствующие опускает глаза, стараясь говорить как можно уверенней, — мы обязательно что-нибудь придумаем, главное — не терять в это веру.
И девчонка оказывается права. По крайней мере в том, что нахмуренные и понурые лица и так ни к чему не приведут, так может стоит впустить в этот мрачный круг хотя бы маленький лучик света, отражающий призрачную надежду на то, что не всё ещё потеряно?
— Спасибо, — глотает окончание слова, а у самой в голове одно только дикое желание: тишина. Тишина и одиночество, в котором так необходимо сейчас оказаться.
Поэтому она и кивает всем, аргументируя своё отбытие стрессом и тем, что не спала всю ночь. А ноги и то волком воют, поскольку такое расстояние последний раз преодолевали года полтора назад.
На парах Лера, кажется, даже не думала появляться. Она то и дело просто лежала в своей комнате, пялясь в потолок. Нина с Наташей старались появляться у неё частенько, забивая её душевную пустоту своим трёпом, а желудок — всевозможными вкусностями.
План, хотя бы какой-нибудь, к сожалению созреет не сразу. Да и то, будет пресечен ещё где-то на стадии развития, покуда новый вовлечённый в это дело зачастую будет выступать головой операции, вовремя тормозящей и предупреждающей, что план может провалиться, если не навредить вовсе.
Компания не сразу призвала Макса в сердце мозга. Спустя, наверное, недели полторы всё же отчаянно решили присмотреться к брюнету заново, то и дело отслеживая его активную позицию. И не прогадали. Точнее — так решил Депо. А если Депо принимал решения — то огласке они не подлежали.
И спустя практически три недели пустых предложений Лера замирает от одного входящего с неизвестного номера. Дрожащие пальцы тянутся к трубке, она неуверенно принимает вызов и приставляет мобильный к уху, слушая тишину примерно с десять секунд.
— Лера... — наконец сорвётся и прикроет ладонью рот, из глаз появятся первые слёзы. — Я люблю тебя, не забывай это.
Вызов будет сброшен сразу после этих слов. Морт не дождётся ответа, осознавая видимо, что её голос может на него повлиять. А он может. Всегда мог. Просто ему было необходимо дать ей знать, что он всё ещё дышит.
А Лера, в свою очередь, без внимания этого не оставит. Она расскажет об этом ребятам, запуская в круг мозгового штурма очередной напалм идей, главной из которых будет фигурировать мысль об отслежке номера.
— И что нам это даст? — Макс как всегда почешет бороду с серьёзным видом, после чего тут же встретится с потоком Мироновских эмоций.
— А у тебя есть идея получше?? — блондин вскинет руками, с места даже подорвётся, смачно жестикулируя при каждом слове. — Кроме того, как сидеть на жопе и зарывать на дно любые наши предложения???
В чём-то он окажется прав. Но Макс только головой покачает, заранее зная, что и эта мысль ни к чему не приведёт.
— Просто попытаемся отследить. Хотя бы будем знать, где он, — чуть успокаивается, слезая с повышенного тона, — это нам уж точно не навредит.
И Макс с горем пополам согласится. Точнее — примирительно поднимет руки и плавно отойдёт от этой идеи, как бы огораживая себя от её возможных последствий.
— И вообще! Где этот твой умный, который с тобой в комнате живёт?
— Вишну? — Макс зачем-то переспрашивает, хоть и так понятно, о ком речь. — Его недели полторы не будет. Тётя умерла, поехал к себе домой.
Но этому факту отнюдь расстроен никто не будет. В конце концов, приплетать сюда ещё одного участника — не самая лучшая идея.
Как и та, которой так отчаянно аппелировал Сименс.
Примерно через сутки их отчаянных попыток и привлечения связей на телефон Леры поступит сообщение с неизвестного номера. Оно будет кратким, но довольно ёмким и понятным. А ещё сопутствующим тому, чтобы каждый, а Сименс так в особенности коротко сглотнули, меряя друг друга при этом неоднозначными взглядами.
Я предупреждал.
Всё, о чём гласит входящее.
И пускай парням удалось выяснить, что звонок был совершён из города, находящегося от них примерно за четыреста километров, пускай они в какой-то момент ликовали над маленьким успехом, сейчас же все присутствующие тактично отмалчивались, пока резкая смена темы не застала всех врасплох.
— А где Нина? — Сименс хватился довольно внезапно, покуда даже если девчонка в туалете была, сейчас её от себя хотелось отпускать меньше всего.
— Сказала, что задержится в библиотеке... — последнее слово Нэт произнесла практически по слогам, с характерной убавкой интонации и уже во всю плещущейся паникой.
— Блять... — приняв это, как за причину для паники, Миронов быстро хватился мобильника, быстро находя в списке вызовов её номер.
Гудки обжигали его слух довольно долго, пока кто-то на другом конце провода не принял вызов.
Но причин выдохнуть не оказалось, покуда грубый голос ответил с присущей ядовитостью, заставляя глаза звонящего налиться кровью.
— Она немного занята...
Не могу сказать, что мы в проблемах по горло. Зато могу сказать, что мы в проблемах по самые уши. И приближающаяся сессия — одно из доказательств.
Какая бы жизненная драма меня не унесла, я помнила одно: поучаствовать в перестрелке, а после умыться и пойти на экзамен — вполне себе в нашем случае нормально. Вот и решила в кое-то веке полистать библиотечные учебники, дабы хоть что-то в голове своей отложить. В конце концов, экзамены сами себя не сдадут, а быть отчисленной — не то, ради чего я поступала в другой город.
Дело к вечеру, стрелки часов показывают ровно 17:30, и я устало кидаю незаконченный конспект в сумку, перекидывая её через плечо и топая на выход.
Толкаю универскую дверь, вдыхаю наконец запах свежего воздуха и бодро топаю к магазинчику, тешась надеждой, что не всё ещё вкусное мороженое под конец дня раскупили.
Вот только мечты остаются мечтами примерно на половине пути, когда дорогу мне прикрывает громоздкий чёрный джип, наглухо тонированный. И сердце уходит куда-то в пятки, когда вышедший из него амбал сверлит своим грозным взглядом, не шевеля ни единой лицевой мышцей.
