— А я, по-твоему, не нервничала? — заводит снова свою песню. А я ведь уже и позабыла, что у этого барана в лице моей подруги жутко сложный характер. — По-твоему, мне не тяжело, зная, что ты в один момент наплевала на меня с высокой колокольни и попёрлась на эшафот? — с каждым словом её тон выше на ступень, и как бы я не старалась перебить, высказаться, она не отступала. Только руками размахивала, пуская в ход родимую импульсивность.

— Да что мне сделать, чтобы ты перестала бодаться рогами и просто простила меня, чёрт возьми!? — кажется, мы невольно вступаем в игру под названием “Кто громче, тот и выиграл”. — Ты нужна мне сейчас, как никогда! И я прошу тебя меня услышать!

— Значит, ты решила вспомнить обо мне только тогда, когда я оказалась нужна? — нет, этот разговор определённо ни к чему хорошему не приведёт.

Мы просто кричим друг на друга, стоя в этом коридоре и на повышенных тонах ругаясь, словно мы тут одни. И спустя ещё немного этого нелепого спора комок в горле просто подпирает, я не могу более выдерживать этой нелепицы, поэтому и покидаю поле боя, не завершив раунд. Просто отмахиваюсь от неё и несусь куда-то, стремглав. Уже даже голоса её не слышу, просто бью по двери женского туалета и закрываюсь в нём, надеясь скрыться сейчас ото всех.

Мокрая пелена в пределах глаз больше держаться не может, и солёные капли сочатся по щекам как никогда быстро, не поспевая друг за другом.

Что? Что ещё мне предстоит пройти и как нужно будет вывернуться наизнанку, чтобы быть услышанной? Неужели какой-то один проступок привёл меня вот к такому? Или же это массовый заговор против меня, с помощью которого эти припадочные решили меня проучить?

Нет...

Я так больше не могу. Только не сейчас. Только не тогда, когда мне больше всего не хочется испытывать этот чёртов стресс, рождённый мыслью, что я осталась одна именно тогда, когда мне так необходима поддержка.

От Леры я не добьюсь её явно, ибо усугублю этим положение и отдалюсь от Наташи ещё на несколько шагов.

Нужно только перетерпеть, пережить этот период.

Но как...?

Закрываю ладонями лицо и веду выше, зарываясь пальцами в волосы. А потом словно роняю руки вдоль туловища и ощущаю ладонью сквозь карман джинс что-то, что не забыла поутру с собой прихватить. Ну не оставлять же это дома...

Пакет с порошком снова в руке, но он размытый из-за слёз. Слёз, которых в моих глаз быть не должно и подавно. Хватит с меня. Наплакалась.

Голос свой внутренний не слушаю, ровно как и желудок, который всеми позывами хотел напомнить, что со вчерашнего вечера я в рот и куска еды не закинула.

Единственным, что оказывается сейчас на дёснах — это белый порошок в двойной дозе. Понятия не имею, чем руководствуюсь, но руки будто сами за меня всё решают, и я на мгновение сползаю по стене и плюхаюсь задницей на пол, ожидая, пока хоть немного станет легче.

Но легче отчего-то не становится...

Сердце начинает биться сильнее, я словно чувствую, как расширяются зрачки и заходятся в метаниях с угла в угол.

Ещё немного, и ноги ведут на выход, и я оказываюсь в этом бесконечном университетском коридоре, озираясь по сторонам и наконец понимая, что мною овладевает самая настоящая паранойя.

Отчего-то не знаю, куда идти. Не могу сосредоточиться, не могу вспомнить, в какую сторону шагать, а про номер аудитории молчу и подавно. А ещё ощущаю в буквальном смысле подкожную пульсацию. Это не озноб, это что-то новое, с чем я ещё не сталкивалась. И на минуту становится очень жутко, но ровно до тех пор, пока не вижу приближающегося ко мне Сименса.

— Нина? — Моё состояние сейчас наверняка вызовет у него кучу вопросов, как и то, что я бесконтрольно кидаюсь ему навстречу и повисаю на шее, крепко обнимая. — Ты в порядке?

— Прости... — то ли ссора с Наташей и чувство жуткой тоски накрыли, то ли это странное действие чёртового порошка на мои мозги, но в данный момент я никак не хочу продолжать упираться рогами в факты. Сейчас мне проще свою неправоту признать и попросить прощения, что я и делаю, — прости меня, пожалуйста. Прости...

Шепчу это слово раз двадцать, наверно, прежде чем заткнуться.

В ответ ничего слышать не хочу... не сейчас... поэтому быстро заключаю его лицо в ладони и крепко целую, кусая губы и соприкасаясь с его языком так, что этот поцелуй наверняка намекает на крик о том, что я готова завалить его прямо здесь, посреди этого коридора.

Он первый разрывает поцелуй, слегка отстраняясь. А в моих глазах всё ещё слёзы стоят, и от наваждения я будто отряхиваюсь, моргаю часто, а потом в немом шоке застываю. Застываю плотно и надолго, когда понимаю, что Сименс был игрой моего замутнённого воображения.

Передо мной, мать его, Вишну. С такими же огромными глазами и ошарашенным взглядом, стоит, словно истукан. Глазами хлопает, понять ничего не может, пока не вглядывается в мои зрачки.

— Нина...

Господи, я спутала даже их голоса... Какого чёрта со мной происходит?

Смотрю на него, покуда он не шевелится. И мне страшно протереть глаза и посмотреть по сторонам, покуда коридор, наверняка, далеко не пустой. Это я понимаю, когда спускаю завесу тумана и слышу голоса, которые наполняют пространство.

Но блуждающие здесь сокурсники мне отнюдь не важны. Страх парализует от одной лишь мысли о том, что весь этот тотальный пиздец мог наблюдать тот, от которого на этот раз сбежать не удастся не только мне...

Комментарий к Тем временем:

1) общее количество просмотров первой части на сегодняшний день: 116093

Любимые мои... вы мой кислород

2) не забываем про группу, которой я более плотно займусь после того, как сброшу со своих плеч гору горящих камней под названием “работа” https://vk.com/public167442869

3) теперь о главе: тапки в студию, я готова

====== Часть 13 ======

— Какого чёрта? — хоть кого-то из нас посещает наконец рассудок, и Гоша задаёт вполне себе уместный вопрос. Пускай я и ответа не знаю.

Поэтому и не нахожу ничего умнее, кроме как промолчать. Или что-то промычать. Жалобное и невнятное, пока Вишну не хватает за руку и не тянет обратно в туалет.

Дверь закрыта, к нам никто не ломится, а это значит — мой самый идиотский за последнее время жест остался незамеченным для глаз, которых я больше всего боялась.

— И много ты приняла? — его лицо настолько сосредоточенно и серьёзно, что даже жутковато становится.

— Две трети, — я не то, что говорить это не собиралась, я не собиралась даже раскрывать рот. Ответ сам собой выпал.

— Блять... — снова хватает за руку, тащит к раковине и делает то, чего я ну никак ожидать не могла, — предупреждал же ведь... — открывает полным напором холодную воду и подставляет под неё ладонь. А после — меня умывает, и так, кажется, бесконечное количество раз, словно в чувства пытается привести, пока не перебарщивает и я водой этой чуть не захлёбываюсь.

— Хватит! — после последнего раза прозреваю словно и нахожу свою голову практически в этой самой раковине, вздрагиваю, разгибаюсь, открывая рот и хватая воздух.

Рука Вишну всё ещё держит крепко. Причём настолько, что мне на минуту кажется, что он составит не хилую такую конкуренцию Сименсу, если на ринге с ним окажется.

— Пей, — из своего кожаного рюкзака он достаёт маленькую бутылку воды, всучивая её мне в руку, а я башкой верчу, напилась уже. — Мне это самому тебе в глотку залить? — я редко, кому подчиняюсь, поэтому списываю на побочный эффект то, что происходит.

А именно: я запуганно смотрю в его почерневшие глаза и даже слова против не говорю. Просто открываю дрожащими пальцами бутылку и выпиваю всё до последней капли.

— Так-то лучше, — да кто ты такой и как это делаешь? Киваю... — Халява кончилась, советую тебе больше не подходить ко мне с подобными просьбами, — он зачем-то забирает пустую бутылку и кладёт обратно в рюкзак, а сам разворачивается и учащённо так к выходу топает, не давая мне успеть сообразить.

— Но... — напоследок возразить пытаюсь, но он оказывается ещё упёртей человека, которого я обычно из зеркала вижу.