А тот вошел в азарт. Теперь хозяин пещеры плевался не глядя, даже забыв о царевиче, но не забывая о начальнике своих извечных врагов. Темное чувство бушевало в драконовой груди. Чувство ненависти к главарю похитителей яиц. Утоление чувства мести, однако наталкивалось на очевидные сложности. Плеваться с лету он не умел, к тому же чумаданы могли ударить его в мягкий живот, а это не принесло бы пользы никому, и меньше всего ему самому. Оставалось только дождаться случая. И тот представился! Несколько минут спустя, когда вожак переменил позицию, дракон получил реальный шанс. Увидев это он расхохотался.

Как ни мала оказалась передышка, дарованная им врагам, они сумели ей воспользоваться. Чумадан черной кожи распахнул свой зев и, выбрав момент, когда Иван повернулся к нему спиной, захлопнулся у того на шее. От неожиданности царский сын вскрикнул. Враги ответили ему радостным визгом. Однако, несмотря на то, что чумадан лишил его способности видеть, Иван не прекратил драку, а еще более свирепо замахал мечом.

— Плюй в них, дракончик! — заорал царский сын из чумаданого нутра глухим голосом. Стараясь освободиться, царевич мотал головой, ударяя коварного чумадана о стены. При каждом ударе безрассудный смельчак охал и старался закрыться покрепче. Сквозь чемоданный визг до Ивана донесся голос дракона:

— Влево, Ванюша, влево!

Ничего не видя, продолжая отбиваться от насевших на него тварей, человек сделал несколько шагов влево, понимая, чем это ему грозит. Открывая свой тыл, он мог надеяться только на помощь дракона. И тот не подвел. Сбив еще несколько чумаданов, пытавшихся атаковать его, он набрал побольше желчи и плюнул в сталактит, за которым скрывался вожак стаи. Грозный гул пронесся по пещере. Каменная сосулька, подрезанная плевком как ножом, рухнула вниз, дробясь осколками. Булыжники рухнули на кучу чумаданов, почти заклевавших Ивана. Вслед за камнями, кружась как осенний лист, спланировал предводитель разбойников. Глядя на него дракон бешено хохотал.

— Спасибо, друг! — донеслось из шевелящейся кучи. Расшвыривая камни и остатки врагов, из недр вылез Иван. В одной руке он держал меч, а другой тащил упирающегося чумадана желтой кожи. Увидев у своих ног вожака стаи, Иван придавил своего пленника коленом и начал сдирать кожу с атамана. Наблюдая за ним змей поскреб лапой грудь. Звук получился неприятный, словно металлической щеткой скребли по жести. Иван обернулся. Дракон смотрел на него с молчаливым любопытством. Возникла неловкая пауза.

— Батюшке… — выдавил из себя царевич, отводя глаза.

— Ну да. Сапоги сшить или там варежки, — согласился змей, приходя ему на помощь.

Минуту они молчали.

— Ты уж прости меня, — молвил царский сын.

— Чего там… С кем не бывает… — дракон был польщен. Шаркнув крыльями, он слетел пониже. Не так низко, чтоб Иван мог достать его мечом, но все-таки.

— Ты ежели чего, ну ежели помочь или так, заходи, Ваня.

Иван поклонился змею в пояс. Пленный чумадан тихо ерзал под ногами. Царевич пнул его носком сапога. Чумадан взвизгнул.

— Ну ты, нежить, сжечь тебя что ли?

Иван повернулся к дракону.

— Может возьмешь?

— Нет… — убив главного чумадана дракон удовлетворил чувство мести. Против этого индивида он ничего не имел.

— Ты его лучше батюшке отдай.

— И то верно! Пойду я? — полувопросительно-полуутвердительно сказал Иван. — Ты тоже, залетай, гостем будешь. Говядинки поедим.

— А шкура тебе не нужна больше?

Иван покраснел, не зная, что ответить, а потом все же выдавил из себя.

— Дык неплохо бы…

Дракон крылом указал направление.

— Ты в том углу посмотри, я тут линял недавно.

В углу Иван нашел старую оболочку дракона.

Вместе с новым приятелем царевич вышел из пещеры на солнце. Змей прищурился и отошел в тень. Приторочив чемодан к седлу, Иван махнул рукой. Дракон замахал крыльями. Через несколько минут их скрыли друг от друга деревья.

Вернувшись к себе в пещеру, дракон до конца дня чистил её, возвращая привычный уют своему жилищу. На поляне, перед пещерой он насыпал кучу камней, на верхушку который водрузил наименее разбитый чумадан. Вечером, выйдя полюбоваться солнечным закатом он, улыбаясь, рассматривал сооруженный памятник, вспоминая прожитый день и хорошего человека — Ивана-царевича.

Каждый борется с тоской по-своему.

Когда мне плохо и печаль сосет мое сердце…, да и в любом другом случае я прихожу в корчму «У свирепого поросенка». Из множества заведений подобного толка я выбрал её только из-за названия — уж больно оно не вязалось с нашим техническим веком вообще и проблемами освоения космоса в частности.

Первое время я приходил просто так, посидеть в толпе, чувствуя себя и самим собой и её частью. Потом присмотрелся, узнал завсегдатаев, сам стал им и теперь просто не представляю свою жизнь без горшка ананасового коктейля на тарелочке с оскаленным поросячьим рылом.

Чем привлекла меня корчма?

Тем, что дала мне возможность, не покидая планеты перевидать, да что там перевидать — перезнакомиться с представителями почти всех известных нам цивилизаций, да ещё, пожалуй, спорами, кипевшими там с утра до вечера.

Спорили тут на различные темы. В тот день, о котором я хочу рассказать, спор зашел о роли случая в нашей жизни. Как водиться мнения вскоре разделились: одна часть спорщиков яростно отстаивала мысль, что случайно в нашем мире ничего не происходит. Другая же часть отводила случаю в жизни достаточно серьезное место. Обе стороны сыпали примерами из собственной жизни и тут же, на месте, пытались переубедить друг друга.

Конечно, это все ничем не кончилось — люди тут собрались самостоятельные и мнения свои просто так вот менять, никто не собирался. Вскоре это дошло до каждого, и разговор стал выдыхаться.

Когда накал страстей слегка упал слово взял капитан Цирус, гуманоид с Фомальгаута-2, известный всем как единственный представитель класса разумных, побывавший в черной дыре и ухитрившийся выбраться оттуда обратно. Он, правда, до конца не был уверен, что выбрался в ту самую, родную, Вселенную, но еще раз нырять в дыру ему не хотелось, хотя, надо сказать, ни один из нас не удержался в свое время, чтоб не предложить ему сделать это еще разок.

Разговор шел естественно на линкосе и поэтому, записав его по памяти, я заменил некоторые специальные выражения на те, что более привычны нашему слуху.

— Хочу рассказать вам одну историю, случившуюся со мной и капитаном Рондуглом. В те далекие времена я ходил у него за штурмана. Так вот жил тут у вас старик. Личность ничем не примечательная и, пожалуй, даже неприятная: сварлив, упрям и дремуче невежественен. Чего хорошего он мог ждать от будущего? В лучшем случае кто-нибудь из археологов откопал бы его кости и выставил их в каком-нибудь музее, однако случай, точнее цепь случайностей, сделали его довольно заметной личностью в Земной истории.

Работали мы в то время в службе помощи технологическим цивилизациям в отделе организации месторождений.

Вызывает нас как-то шеф и дает срочное задание — лететь к вам на Землю и заложить несколько нефтяных месторождений. Что ж, надо, так надо. Работа знакомая. Два часа спустя мы уже на первый скачек пошли. Сделали мы два прыжка вслепую, а на третьем выскочили в обычное пространство. Необходимости в этом не имелось никакой, но так иногда, знаете, бывает. Идешь с закрытыми глазами и вдруг они сами собой открываются и видишь или канаву под ногами или ветку против глаз… Предчувствие какое-то…

Выскочили и конечно сразу его увидели — здоровенный черный диск с развороченной задницей.

Я в своей жизни много чего повидал, и мне с первого взгляда стало ясно, что корабль экипажем покинут, но для порядка капитан попытался установить связь, а я посигналил лазерами. Ничего. Тихо. Темно. Пусто…

Подошли мы к нему поближе, покружили вокруг и благопристойненько причалили. Когда мы уж выходить хотели, глянул я на локатор и обмер. У нас уж причальные лапы к их борту прилипли, пробей меня пучок, а на экране первозданная пустота. Одним словом, пространство, свободное до девятой степени.