И тут я подумал: что я за человек такой вообще? Пишу невозможные вещи, собираюсь оставить ужасную память о себе, но боюсь задать однокласснику один-единственый, конкретный вопрос. Если план осуществится, очень скоро у меня просто не будет шанса спросить его об этом: наверное, именно это меня и подтолкнуло.
— Послушай, — аккуратно начал я, — есть слухи… Ну, Мэдисон сказала, что ты смотрел на меня и…
— И что? — он нахмурил светлые брови. — Что дальше?
— Серьёзно. Она и Бекки считают, что ты гей. И что ты подкатываешь ко мне.
— Сэм…
— Да?
— Знаешь, я никогда не считал тебя странным. Но это было очень странно. — Руперт смотрел на меня как-то насмешливо, и от этого взгляда сердце почему-то невольно забилось быстрее.
Когда автомобиль завернул на нужную улицу, я тихо пробормотал «спасибо» и, не оборачиваясь, подбежал к крыльцу. Я уже проклинал себя за то, что вообще открыл рот.
В такие моменты всегда вспоминается случай, который произошёл со мной ещё в третьем классе.
На прогулке одноклассники позвали меня играть в футбол, потому что им позарез нужен был вратарь, но стоять на воротах никто не хотел. Помню, что сначала следить за игрой было увлекательно, но мяч надолго перешёл на другую сторону поля, и я заскучал. Помните — в мои планы входил только поиск посланий инопланетян, а футбол меня отвлекал. Но если бы я отказался играть, то, скорее всего, огрёб бы. Остальные ребята долго и безуспешно боролись за мяч. День был очень жаркий, и даже моя жёлтая бейсболка не спасала от слепящих лучей. И тут я увидел на штанге большую улитку: она ползла вверх по разгоряченному металлу, оставляя за собой влажный слизистый след.
— Подруга, это не очень хорошая идея, — наклонился к ней я.
Я посмотрел на другую сторону поля: теперь наша команда пробивала пенальти.
— Давай-ка унесу тебя отсюда.
Я подхватил улитку за панцырь и отнёс в кусты на другой стороне площадки. Аккуратно посадил её на траву и некоторое время следил, как она ползёт, приминая тонкую пожухлую траву.
Когда я вернулся, на воротах вместо меня стоял Лиам МакКриди, а этот здоровый тип — Джастин, взял и влепил мне пощёчину. Он разозлился так сильно, что тяжело дышал, а его полное лицо пылало не хуже, чем солнце.
— Ты где был, чудила?
— Я…
— Хотя неважно. Ты вообще знаешь правила игры? Твоя задача стоять на воротах и отбивать мячи либо руками, либо своей тупой башкой. Что ты забыл в этих кустах?
— Ничего.
— Господи, почему ты всегда ведёшь себя, как придурок?
— Не знаю, — ответил тогда я.
Джастин только махнул рукой, но сказал снова встать на ворота.
Джастин задал потрясающе злободневный вопрос. Мне скоро восемнадцать лет, а я до сих пор не знаю, почему постоянно веду себя, как придурок.
========== four ==========
В пятницу пришлось тащиться с Моникой по магазинам: она пытается выбрать мне костюм. Задача не из лёгких: он должен нормально смотреться на фотографиях и сочетаться с её платьем. «Ты будешь выглядеть почти как Том Круз», — обещает она, отклоняя один вариант за другим. Опустим тот факт, что я ни при каких условиях не сойду за Тома Круза, но эта бальная лихорадка так меня доконала, что хочется просто забить на выпускной.
Вся эта ерунда с костюмами, лимузином и фотографиями в ежегодник так забила мне голову, что я совсем забыл о приезде дедушки. Когда я вернулся домой из шоппинг-центра и увидел его, то прямо-таки опешил. Мне почему-то казалось, что он приедет ближе к концу месяца. Но он сидел на нашей кухне в своей необъятной фланелевой рубашке, такой же крупный, шумный, как и в последний раз, когда мы с ним виделись — а было это пять лет назад.
Дедушка у меня тот ещё кадр! В шестьдесят с лишним он женился во второй раз и переехал в Техас. Всю жизнь проработал преподавателем философии в местном колледже, а тут вдруг решил, что должен стать фермером, ну и стал — живёт вдали от цивилизации в окружении кукурузных полей, и вроде как счастлив.
— Как жизнь, Сэмми? — радостно завопил он и обнял меня так крепко, что захрустели кости.
Дедушка пожал мне руку и усадил рядом с собой. Мама сразу принесла тарелку с необъятным стейком, хотя я сказал, что не голоден. Торговые центры всегда отбивают аппетит: какое удовольствие в том, чтобы толкаться по примерочным и рассматривать переоцененные шмотки? Мама переживала, что я заболел, но аппетит у меня пропал из-за нервов, что неудивительно: тринадцатое мая неумолимо приближалось.
Пришлось для приличия осилить большую часть мяса. Дедушка и его жена, Кейт — щуплая женщина лет пятидесяти — долго расспрашивали меня об учёбе, о друзьях. В общем, обычный семейный вечер.
Потом все вышли на террасу, и папа достал виски, который дедушка привёз в подарок из Техаса. Они собирались смешать его с содовой — редкостная гадость, как по мне, но это что-то вроде традиции, без этого ни один семейный ужин не обходится.
Раньше, когда взрослые опрокидывали пару бокалов, дедушка всегда спрашивал:
— Присоединишься к нам, Сэм?
Но прежде, чем я успевал ответить, мама всегда бросала в его сторону убийственный взгляд и сердито проговаривала:
— Не говори ерунды, папа. Он совсем маленький.
Теперь на столе стояли пять бокалов, в которые заранее покрошили лёд. Это значит, что меня мама тоже посчитала — теперь она решила, что её сын достаточно взрослый для «Джемесона», но не для того, чтобы пойти наконец в автошколу или работать во время учебного года.
Мы с дедушкой заняли плетёные стулья на террасе. Небо медленно розовело, как и низкие перистые облака; пахло цветами и сухой землёй. Над узорчатым пледом, которым дедушка укрыл ноги, кружила пёстрая бабочка: она порхала над нарисованными ирисами так долго, будто надеялась отыскать на них нектар. Наша старая кошка тоже выбралась на крыльцо, выгнула спину и смешно пошевелила усами, прежде чем прыгнуть и постараться сцепить насекомое когтями. Та упорхнула, а Мисси тут же потеряла интерес к окружающей природе и залезла ко мне на колени.
Кажется, я ещё не рассказывал, как Мисси появилась в нашем доме. Нечестно получается, потому что она живёт с нами уже девять лет, и я считаю её отличной подругой. Я бы про неё стихи написал, честное слово, такая она сообразительная. Вы скажете: это ведь просто кошка, придурок! Да, это просто кошка, но она добрее и надёжнее, чем большинство людей, с которыми мне приходилось общаться.
Но не суть. В третьем классе меня угораздило подраться с Риком Доусоном, и родителей опять вызвали в школу. Психанул я не просто так: он вылил апельсиновый сок на блокнот, в который я старательно заносил информацию об инопланетянах. Срисовывал картинки с интернета, вписывал данные в таблицу, отыскивал теории всяких поехавших «учёных» — в общем, как вы давно поняли, я был отбитым задротом. Но тогда это стало для меня настоящей трагедией, и мы с Риком наставили друг другу немало синяков.
Телевизор мне смотреть запретили, приближаться к компьютеру тоже, поэтому я вышел на задний двор и рыдал, сидя на качелях. Это было чертовски несправедливо. Рик испортил мой многодневный труд, но вышел сухим из воды: все подтвердили, что я ударил его первым. Таким уродам всегда всё сходит с рук, знаете. Будь то дебильный блокнот или вождение под шафе — это я давно понял.
В общем, я сидел и стирал слёзы со своих и без того красных щёк и увидел, как среди листвы промелькнули большие жёлтые глаза. От неожиданности даже вскрикнул, но тут из кустов выбрался совсем крошечный, пушистый комок, и мне стало даже стыдно, что я испугался.
Кошечка была вся такая чистенькая, дымчатая и с аккуратным ошейником на шее — мама потом пыталась найти хозяев, но ничего не вышло. Она некоторое время смотрела на меня, а потом вытащила из-под листьев лопуха убитую мышь, мол, угощайся, приятель.
Заметив, что меня её добыча не очень интересует, она просто села рядом и стала тереться головой о мою влажную от слёз ладонь, и, не знаю, может я чокнутый, но мне кажется, она поняла, что у меня фиговое настроение и пыталась как-то поддержать.
