Они появились запросто, как это всегда бывает, когда не существует преград. Вот она рядом с ним: шелковистый поток струящейся по плечам платиновой гривы, загорелая шея, ярко-розовый топ. Мне конец! Интересно, кому-нибудь приходилось соперничать с такой? За ней вошел Андрей: светловолосый, темноглазый, в черной шелковой рубашке с короткими рукавами. Убийственная пара! Меня слегка замутило. Все, что я могла противопоставить – это цвет! Я помыла голову и распустила свои слегка волнистые темные волосы до плеч, чуть тронула помадой губы и влезла в майку цвета моря – мой цвет. И все! Андрей чуть присвистнул: «Нога уже прошла?» Его спутница улыбнулась.

В эту минуту в помещение зашел наш шеф, и народ стал рассаживаться на стульях и сложенных из досок лавках вокруг стола. Я для себя решила: «Пусть вечер будет мирным. Выпьем вина, поедим немного, и я по-тихому сбегу!» Рядом со мной кто-то открыл бутылку светлого вина местного производства. Загодя ящик этого вина раздобыли в артелке. Мужчины остановили свой выбор на напитке простом и прозрачном, разведенном водой до хрустального звона в стакане. Я порадовалась случаю ускользнуть после действия этого зелья. Постою на палубе, проветрюсь и пойду в каюту. Соседка моя наверно будет праздновать со своим отрядом допоздна, что даст мне возможность уснуть в тишине. После первого залпа начались тосты за успешно проведенные работы по первому этапу. Выпили за молодежь – будущее науки, за величие замыслов и грандиозность предстоящих проектов.

Шеф уже немного зарядился горячительным и вдруг, заприметив меня, неожиданно выпалил: «Я также надеюсь дожить до защиты вашей диссертации, если только обещанное вами землетрясение не снесет побережье до завершения рейса!» Народ уже захмелел и ждал продолжения. Андрей включился и наскоро подхватил: «Ну что вы, Вадим Борисович, без журналистов гром не грянет! Здесь главное приобщить газеты!»

Со мной рядом оказался весьма приличный человек из другого отряда. Он обратился ко мне со словами: «Вам должно польстить, что на вас тявкают. Когда-то со мной было что-то похожее. Не принимайте всерьез!» Я подумала, что надо было бы спросить его имя. Но тут встряла блондинка:

– Ценный совет молодым аспирантам – начинать с журналистов! Главное – нащупать «покруче» научную проблему!

Я хотела ей ответить, что нащупать «покруче» она может и без проблемы, но сдержалась.

– А если это страсть? – неловко вступился за меня парень-студент.

– Вот и я про страсть! – продолжала блондинка. – Мы все желаем славы!

– Но не все берут за хобот журналистов! – усмехнулся Андрей.

Шеф вдруг сообразил, что разговор вошел в опасное русло, и попытался сменить тему. Только сейчас я вдруг заметила, что, готовясь к застолью и расставляя посуду по кругу, я забыла поставить тарелку себе. Положить еду мне было некуда. Я встала из-за стола и подошла к мойке. Все мелкие тарелки уже были задействованы, оставалось одно огромное блюдо овальной формы с волнистыми краями, которому, очевидно, просто не нашлось места на загруженном закусками столе. Я взяла то самое блюдо и вернулась в свой угол. Я выглядела довольно нелепо с огромной пустой посудиной, и в этот самый момент меня осенила мысль. Я начала наполнять блюдо всеми видами разложенной на столе праздничной снеди. Для начала я выбрала самый аппетитный кусок жареной рыбы с золотистой корочкой и поместила его в центр блюда. Вдоль волнистого края тарелки один за другим укладывались другие шедевры судового кулинарного творчества: крабовый салат, мясной рулет, несколько черных маслин из банки, кружки зажаренного картофеля с кожурой, кусок слоеного пирога с печеночным паштетом, салат из морской капусты с кальмарами, маринованный перчик и, в довершение всего, несколько поджаренных ломтиков чесночного хлеба.

– Ничего не забыла? – прорезался Андрей.

Я оглядела стол и молча добавила несколько ломтиков лимона.

– Вы что, не пообедали? – иронично поинтересовался шеф.

– Так и фигуру можно испортить за вечер, – поддразнила меня блондинка.

– Смотря чью! – отозвалась я. Затем вернулась к своему месту, взяла бокал и произнесла короткий тост: «За тех, кто делает погоду в море!».

Я отпила глоток, вышла из-за стола и, аккуратно неся бокал и блюдо, начала пробираться за спинами сидящих к выходу. Я дошла до двери, переступила через высокий комингс и вышла на кормовую палубу. Затем я свернула налево от лаборатории, вышла на шкафут правого борта. Прошла немного под навесом, ощущая легкую морскую пыль от хода судна, поднялась по трапу и остановилась у наружной двери. Я немного постояла там в раздумье, поставила блюдо на пол и повернула тяжелую рукоять. Дверь открылась, заманивая внутрь, и я вошла. Прошла несколько шагов по ковровому покрытию и остановилась у каюты капитана. Нельзя сказать, что в тот момент я полностью отдавала отчет в своем намерении войти туда без приглашения. Легкий ужас закрутился вихрем у меня в животе. «Может, пойти к себе в каюту, пока не поздно?» – подумала я. Возможно, я так бы и поступила, но я уже стояла здесь, «под грузом»! «А вдруг его нет, или у него гости? Может, там женщина или кто-то из команды? Тогда просто отдам угощение от нашего отряда и исчезну!» – успокоила я себя и постучала в дверь.

Какое-то время было тихо, я уже собралась уходить, как вдруг послышались шаги в каюте, и дверь открылась. Видно, он принимал душ, волосы были еще мокрые. Я немного струсила, но вдруг заговорила высоким учительским голосом:

– Мы празднуем завершение первого этапа работ. Ребята наловили рыбы, и мы решили вас угостить… от нашего стола, как говорится! Он поднял брови, улыбнулся и сделал приглашающий жест. Не то чтобы моя уловка была совсем бездарна, но весь мой вид говорил сам за себя!

– А я уже решил, что буду ужинать один! – игриво хмыкнул капитан. – А тут такой сюрприз! А какая закуска! Подождите минуту, я только переоденусь. В следующий момент он появился с гладко зачесанными назад волосами и в трикотажной рубашке поло. Он убрал бумаги с низкого столика в предбаннике, придвинул его ближе к дивану и жестом пригласил меня устроиться удобней на мягких сидениях.

– Такое угощение надо чем-нибудь дополнить!

Там было чем дополнить!

– Я ведь только на минуту, у нас внизу банкет! – пыталась оправдаться я. Спустя какое-то время я взяла пустое блюдо и спустилась в лабораторию. Мне показалось странным, что на корме не играла музыка, не раздавался звук гитары. Я открыла наружную дверь с палубы и вошла в помещение лаборатории. Там еще сидел подвыпивший народ за полупустыми столами и вел неспешные разговоры – обычный вечерний треп. Даже шеф еще не ушел к себе и что-то активно обсуждал с другими сотрудниками. Андрей был среди них. Студенты исчезли. Блондинки тоже не было. Я, стараясь остаться незамеченной, тихо прошла за стенд к мойке и поставила на ее дно свою пустую тарелку. Потом я подошла к столу и стала помогать женщинам собирать грязную посуду. Тут только шеф обратил на меня внимание:

– Мы уже за вами в каюту ребят посылали. Думали, вам стало плохо от съеденного!

– Одной! – ехидно добавил Андрей. Я не ответила, продолжая собирать пустую посуду.

– Чаю не хотите? – продолжал шеф. – Кстати, я хотел поговорить с вами о работах в зоне разлома. Может быть, удастся выкроить лишний день или два и сделать там небольшой полигон. По времени мы успеваем. Я завтра поговорю с капи… В общем, зайдите ко мне завтра часам к 11 утра, обсудим. Только каюту не перепутайте! Моя – справа. И возьмите с собой ваши карты и схему намеченных профилей.

Он встал и пошел к себе. А мы с еще одной женщиной целый час возились у мойки. Потом я спустилась к себе в каюту. Моя соседка уже спала. Я тихо забралась на свою койку и, включив ночную лампу, взялась за книгу. Читать я не могла, и сна тоже не было. «Хорошо, если получится с полигоном. Может, повезет, и удастся сделать нужные мне профили и получить записи со следами молодой тектоники!»

На самом деле я думала совсем не об этом. Когда это все началось с Андреем: в университете или уже позже? Он закончил на два года раньше меня и пришел работать в Институт. Сразу поступил в аспирантуру, был женат какое-то время на профессорской дочке. Вскоре ее семья поехала работать за границу, а через два года родители вызвали дочь, которая ждала ребенка от Андрея. Погостив, она решила там остаться. Какое-то время проблема еще обсуждалась. Потом решилась в пользу отъезда. Андрей должен был последовать за женой и также получить право на проживание. Он отказался. Здесь была аспирантура, его родители. Он всегда был популярен и любим. Там ему нечего было делать даже после рождения ребенка. Но они не разошлись. Он бывает там по приглашению. После первого визита он впал в депрессию и даже запил, ударился во все тяжкие, по нескольку дней не появлялся в Институте. Шеф на все закрывал глаза. Андрей был его любимчиком. Но однажды даже он не выдержал проделок своего аспиранта и при всех довольно холодно сказал: «Андрей Георгиевич, хотите – защищайтесь, не хотите – увольняйтесь! И закончим на этом!» После этого Андрей пришел в себя и уже через год защитил диссертацию.