Семинары, конференции, экспедиции, студенты-дипломники – он стал кумиром молодежи: девицы сходили по нему с ума, парни ему подражали, как могли. А я тем временем поступила в аспирантуру, возможно, потому, что хотела быть равной Андрею. Такой пример! Начались мои мучения. Была ранняя весна: все эти лилово-голубые тени на снегу и под глазами! Это мое время – с конца зимы до середины марта. Апрель – уже не мой. Такая резкость очертаний в мире, такой призыв природы: «Быть!». Стоишь на остановке автобуса и видишь пустую пачку из-под сигарет, лежащую возле урны. В глаза бросаются все изломы, вмятины и острые углы. Замечаешь, как скорчилась эта пустая коробка в приступе смеха или отчаяния в ожидании дворника с метлой. Приговор и уход! Никто больше не положит ее, лаская, на стол, не вытянет из глубины картонного тоннеля дурманящий стержень. Так изводила меня та весна. Мир иллюзий заменял реальность.
Мы ездили с ним на его машине пообедать в ближайшее кафе. У него была черная куртка и ярко-желтый шарф. Однажды он зашел к нам в комнату, принес каких-то веток с улицы и воткнул их в графин на моем столе. Потом начались студенческие сессии, экзамены, защита дипломов. Он вел курсовые и дипломные работы у студентов. Начались полевые практики. Он не спешил встречаться с кем-либо серьезно. Для меня это обернулось страстью, наваждением, сверхидеей стать лучшей из лучших и… покорить! Здесь нет начальной фазы и отсутствуют правила, здесь каждый момент – решающий, а бьют больно!
Ваша дверь, говорите, справа, любезный шеф? Тогда мне налево! Я закинула книгу на полку, встала, надела другую майку, подрисовала стрелки у глаз до бровей и тихо вышла из каюты. Я поднялась по внутренней широкой лестнице наверх, туда, где светят звезды. По дороге я встретила блондинку, которая, видимо, возвращалась со студенческих посиделок. Мы обе молча прошли мимо друг друга. Она, по всей видимости, решила заглянуть в лабораторию «с проверкой». Надеюсь, я ее успокоила. Мой путь лежал наверх!
Я вышла на верхнюю палубу и прошлась вдоль борта по шкафуту. Дул легкий ветер с моря, было легко дышать, Я вглядывалась в ночную тьму за бортом и размышляла: «Что же мне дальше делать с этими пакетами? Что в них? Что так усиленно искали береговые службы? Секретные данные по сейсмологии? Упакованные банкноты? Говорят, пилота не нашли. Наверное, он спрыгнул с парашютом и скрылся где-то в сопках. Возможно, ему помогли его люди. Но тогда мне непросто будет завладеть запрятанными в скалах свертками. Пляж будет под присмотром. Но даже если мне удастся достать те пакеты, то куда я их спрячу и как легализую содержимое? Никак! Сначала надо добыть! А может, капитан поможет? Ему легко зайти на шлюпке с моря! Нет, не стоит рисковать. Подожду!»
Я хотела зайти внутрь парохода и уже приблизилась к наружной двери, как вдруг заметила через дверной иллюминатор тень, мелькнувшую в сторону от каюты капитана. Это была симпатичная буфетчица, предмет обожания всей команды. «Нормально! – подумала я, – мне нужен мой разлом, и только! Вот бы купить небольшое научное судно. Стать владелицей и планировать свои экспедиции… Я бы вновь сделала научные исследования в океане престижными! В моих рейсах участвовали бы лучшие умы в области океанологии и наук о Земле!» Возможно, я так подумала из чувства ревности: вечно кто-то переходит дорогу! «А на остаток из второго пакета, – продолжала фантазировать я, – куплю себе самого красивого парня-жиголо!»
Я спустилась по трапу, с грустью размышляя о том, что остальные варианты для меня потеряны: для одних я стара, для других – умна, для третьих – бедна, для четвертых… сто первая по счету! В марте мне стукнуло 30, но это начало. У меня в запасе есть еще несколько злых и ярких лет!
На следующий день сразу после завтрака я собрала все необходимые материалы и отправилась на расправу к шефу. Переступив порог его каюты, я сразу уловила его мрачный настрой.
– Присаживайтесь и располагайтесь, – пригласил он меня, указывая на длинный низкий столик и стоящие вокруг стулья. Я разложила карты и схемы маршрутов и уселась на один из стульев – тот, что выглядел поудобней.
– Ну вот, давайте посмотрим, где мы сейчас находимся и как заложим первый галс перед разломом. Есть смысл сделать первый профиль к северу от намеченного полигона, потом развернуться и пройти зигзагом вдоль шва разлома к южной его границе. Закончим работы в глубинной части. На склон, понятное дело, не полезем – мелко! Но южное пересечение может дать интересные сейсмические данные и дополнить вашу карту. Само по себе это уже станет новизной работы.
Мы набросали схему профилей на карте.
– Вот, примерно так, – сказал шеф, – более подробной сетки не получится, и это уже много. При скорости судна 6–8 узлов и при хорошей погоде мы едва успеем вписаться в отведенное время! Снимите координаты намеченных профилей и подсчитайте время работ. Потом обсудим подробнее. Возможно, придется подкорректировать по ходу, а пока посмотрите, как новые профили смогут дополнить старые данные. Я зайду в лабораторию ближе к вечеру, до вашей вахты. Если будут вопросы – обсудим! Не слишком обольщайтесь по поводу яркой картины новейшей тектоники. Обычные сбросы, присыпанные осадками. Ну, пара выступов фундамента. А где их нет? В любой разломной зоне есть следы нарушений и выходы их на поверхность! Так что оставьте ваши фантазии на тему активной области разлома! Структура старая, и если где и существуют незначительные подвижки в глубинных частях коры, так это – норма, а не аномальное явление. Я понимаю, конечно, ваши амбиции, но они дороговато обходятся нам с вами! Факты, видите ли, вещь упрямая и требуют проверенных данных! Я прозевал момент, когда вы написали тезисы и подали их на конференцию. Следовало бы для начала обсудить на семинаре, как водится! А вы сразу выскочили с докладом перед широкой аудиторией. Я в это время, как вы помните, был в командировке и не смог проконтролировать ситуацию. А тут все побережье затрепетало от ваших псевдонаучных пророчеств! Пора эвакуировать население! Журналисты с цепи сорвались! Доклад еще можно было бы как-то замять, но вам показалось этого мало: настрочили статью в солидный журнал! Увы, в мое отсутствие эта затея беспрепятственно пролетела в редакцию! А когда я вернулся, статья уже была сдана в набор. Я бы мог еще стерпеть такое, включи вы в соавторы стаю бродячих собак, но нет, вы взяли в соавторы меня! Моя фамилия заискрилась рядом с вашей над всей этой, извините, псевдонаучной галиматьей! Теперь все, кому не лень, останавливают меня на улице и задают вопросы о новейшей тектонике на побережье, даже те, кто понятия не имеет, что это такое! Как, впрочем, и я сам не ведаю, о чем, в самом деле, идет речь в вашем опусе! По нескольким сейсмическим профилям не лучшего качества делать такие заключения! Чистейший авантюризм! Приходится прикрываться гипотезой, и я зол, чтобы вы знали! Поэтому я, да и Андрей, вас критикуем, и это нежный лепет по сравнению с тем, что мне приходится выслушивать от сотрудников из других институтов! Да и здесь, на побережье, благодаря вам я стал не в меру популярен. То, что мы вчера слегка прошлись по вашим, так сказать, открытиям, не означало личной неприязни или вызова! Вы же, в своем духе, без объявления войны… с полным подносом… да к судовому начальству! Какая драма! Следует уже быть повзрослей, если уж на то пошло! Пароход – стеклянный, как вам известно! Ладно, это пока все. Я зайду часа в четыре.
Я вышла из кабинета шефа пристыженная. Он был прав, но это не меняло дела. Я намеревалась доказать свою правоту – не из-за амбиций, я действительно убеждена в наличии признаков новейшей тектоники в зоне разлома!
После обеда начались работы, и все вошло в привычный ритм. Я нанесла координаты планируемых профилей и примерно подсчитала время проведения работ на полигоне. Я также размышляла о намерении посвятить капитана в свою тайну. У него есть возможность зайти в бухту с моря. Одной мне не справиться с этой задачей. Капитан явно проникся ко мне симпатией сверх ожидаемой легкой связи, и он не из тех, кто будет болтать. Он, как и я, одиночка по сути. Я понимала, что, скорей всего, он не свободен. Там, за кадром, могут быть осложнения! По возвращении из рейса судно уходило в док на две недели перед следующей экспедицией. Можно было бы успеть! В противном случае мне надо попытаться выбить командировку осенью сюда, на побережье. Мотивирую это необходимостью сбора дополнительных данных по геологии и магнитометрии, полученных отрядами Южного отделения и работой в архивах. Шеф, скорей всего, отпустит меня с целью подготовки годового отчета. Следующий продолжительный рейс планируется в середине сентября. До этого судно будет стоять на пирсе в бухте или где-то в ближайшем порту. Если подгадать, то можно еще застать капитана в городе. Тогда не стоит спешить с откровениями и раскрывать ему тайну сокровищ. «Буду пока молчать! – твердо решила я, – настанет момент, и я возьму все!»
