Моя ладонь вжималась в Сережин член все сильнее, вероятно, слишком сильно, но остановиться я не мог. Твердый цилиндр между ногами манил, его дерганья наполняли все мое тело сладостным томлением, мягкость мошонки, приподнятой полусогнутыми пальцами, заставляла сердце биться сильнее.

Сергей тяжело дышал через приоткрытый рот. Его глаза были затуманены. Зрачки вроде бы смотрели на меня, но он явно ничего не видел. Я чувствовал, как бешено стучит его сердце, как дрожь пробегает по мышцам. Его ладони безвольно лежали на моих ягодицах, лишь иногда судорожно сжимаясь.

Я придавил Сережу настолько крепко, что он совершенно не смог бы вырваться. Даже если бы захотел. Все, что он мог, — это слегка двигать бедрами, довольно хаотично. Иногда казалось, что он хочет избежать моих ласк, иногда — что он сам подставляет себя под мою руку, иногда — что трется об нее.

— Что ты делаешь? — хрипел Серый. — Мы же все равно… не можем сейчас…

Я продолжал, не обращая внимания.

Мы стояли практически неподвижно, но эти мгновения были наполнены такими сексуальными ощущениями, что все мое тело прямо-таки изнывало от удовольствия. Даже в моем мягком члене появилось напряжение.

Серега слегка запрокинул голову, чуть-чуть выгнув вперед свою тонкую шею. Я без промедления набросился на нее, и над моим ухом раздался то ли вздох, то ли тихий стон.

Я сжал ладонь на члене Серого. Основание кисти проехалось по твердому стержню. Проехалось сверху вниз, плотно прижимаясь, ощущая раздутый конус головки, ровную палку твердой плоти и мягкий мешочек мошонки еще ниже. Яички через джинсовый слой я прощупать не мог, но когда попытался это сделать, Серега поморщился от боли.

Я уже осознано проехался костяшками пальцев по Сережиному члену. Крепко прижимая. Вдавливая.

Серега аж задохнулся. Дернулся, будто хотел отстраниться. Весь напрягся.

— Больно, дурак! — прошептал он.

Я погладил твердый стержень ладонью. Просто погладил.

Сережины бедра снова напряглись. По члену явственно пробежала волна сокращений, которую моя ладонь ощутила, несмотря на трусы и джинсы.

Мне самому было впору стонать. К тому же мой пенис наконец-то встал. Я его чувствовал.

Я прижал ладонь к Серегиной ширинке и с новой силой сжал то, что она скрывала. Было так приятно! Особенно ощущать, как основание кисти скользит по неровностям члена.

Серый издал легкий стон. Его коленки подогнулись, но тело осталось висеть, прижатое мною к сосновому шпону.

Мои бедра двигались в такт движениям руки. Они вжимали мой собственный член в твердое Сережино бедро, и по моему телу прокатывались волны удовольствия — то ли от того, что творилось с Серым, то ли от того, что я ощущал в своем ожившем пенисе.

Я беспрерывно целовал шею Сергея, ощущая под губами горло и едва проступающий кадык. Моя рука терла скрытый в джинсах стержень. Мой таз ритмично вжимался в Серегино тело, ударяя членом в бедро, столь твердое, столь тонкое, столь стройное, столь соблазнительное.

Деревянная конструкция от наших движений скрипела и ходила ходуном. Я это слышал и то и дело пытался умерить свой пыл, но уже через мгновение обо всем забывал. Надеюсь, этот ритмичный скрип не разносился по всей квартире… Или хотя бы терялся в звуках телевизора и кухонной готовки…

Я тер и тер член Сереги, не в силах остановиться. Кожа на ладони горела, но я этого не чувствовал. Я стискивал его пенис пальцами, сжимал головку, толкал твердый стержень, гнул его в разные стороны, тер.

А Серый издавал какой-то беспрерывный звук. И его бедра ритмично подавались навстречу моей руке.

Почему я все-таки не расстегнул ширинку и не залез ему в трусы? Почему все это нужно было делать через плотные джинсы? В самом начале я боялся, что мы не успеем застегнуть молнию, если войдет Серегина мама, но потом я ведь уже ни о чем не думал, уже ничего не боялся! Почему мои пальцы на голых инстинктах не полезли Сереже в штаны?

Как бы то ни было, этого не случилось. Джинсы Серого оставались целомудренно застегнуты, и я стирал о них свою ладонь. Было так здорово, что я не мог ни о чем думать, не мог ничего чувствовать. Только твердый цилиндр под пальцами.

Серый напряженно изгибался, то и дело с силой грохаясь всем телом о дверь. К ритмичному поскрипыванию добавились еще и звуки этих ударов…

Потом, спустя целую вечность — вечность, наполненную сладостными ощущениями, вечность, которая ни за что не должна была заканчиваться, но все же закончилась — парень, зажатый мной, беспорядочно забился. Я чувствовал, как напрягаются мышцы его живота и ног. Его бедра немного раздались в стороны, давая моей ладони больше свободы. Серегины руки больно сдавили мои ягодицы. Парень весь напрягся, сжал зубы, застонал, замер. Моя кисть ощутила, как по твердому члену прокатилась волна. Потом еще. Потом эти волны пошли одна за другой.

Сергей кончал.

Я не мог видеть или чувствовать струй спермы, внешне Серега беспомощно висел, прижатый мной ко входу, но волны, пробегавшие под моей ладонью снизу кверху, были весьма красноречивы.

Потом бедра Сергея стали слегка напрягаться, ритмично, но не сильно.

Спустя полминуты и это прекратилось.

Серый повис в моих руках безвольной куклой.

Я прекратил всяческие движения. Лишь пригнулся, мягко поцеловал его, да так и замер, прижавшись губами к его губам. Моя ладонь стискивала, насколько позволяла плотная ткань, твердый Серегин член — не двигаясь, замерев в одном положении стиснула и больше ничего. Все мое тело болело от пережитого напряжения.

Часы в углу отсчитывали секунды.

Наконец, Серега вздохнул и стал тяжело дышать. Будто вынырнул из-под воды.

Я оторвался от его губ и почему-то прошептал:

— Сережа…

Серый открыл глаза, посмотрел на меня замутненным взглядом.

— Ты чудовище, — буркнул он хрипло и улыбнулся. Потом потянулся, прижался всем телом, поцеловал.

Я понял, что Сережа уже более-менее уверенно стоит на ногах, и с трудом оторвался от его тела. Выпрямился, пошатываясь.

Парень сделал несколько шагов к единственному в комнате стулу и бессильно рухнул на него.

Сережа улыбался одними кончиками губ.

Как он был в тот момент прекрасен! Не так прекрасен, как всегда, а как-то по-особому, необычно! Как только природа сумела создать такое удивительное лицо, такое совершенное тело!

— Нужно помыться, — сказал Серый. — Пока пятно не появилось.

Я кивнул. Надо.

— А потом я займусь тобой, — добавил он, мстительно ухмыльнувшись. Даже эта ухмылка была прекрасна! — Я хочу, чтобы и ты подвергся этой экзекуции! Палач!

— Пока что ты меня только соблазнителем называл, — ответил я, прислоняясь к двери.

— Ага, — сразу же согласился Сережка. — Палач-соблазнитель. Я тебе устрою!

Он встал и на трясущихся ногах направился ко мне. Поцеловал. На мгновение пальцы прикоснулись через ширинку к моему торчащему члену.

— Готовься! — грозно буркнул он. — А пока отвали, мне в ванную надо.

Я послушно отодвинулся. Серый открыл дверь.

— Жди!

И он ушел.

Ну да, как же! Мы же хотели по-настоящему, в попу!

— Сережа! — услышал я с кухни голос его мамы. — Эй, Сережа!

Я поправил на себе одежду и пошел к ней.

— Сергей в туалет отлучился, — сказал я, надеясь, что по мне не видно, чем мы только что занимались.

— Садись за стол! — скомандовала, не оборачиваясь женщина, она что-то дорезала на доске. — Я же говорила, быстро сделаю! Вот, ешь! А Сережке сейчас будет готово…

И она поставила передо мной тарелку с сэндвичами и чашку кофе.

На мгновение я ощутил укол совести. Я тут с ее Сережей такое… а она… Но потом голод пересилил, и я набросился на еду.

И сразу же понял, что универ может быть отличным выходом — наверняка мы там сможем найти незапертую аудиторию или лабораторию. В субботу в здании пусто. Забаррикадируемся и…

========== Хата все-таки нужна ==========

Хата все-таки нужна

Мы вышли из Серегиной квартиры и остановились у лифта. Учитывая наличие дверного глазка, мы держались в добром метре друг от друга.