Были возбуждены и оба моих друга. Я чувствовал их пенисы, прижимавшиеся к моим бедрам все сильнее. И пенисы эти были весьма твердыми и горячими. И тела наваливались на меня все сильнее. Тела эти шевелились, двигая членами по мне. Движения эти все больше теперь напоминали волны, ритмичные волны. Мы разговаривали, а Свен и Риг при этом обжимали меня, практически не скрывая, что трутся пенисами о мои бедра.
В конце концов, я оказался полностью зажат между парнями. Как дома накрывают двухскатной крышей, так меня накрыли их тела. Свен положил свою ладонь мне на живот, и она, будто невзначай, поглаживала кожу, иногда спускаясь опасно низко. Риг то и дело прикасался пальцами к моей груди, и как-то так получалось, что его рука все чаще оказывалась на моих сосках — очень чувствительные, как выяснилось, прикосновения…
Атмосфера сгущалась. Это было какое-то наваждение. Я дышал не воздухом, я дышал возбуждением пылающих тел. Я парил в конденсированной страсти. Желание, мое и их, окутывало нас, и я бы не удивился, если бы кто-то из парней в этот момент предложил перейти от разговоров к делу. Самое время, так сказать, «помочь» друг другу. Прямо сейчас. Больше того, я был настолько возбужден, что, наверное, даже не сопротивлялся бы слишком сильно…
Мои бедра явственно приподнялись, и я понял, что желание терзает меня просто неимоверно. И одновременно я осознал, что это движение моих бедер не могло ускользнуть от внимания Свена и Рига. Они почувствовали, как мое тело сделало это крайне неприличное движение!
Оба замерли и замолчали.
Меня будто холодным душем окатили. Я выбрался из-под двух налегавших на меня тел, сел на соседнюю лежанку (Рига) и заявил, что либо они оба освобождают мою кровать, либо я лягу спать где-нибудь в другом месте. Надо спать, господа, ночь на дворе!
«Господа» принялись уговаривать меня, но я не стал вступать с ними в пререкания. Просто улегся под простыню Рига и повернулся к ним спиной. Парни, ворча и ругаясь, нехотя поднялись, и мы легли, наконец, спать.
Я был так возбужден, что искренне боялся, что стану онанировать прямо при них. Я положил руки поверх простыни, а сам лег так, чтобы мой член не был к чему-либо прижат. Все это, конечно, предотвратило мой позор, но не слишком сильно помогло в моем изматывающем желании…
Не знаю, мастурбировал ли Свен в ту ночь. Наверное, да, но я об этом не узнал. Я спал. Спал тревожным, полным напряжения сном, в котором мое тело вновь было накрыто двумя костлявыми телами. Мне снилось, что я жду, когда кто-нибудь из парней прикоснется к моему члену. Этого не происходило, и напряжение все росло…
Я проснулся от гулкого стука сердца в груди. Во рту пересохло. Член был, как камень.
Ни о чем не думая, будто все еще во сне, я поднялся и поплелся в умывальную комнату.
Фантазии, одна откровеннее другой, беспрерывным потоком вставали в голове. В них не было девушек, в моих фантазиях в ту ночь мелькали только Риг и Свен. Я был возбужден, сильно возбужден… Я не стал противиться зову тела и просто опустил руку на член…
День четвертый.
После двух мучительных бессонных ночей, после сладостной мастурбации сегодняшним ранним утром я спал как убитый. Меня разбудили крики товарищей и всеобщая суета. Еще не проснувшись как следует, я поднялся с лежанки и потянулся, зевая.
И тут заметил лицо Свена. Он замер в неудобной позе, уже начав откидывать простыню и приподниматься, но так и не завершив движения. Он смотрел мне между ног. Глаза у него были большими и ошалелыми.
Я невольно посмотрел вниз. С трусами, вроде бы было все в порядке.
Автоматически, все еще полусонный, я вновь потянулся, подняв руки над головой и выгнувшись вперед. И тут понял, на что смотрит Свен.
Как всегда по утрам у меня была эрекция. Член торчал, оттопыривая трусы. Твердый стержень был ясно виден через натянувшуюся на нем ткань. А я еще и выгибался туда-сюда, будто специально его демонстрировал! Мой пенис оказался в каких-то сантиметрах от лица Свена. Конечно, он оторопел.
Я резко развернулся. И обнаружил, что Риг, все еще валявшийся в своей кровати, оказывается, в это время разглядывал мой зад. Теперь перед его глазами оказался оттягивающий ткань трусов эрегированный член, и первая скрипка с готовностью уставился на него.
Я растерянно замер. Как ни повернись, один из моих соседей будет видеть отвердевший пенис, а второй — зад.
Риг понял, что я знаю, куда он смотрит, и отвел взгляд. И тут же украдкой вновь бросил его мне между ног. И опять.
Я повернулся и тут же пригнулся, скрывая член от Свена, хотя и понимал, что Риг в этот момент видит, как трусы натянулись на ягодицах. Подхватил штаны. Хорошо, что они у меня просторные.
Лишившись зрелища, Свен ожил и все-таки отбросил свою простыню. И тут настал мой черед опешить. У него тоже был утренний стояк, и я ясно видел его член сквозь трусы.
Я сглотнул, не в силах отвести взгляд.
Свен, только что разглядывавший меня, конечно, понимал, на что я смотрю, но одеваться не торопился. Он остановился по другую сторону своей лежанки и стоял, глядя куда-то в сторону. Хоть на нем и были трусы, его твердый член ясно просматривался. Он начинался от припухлости в самом низу и поднимался наискосок, и это зрелище по какой-то причине заставило мое сердце колотиться. Я почувствовал, что краснею.
Тут заскрипела лежанка Рига. Он тоже поднялся. И, да, конечно же, у него была эрекция. Зрелище оказалось до предела откровенным. Я даже различил два утолщения в основании — не просто мошонку, а яйца. Во всяком случае, я так подумал. И стержень заканчивался небольшим утолщением. Это была головка, наверное.
Я, будто захлебнувшись, перестал дышать.
Риг и Свен старательно делали вид, что не замечают моей реакции. Они не торопились одеваться, оба смотрели куда-то в окно, будто выглядывали кого-то, потом стали заговаривать с проходившими мимо парнями.
Я стоял, не в силах шевельнуться. Только глаза мои перебегали от одного к другому. Я был ошеломлен тем, что происходило. Я был придавлен явственной извращенностью всего этого. Я удивлялся тому, что два вполне нормальных парня заинтересовались моим членом. Удивлялся, тому, что они стали столь неприкрыто демонстрировать свои члены мне. Удивлялся, что меня почему-то заинтересовала чья-то эрекция. Я ведь ездил с оркестром не первый год. За это время я при желании мог бы по утрам видеть десятки, если не сотни эрегированных членов, но я смотрел, и не видел. Во всяком случае, не видел так, как сегодня. Что со мной происходит?
Это непонятное представление первым прекратил Риг. Я ощущал, что он чувствует себя некомфортно, демонстрируя себя. Он был смущен, часто смотрел в пол, переминался с ноги на ногу. В конце концов, он сдался и натянул на себя штаны. Свен победно улыбнулся, постоял еще несколько долгих секунд, а потом и сам стал одеваться.
А я все смотрел. Даже теперь, когда трусы скрылись под штанами, я не отвел взгляда. Я разглядывал Свена и Рига, разглядывал, и ощущал то, ночное, напряжение. Я, парень, еще позавчера удивлявшийся тому, что мой товарищ дрочит на меня, теперь волновался, глядя на него и Рига.
Свен, немец по рождению, резко отличался от всех остальных парней Йорпеланна. У него были развитые мышцы. На животе просматривались кубики. И волоски на голенях были гораздо заметнее, чем у нас. И зачатки усов. Свен вообще был похож на зрелого мужчину. Ну, почти.
Риг же при всем своем росте оставался, в общем-то, типичным йорпеланнским пай-мальчиком. Только выше большинства из нас. Как и положено скрипачу, он был худым. Позвонки едва кожу не прорывали. Ребра ясно виднелись от ключиц до самого живота. И сам живот был лишен кубиков — два мышечных тяжа, не более. И кости таза торчали. Такому и до чахотки недалеко… Странно, но все это мне казалось более естественным, чем тело Свена.
А еще я считал, что у Рига красивое лицо. Не то чтобы я различал мужскую красоту, но ведь понять, у кого обычное лицо, а у кого красивое, я же мог!
