Я закусил губу, чтобы у меня не вырвались слова, о которых я бы потом жалел. Я знал, что в жизни правильно, а что неправильно. Однажды я уже решил, что буду жить правильно. Что бы во мне сейчас ни происходило…

— Мати, а ведь мы с тобой больше никогда не увидимся…

Я вздрогнул. Такая мысль не приходила мне в голову. Но теперь, когда она была произнесена вслух, я вдруг понял, что так оно и есть — мы никогда больше не увидимся.

— Секция А! — истошно вопил капрал, казалось, просто у дверей нашего тамбура. — Кто останется в вагоне, будет считаться дезертиром!

— Позволь мне на прощание прикоснуться к тебе, — пробормотал Риг, краснея и пряча глаза.

Что?!

Я ошалело посмотрел на него. Прикоснуться? Он хочет меня потрогать? Сейчас? Здесь? Он ведь ощутит, что у меня эрекция…

То, что он может притронуться к какому-то другому месту, мне и в голову не приходило! Какой же я все-таки извращенец…

Риг протянул руку, расстегнул две пуговицы на моей куртке и сунул ладонь внутрь. Я почувствовал, как к моей груди прижались его пальцы.

— У тебя так стучит сердце! — пробормотал Риг.

Я сглотнул. Слов не было.

— Очень быстро… И сильно…

— Секция А!

Риг медленно вытащил ладонь. А потом резко повернулся, распахнул дверь тамбура и спрыгнул на землю.

Меня обдало ледяным ветром.