Ага, Никитос, съел! Вот так-то!

А потом меня, понятно, ноги вынесли к единственному другому Никите, которого я знал в этой своей распроклятой петле времени, — к Найку.

Тот жил и, так сказать, работал в своей галерее, она же школа танцев. Смазливое двадцатидвухлетнее чмо, умеющее только ногами дрыгать. Еще год назад Найк был известным в определенных кругах танцором, а заодно и фотомоделью, но сначала позволил своему продюсеру соблазнить себя, а потом позволил себе бросить продюсера. Ну и остался не у дел, конечно.

Галерея размещалась в небольшом зале, где когда-то был гастроном. Одна стена этого зала представляла собой сплошное зеркало с деревянной перекладиной на уровне поясницы. Эту перекладину Найк гордо именовал «станком». Вторая стена была увешана гигантскими черно-белыми фотографиями самого божества. На некоторых из снимков, кстати, Найк смотрелся весьма художественно. Фото бесконечно отражались в зеркале, и казалось, что хозяин галереи смотрит на тебя отовсюду. Окон в зале не было, зал освещался большим количеством ламп — слишком большим количеством слишком мощных ламп. По счастью, большинство из них сейчас были выключены.

Другого дома у парня не было. Он жил в этой галерее, попутно спуская на травку и колеса деньги, накопленные за несколько лет успеха. Главным его развлечением было затащить кого-нибудь на «приватный урок» и трахнуть. Найк между полами различий не делал.

По случаю утреннего времени галерея была пуста. Гремел качественный бит, фотографии на стенах подсвечивались специальными лампами, и Найк смотрел на меня со всех сторон. Сам он сидел в углу, ковыряясь в ноутбуке.

Когда я появился, парень так удивился добровольному посетителю, что уставился на меня, не отрываясь.

Я нажал на кнопку кондиционера, иначе будет жарко. Зажег все лампы. Вышел в центр зала.

Найк изумился еще больше. Главным образом, моей наглости.

— Ты кто? — крикнул он из своего угла.

Я начал двигаться. Танцевать я, в общем-то, не умею, но сейчас моя бездарность значения не имела.

Удивление Найка превратилось в изумление. Он побежал ко мне, но остановился, когда я сделал первое вращение.

— Ты кто?

Зрачки расширены, взгляд не может остановиться ни на чем конкретном. Как всегда в это время пятницы четвертого сентября, танцор был под кайфом.

Я продолжал двигаться в белом свете бесчисленных ламп. Теней не было, только яркий свет и я, погруженный в этот сюрреалистический океан ослепляющего сверкания, отражающийся в гигантском зеркале среди множества гигантских лиц Найка.

Двигался я беспорядочно. Никаких па я не знал, никогда танцам не учился. Наверное, то, что я делал, было больше всего похоже на плохой самодеятельный балет — медленно, без ритма, без особого плана. Я приподнимался на носочки, вращался, поднимал ноги, взмахивал руками. В целом, попадал в ритм, и на том спасибо.

Найк смотрел на это зрелище, не шевелясь. Между его ног зарождалась жизнь.

Отдаться или обломать? Обломать больше соответствовало моему настроению.

Я рискнул сделать несколько физкультурных движений, тех самых, которыми я обычно соблазняю Серпа. Встал на мостик, упал на пол, вскочил и закружился вокруг себя. Снова на мостик и, по-паучьи перебирая руками и ногами, полный оборот. Вывернулся. Скользнул, выпрямляясь. Оказался вверх ногами на руках, прошел так несколько метров, перепрыгнул лицом к Найку, упал на бок.

Пол в этой части зала был выстелен чем-то вроде спортивного мата, только снежно-белого цвета. Падать было не больно.

Найк смотрел на меня, а я смотрел на него. Он слегка подтанцовывал в такт музыке. Не слишком сильно, но заметно. Зрачки его никак не могли остановиться. Специальные танцевальные штаны, которые были сегодня на парне, только подчеркивали торчащий между его ног стержень.

По-змеиному стелясь по мату, я отполз назад, «оставляя» за собой футболку. Вскочил, содрав ее с рук. Вытянулся, демонстрируя живот. Подпрыгнул и снова завращался. Остановился спиной к Найку, чтобы он мог рассмотреть меня сзади. Прогнулся назад, в его сторону, вытягивая руки — так хорошо видно, насколько выпуклые у меня ягодицы. И снова завращался.

Я все еще не решил, зачем я вообще сюда пришел. Посмотреть на другого Никиту? Посмотрел. Убедился, что этот, другой Никита, меня хочет? Убедился. И что?

Я продолжил свой «танец», поочередно взмахивая руками. Свет был слишком яркий, я почти ослеп.

Упал на пол, выгнулся, прокрутился, поднимаясь. Потом двинулся на Найка. Расстегнул брючный ремень. Развернулся, пошел назад. Прокрутился, будто держал в руках флаг. Снова пошел на Найка. Расстегнул пуговицу на поясе.

Парень сглотнул. Оглянулся.

Я стал повторять свои взмахи руками, вращения и шаги. Найк быстро пошел к выходу. Повернул табличку «Закрыто», щелкнул замком, закрыл жалюзи на двери. Вернулся. В руках у него был какой-то тюбик. Я знал какой — смазка. А вот презервативов у этого товарища не бывало в принципе.

Я завершил вращение, взмахнул руками, упал на пол и стал извиваться. Вскочил, тут же опустившись на мостик назад. Мой напрягшийся член уперся в ширинку, оттопыривая и даже слегка приоткрывая молнию.

Я вскочил и рванул «язычок» вниз. Наружу вывалился обтянутый белой тканью член. Найк явственно вздохнул.

Я, продолжая плавно взмахивать руками, задвигал бедрами и животом. Тонкая ткань летних брюк сама поползла вниз и в какой-то момент разом слетела на колени. Я одним движением, наступив на штаны ногой, сдернул их с себя.

Найк стоял неподвижно. Что он возбужден, было хорошо видно, но сам он не двигался. Только смотрел на меня. Когда мои брюки упали у его ног, он сглотнул и снова спросил:

— Ты кто?

Голос у него уже был хриплый. Именно так, как я и хотел.

— Хочешь у меня позаниматься? — задал он следующий вопрос. Все-таки Найк считал себя великим танцором.

Но нет, заниматься я у него не хотел и просто промолчал. Собственно, я до сих пор не издал ни звука.

Теперь пришел черед откровенного стриптиза. Как снимать трусы, одновременно танцуя под музыку, я не знал. Поэтому просто двигал из стороны в сторону бедрами и спускал резинку все ниже. Получалось по-блядски, но ничего другого я придумать не мог.

Когда показались лобковые волосы, Найк сглотнул. Когда обнажился корень члена, он снова сглотнул. Когда выскочил весь пенис, дыхание парня сбилось.

Я дотащил трусы вниз до той степени, чтобы стали видны яички, дождался очередного сглатывания Найка и повернулся к парню спиной. Повторил стриптиз, обнажая задницу. Слегка выгибался под музыку назад — всегда хочется выглядеть еще лучше!

Когда зад стал виден весь, я упал на колени, в ту самую позу, в которой трахается большинство геев. Может, для Найка это и не слишком эротично, но для меня это реально секси. Вывернулся, поднимаясь на мостик. Мой член напряженно торчал.

Совершая в такт музыке движения, я упал на мат и стал на нем извиваться. Пока вставал, стащил трусы до щиколоток. Переступил через них. Выпрямился перед Найком совершенно голый, залитый ослепляющим светом. А потом снова стал танцевать, выгибаясь и вращаясь.

Через мгновение рядом со мной оказался Найк. Поддержал меня в каком-то выпаде, тем самым впервые ко мне прикоснувшись. Потом помог сделать движение в обратную сторону и заодно провел рукой по бедру. Прокрутил меня в такт биту, скользя ладонью по спине и животу. Продолжая танцевать рядом, снял с себя свою вычурную концертную рубашку. Поглядел на меня, ожидая реакции.

Если он думал, что, увидев его кубики, я упаду в обморок, то зря.

Я прижался к парню всем телом, всем своим нагим телом, и тут же, пока он не потянулся ко мне, сделал шаг назад, прокрутившись так, чтобы все-таки оказаться в его руках. Совершенно естественным движением Найк пригнулся и коснулся губами моих губ. И тут же выпрямился, протащил меня между расставленными ногами, вновь пригнулся и поцеловал.

Потом мы стояли рядом, «зеркально» совершая «шаги» то в одну сторону, то в другую, а Найк при этом стаскивал с себя свои «танцевальные» штаны. Сволочь он был талантливая, и получалось у него просто на загляденье, артистично, красиво, эротично. Ему удавалось создать ощущение стриптиз-интриги даже для меня, видевшего все это не один раз.