Тогда Бони с удовольствием вновь напялил красную шляпу. Подошёл к книжному шкафчику и нашел узкую маленькую коробочку, повертел в задумчивости и, вытащив шкалик, плеснул в бокал на донышко. Пригубил, перекатывая во рту жгучую жидкость: «Отменный букет осени!» Яркие, живые эмоции и хорошее настроение наполнили душу, растеклись согревающим коньяком по телу, прогоняя зелёную тоску, депрессию и негатив прочь. Он чувствовал, как привычная интуиция нашёптывает на ушко: «Туда ходи смело. А куда задумал пойти вчера, – ни в коем случае, и даже близко не суй свой нос». Замечательная подсказка! Взгляд остановился на вазочке-конфетнице. Развернул пирамидку трюфеля, закусил: «Пойду, пройдусь, красную шляпу интуиции прогуляю».

Перемерив все шляпы, Бони подумал: «Отличная идея! Смена головного убора поможет мне переключаться на разные аспекты текущей проблемы. Рулит здесь не колдовство или суеверие, но психология! Шляпа шляпе – рознь».

Стильно одетый мужчина лет тридцати пяти, белый, сильный и привлекательный, лёгкой пружинящей походкой шёл вдоль Десятой авеню и сосредоточенно смотрел на экран навигатора, пристёгнутого к левому запястью. Мимо него прошла и затем не удержалась, оглянулась на симпатичного мужчину смазливая танцовщица кабаре. Упругая попка, обтянутая эластичными белыми брюками, казалось, танцевала квикстеп. При каждом шаге ритм замедлялся и убыстрялся так, словно в его ушах звучала мелодия. Красная шляпа гармонировала с рубашкой и костюмом, делая стилягу похожим на гастролирующего артиста. Красная косынка на шее горела атласным закатом. Яркое пятно, блеснувшее на сером фоне обыденности, не пропускал ни один женский глаз. Встречные особы, как молодые, так и пожилые, за несколько секунд успевали рассмотреть в мужчине ровно столько, сколько необходимо, чтобы оценить потенциального кавалера. Перехватывая заинтересованные взгляды, красавчик лишь обаятельно улыбался в ответ. Дамы думали, что знаки внимания предназначены им, а на самом деле он радовался собственным потаённым мыслям.

Мужчина торопился. Где-то поблизости должен находиться искомый объект. Золотистый закат расцветил окна стеклобетонной громадины, банка «Нью-Лайф Дадли», который он только что миновал. Рядом с ним расположилась узкая цилиндрическая высотка, построенная в стиле хайтек. Жёлтая точка навигатора пульсировала. Это здесь. Скоростной лифт нёс прозрачную кабину с пассажирами на верхние этажи небоскрёба минут десять, пока не достиг сто первого этажа. За это время пассажиры могли вдоволь налюбоваться урбанистическими пейзажами с высоты птичьего полета.

Мегаполис Нью-Лайф раскинулся на побережье Тихого океана, выходя на искусственные острова, заботами архитекторов и дизайнеров выросшие далеко от естественного географического края лукоморья. Высокие аркады мостов – крылья бабочек, навечно замерших в полёте, – изящными взмахами соединяли всю эту островную глазунью с берегом. Ажурные металлические конструкции всеми цветами радуги сверкали на солнце, создавая хорошее настроение у горожан. Трепетали флаги на мачтах спасательных кораблей, дежуривших на рейде. Лёгкий зюйд-вест оживлял парусную регату, заставляя лодки и яхты маневрировать между буйками, а моряков – ловить ветер.

Приливные электростанции, полощущие железобетонные сваи в морской воде за чертой городских пляжей и причалов, регулярно добывали энергию из большой волны, надолго обеспечивая многомиллионный город резервами электричества. В конце двадцать первого века лишь экологическая добыча энергии оправдывалась человечеством. Исчезли тепловые электростанции, работающие на угле или торфе. Разве что где-нибудь, например в российской провинции, ещё сохранились архаичные гидроэлектростанции, ожидающие демонтажа. По всей планете Земля и на орбите планомерно ширилось строительство солнечных аккумуляторов, термоядерных и звёздных энергостанций. Воздух очистился от смога, и небо сияло акварельными переливами, меняя цвет от нежной охры заката над морской пучиной на западе до прозрачной голубизны на востоке. Зайчики солнечных батарей на крышах небоскрёбов отсвечивали в глаза и мешали рассмотреть черепицы малоэтажных окраин, утопающих в зелени акаций и лип.

Лифт замер. Именно здесь, в пентхаусе, и располагался уютный ресторанчик «Рудокоп», облюбованный разномастной, однако вполне приличной публикой из Нью-Лайфа и его пригородов. Время от времени здесь бывали и солидные бизнесмены, и продюсеры из киноиндустрии и телешоу, и редакторы модных журналов, и известные тренеры, и ещё многие представители модных профессий, тем не менее, завсегдатаями считались искатели приключений и авантюристы. Именно здесь и хотел попытать счастья и он.

Новый посетитель окинул взглядом просторную, но уютную ресторацию и занял столик, стоявший чуть поодаль от эстрады, рядом с журчащим фонтаном жирандоль и тёмно-зелёной пальмой в бочке. Накинув красную шляпу на рожок вешалки, примостившейся справа от колонны, он поставил чемоданчик-дипломат у ножки стола. Народ собирался к ужину неспешно, и зал наполнился пока лишь на треть. Когда мужчина заказал чашку кофе, порог заведения неуверенно переступил грустный кюре. Он поискал глазами официанта, попросил сок со льдом и, испросив разрешения, подсел к стильно одетому мистеру в белом костюме.

– Чем занимаетесь в жизни? – спросил вежливо кюре у соседа, чтобы не сидеть в гнетущей тишине.

– Даю советы в безвыходных ситуациях, – кротким голосом ангела ответил тот и искренне, по-детски улыбнулся.

Так они познакомились, падре Ред Кинг, кюре урбанистской католической церкви, и Бони Двард, консультант по решению алогических проблем.

– О! Достойное занятие – помогать людям! – одобрил кюре. Его настроение неожиданно улучшилось, и он позволил себе хороший ужин. – Часто бываете здесь, мистер Двард?

– Первый раз, зашёл из любопытства. Если будут вопросы, обращайтесь, падре. Я всегда к услугам бедствующих, – наклонил голову собеседник и протянул визитку с номером контактного телефона.

Он кожей почувствовал, что падре уже «на крючке».

– Я, конечно же, понимаю, что такие услуги, как ваши, оплачиваются недёшево, – начал падре Ред Кинг, отрезая ножиком маленький кусочек форели.

Бони Двард наблюдал, как артистически красиво ест кюре. Изящным движением тот обмакнул кусочек рыбы в соевый соус, облизал вилку и неторопливо прожевал.

– Натуральная пища вкусна от природы! Химические добавки лишают её живительной энергетики. Вы не находите? – при этом он искоса посмотрел на собеседника изучающим взглядом и продолжил священнодействие над блюдом.

– Да-да, вы правы, – ответил дважды согласием Бони, нарушив первую заповедь ведения диалога с клиентом: никаких «да», все фразы должны быть обтекаемыми и скользкими.

Ярко-зелёные и длинные ногти падре как-то не совсем вязались с общим обликом божьего агнца. Более того, они раздражали и выбивали из привычной колеи. «Да мало ли какие причуды бывают у людей? Америка толерантна ко всем странным индивидам», – подумал мистер консультант.

– Так как насчёт доброго совета? – прямиком спросил кюре.

– Договоримся, – подбодрил его Бони Двард. – Излагайте вашу проблему.

Падре, приятный мужчина неопределенного возраста с чисто выбритыми висками, обременённый заботами о малочисленной пастве, давно мечтал отремонтировать скромное здание костёла, построенного ещё в конце девятнадцатого века. Однако паства состояла из бедных людей, едва влачащих не очень сытое существование. Прихожане – в основной массе законопослушные граждане – платили кредиты, медицинскую страховку, налоги, частенько брали в долг дешёвые продукты в ближайшем магазинчике и с трудом наскребали сумму, потребную, чтобы заплатить за обучение детей в колледже. Что взять с дорожных рабочих, водопроводчиков и сантехников, библиотекарей и учителей младших классов, а тем более с пенсионеров? А потому и пожертвования на богоугодные нужды были центовыми.

Мистер консультант по решению алогических проблем выслушал падре Реда Кинга очень внимательно, ни разу не перебив собеседника.