Чем дольше говорит Бафен, тем быстрее стучит мое сердце. Легкие стонут, словно им не хватает воздуха. Потому что все им сказанное не применимо к Кардану. Он не может быть так основательно связан со страной, не способен влиять на все это, потому что находится под моим контролем.

Я думаю о крови на покрывале его ложа и разбросанных рядом белых цветах.

«Когда проливается его кровь, являются твари».

– Итак, – вступает Рандалин, которому невдомек, что у меня голова кругом идет, – вы можете видеть, что всякое решение Верховного Короля меняет Эльфхейм и влияет на его обитателей. В правление Элдреда, когда рождался ребенок, его обязательно приносили к королю, чтобы он возложил на нового подданного обязательства перед страной. Но некоторые наследники в Нижних Дворах выросли в мире смертных, вне досягаемости Элдреда. Эти дети-перевертыши вернулись и правят, не присягнув Кровавой короне. По крайней мере, один Двор сделал такого перевертыша Королевой. И кто знает, сколько диких из народа сумели уклониться от клятвы. И генеральша Двора зубов, Грима Мог, похоже, покинула свой пост. Никто не знает, что она намеревается делать. Мы не можем позволить себе беспечность со стороны Верховного Короля.

Про Гриму Мог я слыхала. Она страшна, но не до такой степени, как Орлаг.

– Нам нужно присматривать и за Королевой Подводного мира, – говорю я. – У нее есть план, и она собирается выступить против нас.

– Что такое? – спрашивает Мадок, впервые проявляя интерес к разговору.

– Невозможно, – заявляет Рандалин. – И где ты могла это услышать?

– Балекин встречался с ее представителями, – объясняю я.

Рандалин фыркает:

– Полагаю, ты узнала об этом от принца лично?

Если бы я прикусила язык чуть сильнее, то прокусила бы его насквозь.

– Мне известно об этом не из одного источника. Если Орлаг заключала союз с Элдредом, то теперь он недействителен.

– У морского народа холодные сердца, – говорит Миккел, слова которого поначалу звучат так, словно он соглашается со мной, но потом я понимаю, что он придерживается иного мнения.

– Почему бы Бафену не проверить свои звездные таблицы? – умиротворяющим тоном предлагает Рандалин. – Если окажется, что звезды пророчат угрозу, мы это обсудим.

– Говорю вам… – решаюсь настаивать я, чувствуя раздражение.

В этот момент Фала прыгает на стол и начинает танцевать – насколько я понимаю, демонстративно. Мадок взрывается смехом. На плечо к Нихар слетает птица, и они принимаются сплетничать, выписывая трели и щебеча.

Ясно, что никто из них мне не верит. В конце концов, разве может быть такое, что мне известно нечто, не известное им? Я слишком молода, неопытна, да к тому же смертная.

– Никасия… – снова начинаю я.

Мадок улыбается:

– Твоя школьная подружка.

Мне хочется сказать Мадоку, что если он до сих пор заседает в совете, то только благодаря мне. Несмотря на то что он пронзил Дайна собственной рукой, Мадок – Главный генерал. Я могла бы сказать, что хочу оставить его при деле, что пусть лучше его клинок служит нам, чем обернется против, что моим шпионам легче следить за ним, когда он на глазах, но в глубине души понимаю, что он лишь потому Главный генерал, что мне не хватило решимости оставить без должности моего отца.

– Остается еще вопрос с Гримсеном, – начинает Миккел, словно я вообще ничего не говорила. – Верховный Король принял кузнеца Алдеркинга, создателя Кровавой короны. Сейчас он живет среди нас, но пока на нас не работает.

– Мы должны его приветить, – говорит Нихар, являя пример редкого между Благими и Неблагими единодушия. – Магистр Увеселений запланировал праздник на Охотничью Луну. Может, он включит в него представление в пользу Гримсена.

– Зависит от того, чем собирается заняться Гримсен, – замечаю я, отказываясь от попыток убедить их в зловещих планах Орлаг. Приходится рассчитывать только на себя.

– Возможно, копаться в земле, – говорит Фала. – Искать всякие трофеи.

– Трюфели, – автоматически поправляет Рандалин.

– О нет, – возражает Фала, морща нос. – Не их.

– Я попытаюсь выяснить, какие развлечения он предпочитает. – Рандалин сделал пометку на листке бумаги. – Мне также сообщили, что на празднование Охотничьей Луны прибудет представитель Двора термитов.

Стараюсь не выказать своего удивления. Двор термитов, возглавляемый лордом Ройбеном, оказал содействие в восхождении Кардана на престол. А за это я обещала лорду Ройбену услугу, когда он попросит. Понятия не имею, чего он захочет, но сейчас дополнительные сложности некстати.

Рандалин прочищает горло и поворачивается ко мне, сверля глазами:

– Передай наши сожаления Верховному Королю, скажи, что у нас нет возможности подать совет напрямую, и сообщи, что мы готовы прийти на помощь. Если не сумеешь выразить это, мы найдем другие способы его уведомить.

Я коротко кланяюсь и не отвечаю на слова, прозвучавшие открытой угрозой.

Я ухожу, но Мадок догоняет меня и идет рядом.

– Я так понимаю, ты поговорила с сестрой. – Его мохнатые брови насуплены – знак озабоченности.

Я передергиваю плечами, памятуя о том, что он сегодня ни слова не сказал, чтобы поддержать меня.

Мадок бросает на меня нетерпеливый взгляд:

– Только не говори мне, как сильно ты занята этим мальчишкой-королем, хотя допускаю, что он требует внимания.

Каким-то образом в нескольких словах он изобразил меня непослушной девочкой, а себя – переживающим отцом.

Я вздыхаю и сдаюсь:

– Я разговаривала с Тарин.

– Хорошо, – произносит он. – Ты слишком одинока.

– Только не делай вид, что тревожишься обо мне, – прошу я. – Это оскорбляет нас обоих.

– Не веришь, что я могу о тебе заботиться после того, как ты предала меня? – Он рассматривает меня своими кошачьими глазами. – Я все еще твой отец.

– Ты убийца моего отца, – выпаливаю я.

– Я могу быть и тем, и другим. – Мадок улыбается, показывая клыки.

Пробуя его напугать, я добилась лишь того, что испугалась сама. Месяцы прошли, но в памяти остается свежим тот его последний выпад, когда он внезапно понял, что отравлен. Помню, как он смотрел – словно хотел разрубить меня надвое.

– Вот почему не нужно делать вид, что не злишься на меня.

– О, я сержусь, дочка, но я еще и тревожусь. – Он бросает презрительный взгляд в сторону Дворца Эльфхейма. – Это действительно то, чего ты хотела? Его?

Как и в разговоре с Тарин, я задыхаюсь от объяснений, которые не могу озвучить.

Молчу, и он приходит к собственному заключению:

– Как я и думал. Я недооценил тебя. Пренебрег твоим желанием стать рыцарем. Не учел твоей склонности к стратегии, к насилию, твоей жестокости. Все это были мои ошибки, и я их больше не повторю.

Трудно понять, что это – угроза или извинения.

– Кардан теперь Верховный Король, и я поклялся служить ему, пока он носит Кровавую корону, – продолжает Мадок. – Но ты клятвами не связана. Если сожалеешь о сделанном ходе, сделай другой. Игра продолжается.

– Я уже выиграла, – напоминаю я.

Он улыбается:

– Мы еще поговорим.

Мадок уходит, а я не могу отделаться от мысли, что лучше бы он продолжал меня игнорировать.

В покоях Верховного Короля Элдреда встречаюсь с Бомбой. На этот раз я намерена обследовать в комнатах каждый дюйм прежде, чем Кардан переедет сюда. Я твердо решила, что он останется здесь, в самой безопасной части дворца, невзирая на его предпочтения.

Когда я вхожу, Бомба зажигает последнюю толстую свечу у камина; на таких свечках оплывший воск напоминает причудливые скульптуры. Находиться здесь без Никасии и вообще всего, что отвлекает от осмотра места, немного странно. Стены сверкают включениями слюды, потолок образован ветвями, обвитыми зеленой лозой. В передней светится раковина гигантской улитки – лампа размером с небольшой стол.

Бомба одаривает меня быстрой улыбкой. Ее белые волосы собраны на спине в косы с вплетенными сверкающими серебряными бусинками.