Сборы воинов были недолгие; наскоро поев сушеного мяса, отряд покинул свою стоянку и, выбравшись из оврага, предшествуемый собаками, направился вслед за Кремнем, показывавшим дорогу. Переночевав в лесу, на следующий день к вечеру отряд достиг лагеря и был встречен радостными кликами ожидавших. Радость пришедших воинов, нашедших своего старого вождя, была неописуема, и сам вождь при виде соплеменников совершенно переменился: из молчаливого, угрюмого старика, удрученного тоской, он обратился в энергичного, живого вождя, каким был раньше и каким его описывала Заря.

Так как дальше река никому не была известна, то вождь порешил не плыть ночью, а подождать утра. Утром все сели на плот, который едва выдерживал тяжесть стольких людей, и поплыли дальше.

Через несколько дней берега реки изменились: скалы становились все ниже и ниже, чаще встречались холмы, покрытые травой и лесом, а кое-где берега были совсем плоские, и река в этих местах разливалась очень широко и образовывала много больших и маленьких островов. Кремню, по-прежнему управлявшему движениями плота, приходилось зорко всматриваться вперед и, следя за струями течения, направлять плот по главному руслу, которое часто было очень узко и терялось среди островов.

К счастью пловцов, Кремень редко ошибался, и плот садился на мель только раза три, да и то в таких местах, где было сильное течение, помогавшее быстро снимать его.

Изредка по берегам встречались какие-то дикари, быстро скрывавшиеся при виде плота с большой толпой хорошо вооруженных воинов. Вообще плавание шло без приключений, а дожди, бывавшие иногда, конечно, не смущали воинов, привыкших ко всяким непогодам. Для Зари же Кремень устроил на плоту небольшую палатку из шкур, и она чувствовала себя в ней превосходно.

Кремень понемногу знакомился с новыми спутниками, с которыми, быть может, ему придется прожить всю жизнь, и первое впечатление было благоприятно. Все это были молодые, сильные воины, большею частью русые, с голубыми глазами, смотревшими ласково, добродушно и весело. Они большею частью весело пели и хохотали от всего, что им казалось немного смешным. Они с интересом смотрели на Кремня и восторженно осматривали его оружие и другие вещи, украшенные узорами; узнав же подробно, как он спас их вождя, Зарю, а затем Орлиного Клюва, они прониклись глубоким уважением к его уму и способностям и радовались, что такой человек будет жить с ними. Остальные соплеменники Кремня тоже сошлись с новыми товарищами и остались ими очень довольны. Вообще у Кремня понемногу отлегло от сердца. Тоска по родине потеряла свою остроту, а врожденная ему любознательность заставляла его смелее смотреть вперед и мечтать о хороших сторонах будущей жизни.

Дней десять продолжалось плавание на плоту и, наконец, старый вождь велел остановиться у плоского берега, откуда к озеру надо было идти уже пешком. Так как воины были налегке, то старик распорядился распределить поклажу Кремня и его товарищей поровну между всеми, освободив от этого только пять человек, которые обязаны были идти впереди, чтобы осматривать дорогу, охотиться и снабжать караван дичью.

Бросив плот на произвол судьбы, отряд углубился в лес. Кремень и его товарищи с любопытством смотрели на эти незнакомые леса, темные и почти непроходимые. Деревья были знакомые им, но росли так тесно, что им не было места распускать ветви по сторонам, и они тянулись вверх, где сливались в сплошную массу зелени, не пропускавшей солнечных лучей. Пространство между близко стоявшими стволами было завалено сухими ветвями и поваленными деревьями, обросшими мхом и ползучими растениями, и вообще весь лес производил дикое и мрачное впечатление; здесь не было ни полян, покрытых цветами и травой, ни густых кустов, в которых весело щебечут птицы, ни веселых и звонких ручьев, весело бегущих среди камней и корней. Плоская, ровная земля держала и не выпускала влагу, и кое-где в небольших углублениях сверкали пятна болот, поросших по берегам жесткой травой. Глухой и непрерывный гул вершин и редкое карканье воронов делали картину еще более мрачной.

Кремень удивлялся, как старый вождь решительно шел через эти дебри, только изредка поглядывая наверх, в редкие просветы между вершинами.

— Вождь, — не выдержал, наконец, Кремень, — ты здесь был прежде?

— Нет, Кремень, не был.

— Как же ты находишь дорогу?

— Солнце показывает.

Но Кремень не мог понять, как это солнце может показывать дорогу, и его лицо выразило изумление.

— Нам надо идти вон туда, — пояснил старик, махнув рукой вперед. — Когда так идешь, то солнце направо. Надо идти все время так, чтобы солнце было направо. Понял?

— Понял, понял, вождь! — радостно сказал Кремень, сообразив, в чем дело, и удивляясь, как это раньше ему не приходила в голову такая простая вещь. Он и его племя всегда руководились только известными приметами: течением рек и ручьев, высокими горами, рощами, оврагами, большими деревьями и, уходя далеко от дома, принуждены были постоянно делать отметки то на коре деревьев, то на скалах, а это было невыгодно, потому что бродячие шайки врагов по таким отметкам легко могли найти место, где живет племя.

Несколько дней пришлось отряду пробираться сквозь чащу, и все так сильно устали, что старый вождь нашел нужным сделать большую остановку и дать всем хорошенько отдохнуть. Только Орлиный Клюв и Олень решили не останавливаться, а идти вперед и сообщить племени о радостной вести, чтобы воины, оставшиеся дома, могли устроить подобающую встречу своему вождю. Неугомонный Уж горел нетерпением видеть поскорее озеро и приставал к Кремню до тех пор, пока тот не разрешил ему идти с Орлиным Клювом, который добродушно согласился взять с собой веселого и юркого мальчишку.

Уж завизжал от восторга, повис на ближайшей ветке, перевернулся, перескочил, как белка, на другой сук и, наконец, кубарем скатился к ногам Кремня, от которого и получил подзатыльник с внушением не отходить от Орлиного Клюва и Оленя. Уж обещал, и вскоре трое путников исчезли в чаще, а остальные расположились под деревьями на продолжительный отдых.

Отдохнув в течение одного дня и двух ночей, отряд с новыми силами двинулся вперед. Старик вел теперь по знакомой ему местности, а потому выбирал места, где дорога была лучше, и дня через два под вечер путешественники увидели в просветы между стволами покойную гладь большого озера и огоньки, горевшие в хижинах. Все вздохнули свободно, предвкушая скорый и основательный отдых.

В селении уже узнали о приближении старого вождя, и все население с горящими головнями в руках и с криками радости встретило прибывших. Больше всех суетился и кричал, конечно, Уж, вертевшийся около Кремня и Зари.

— Привет тебе, наш великий вождь! — кричали восторженно воины.

Старый вождь, положив одну руку на плечо подошедшего сына, а другую на плечо Кремня, сказал последнему:

— Отныне ты мне сын! Войди же в жилище твоего отца!

И он вступил в селение. На его гордом и величавом лице отражалось глубокое волнение.

Новое племя. — Постройка хижины. — Старые мечты и неудача. — Ураган. — Видение Кремня. — Новая мысль. — Пропавшее стадо. — Горе Кремня. — Тревога. — Чудо.

Кремень с удивлением осматривался кругом. Все для него было так ново и необыкновенно; ему еще никогда не приходилось видеть таких селений; он даже и не предполагал, что можно жить в иных жилищах, кроме пещер. Заря ему много раз рассказывала об устройстве их жилищ, но Кремень все-таки не мог их себе ясно представить и теперь все рассматривал с особенным интересом.

Селение было расположено на пологом холме, спускавшемся к озеру, и окружено высокой оградой из толстых бревен, стоявших вплотную друг около друга и глубоко вкопанных в землю; верхушки бревен были обуглены и заострены и представляли из себя прочную ограду не только против зверей, которых было не мало в окрестных лесах, но и против людей. Сидя за таким забором, двадцать человек, вооруженных луками и стрелами, могли отразить нападение более сотни врагов.