– Джо! – заверещала Эми, дернув меня за руку и повалив на асфальт. Оказывается, она успела упасть. В мгновение ока я оказалась рядом с ней; на коленке пульсировала ссадина, а сквозь рваную дырку в черной джинсе сочилась красная кровь.

Мэг подошла и протянула мне руку, Бэт помогла встать Эми. Когда я бросила взгляд через двор, парень по-прежнему смотрел на нас, стараясь не рассмеяться.

Мне захотелось показать ему палец, и я показала.

Он наконец рассмеялся – и помахал мне. Махал и улыбался широко-широко. Я принялась отряхиваться. Мне было неловко, что он стоит и машет мне без ответа. Я тоже махнула, тем же пальцем. Падая, я содрала об асфальт кожу на ладони, и теперь ее жгло.

– Кто такой? – спросила шепотом Мэг и приспустила мне куртку, чтобы прикрыть поясницу.

Я взглянула на сестру. Красная помада на губах, вся такая ладненькая, стильная – полная противоположность мне, неряхе в разодранных джинсах и с оцарапанной ладонью.

– Не знаю.

– Так спроси, – велела Эми.

Парень шел по дорожке, ведущей к дому старого мистера Лоренса.

– Нет, – одновременно сказали мы с Мэг.

– Эй! – окликнула Эми парня, что было вполне в ее духе.

Я зашагала, пытаясь игнорировать боль в колене; сестры шли следом. Мы спустились по подъездной дорожке и вышли на тротуар.

– Как тебя зовут? – крикнула незнакомцу Эми.

Я почувствовала, что ноги отказываются мне повиноваться.

– А тебя? – Парень приветственно двинул головой.

– Он вам кивнул, – сказала я сестрам. Я не сомневалась, что он расслышал мою фразу, но мне было по барабану.

– Он… – начала Мэг, высматривая, есть ли на его пальце обручальное кольцо.

На мой взгляд, парень для женитьбы пока зеленоват. Старше меня, однако слишком молод, чтобы обременять себя семьей.

Он совершенно не походил на тех, с кем встречалась Мэг. Явно не военный – слишком длинные волосы, а Мэг гражданских вообще в расчет не брала. Была у нее такая особенность.

Парень быстро прошел мимо нас.

– Скорей всего, тот самый внук, про которого Дениз рассказывала нашей маме, – предположила Бэт. Обычно она была в курсе взрослых дел.

– Возможно, – согласилась Эми.

– Прекратите таращиться, – шикнула я на сестер. Ишь, идут, слюни пускают.

– Такой парень будет любить свою девушку на ложе из рваных листков, исписанных стихами в ее честь, – произнесла Мэг, не прекращая таращиться.

Я догадалась, что слово «любить» она использовала исключительно потому, что рядом скакала наша двенадцатилетняя сестренка. Мне было ясно, что именно она подразумевает, и я догадывалась, что парни подобного склада выделывали со своими девушками.

– Ведь правда же? – спросила Мэг. Бэт и Эми кивнули.

Парень был уже совсем рядом. Затем, поравнявшись с нами, зашагал возле Эми, словно знал ее тысячу лет.

– Мы теперь соседи.

– Очень рада, – сказала я.

Он обернулся и посмотрел на меня, сверкнув белыми ровными зубами. Богатенький, сразу видно.

– Взаимно. Мы с тобой подружимся, даже не сомневаюсь.

В его голосе угадывался слабый акцент, но какой именно, я так и не поняла.

Нахальная улыбка, черные глаза – так обычно рисуют злодеев в мультфильмах для маленьких.

– А я сомневаюсь, – встряла Эми. – Джо вообще не заводит друзей.

– Поживем – увидим, – бросил он и пошел своей дорогой.

Мы проводили его взглядами.

– И не надейся! – крикнула Эми, и Мэг попросила ее вести себя потише.

К дому старого мистера Лоренса подъехал «линкольн». Не сказав ни слова, парень забрался в блестящий автомобиль, улыбнувшись нам на прощанье. Впрочем, глаза его затмило легкое облачко, и я даже предположила, что он нас побаивается.

Вот и славно.

Порой на меня находило такое чувство, будто я – не человек, а стихия. Вот сейчас мы с сестрами были ветром, мощным и быстрым, который надвигался на город, чтобы разнести его в щепки.

Может, слишком громко сказано, но в нас и правда бушевала стихия, во всех четырех сестрицах Спринг.

В досуговом центре толпился народ, под ногами цыплячьей стайкой носились дети. Едва мы вошли, Мэг сняла жакет и повесила на крючок на стене, увешанной поделками из строительного картона. Через всю комнату тянулись столы, в линию, как на банкете. И на каждом что-нибудь громоздилось: на одном – изделия на продажу, на другом – выставочные поделки мастеров. В углу комнаты притулился какой-то старик в костюме Санта-Клауса, а Дениз Ханчберг объявляла через громкоговоритель победителей лотереи.

– Лесли Мартин, Дженнифер Битс, Шайа Кинг, – клокотал ее прокуренный голос.

Я принялась выискивать еду. Уж если придется все это терпеть, да еще и с улыбкой, не помешало бы для начала подкрепиться.

Я шла следом за Мэг, остальные – за мной. Мы сделали круг по залу, и я нашла то, что искала: два длинных стола с едой, а рядом – еще один, там разукрашивали аквагримом лица. Чуть поодаль сидел человек, который рисовал карикатуры. Вся эта рождественская кутерьма напоминала ярмарку, а ярмарки мне по душе. Я постояла немного возле художника – тот писал семейный портрет Салли. К матери и двум детишкам художник добавил и мистера Салли, который находился в Ираке с моим отцом и которого он нарисовал по фотографии.

На праздники нашего артиллерийского дивизиона обычно приходило много семей. В прошлом году, хотя наш папа и был дома, мы тоже сюда наведались и целый день провели в компании тех, чьи отец или мать находились на боевом посту. Мы как раз только переехали в Форт-Сайпрус, и родители хотели, чтобы их девочки завели дружбу с соседской ребятней. Приходилось все начинать с нуля. Я целый день смотрела, как папа учит малышей выделывать «электрик слайд» и танцевать макарену.

– Привет, девочки, а где ваша мама? – спросила Дениз Ханчберг, различив нас в толпе возле столиков со съестным.

– Скоро подойдет, – заверила я голосистую председательницу Комитета поддержки семей военнослужащих. Хотя ее муж и младший ребенок были вполне симпатичными, сама она вместе с Шелли, старшей из дочерей, сильно смахивала на хорька. Шелли вообще была кошмарной девицей. На вид – сама простота и невинность, однако мне не раз доводилось наблюдать таких вот всеобщих любимиц-стервоз, и я прекрасно понимала, что Шелли – волк в овечьей шкуре. В общем, старалась держаться от нее подальше.

Дениз кивнула и сказала, что ей не терпится повидаться с нашей мамочкой. Врушка из нее так себе.

Мэг сообщила, что пойдет к столику с аквагримом чем-нибудь помочь; Эми поскакала следом. Бэт осталась со мной, и мы принялись осматривать стол, полный выпечки – чего там только не было! – а потом начали раздавать свои кубики с сахаром и кукурузным крахмалом перевозбужденным от сладкого детям.

Через час в зал вошла Мередит с двумя блюдами, полными сладкого; мятные тянучки и упругие шоколадные «брауни» расхватали тут же, едва она возникла в дверях. Дениз коротко с ней поздоровалась и долго выговаривала за опоздание, напоследок отправив в рот мамин свеженький шоколадный кекс.

– Джо Спринг? Ты ли это? – Голос показался мне смутно знакомым, однако я не поняла, кому он принадлежит, пока не обернулась.

Передо мной стоял Шайа Кинг собственной персоной. Он как будто стал старше за четыре месяца, прошедших с нашей последней встречи: вытянулся, отпустил волосы на макушке и выглядел почти как взрослый мужчина. Совсем не тот словоохотливый юнец, с которым Мэг целовалась в гостиной в день своего выпускного. Как сейчас помню. Повсюду висели шарики, в моих волосах застряло конфетти, платье Мэг было слишком облегающим, а мое – слишком длинным. Я жевала кренделек с шоколадной глазурью и носилась по дому, перебрав сахара и кофеина. С диадемой на голове я повсюду искала старшую сестру, а когда наконец нашла, то увидела, как та сидит у Шайи на коленях с задранным до самой талии платьем, вцепившись руками в его густые каштановые волосы. Шайа перестал ее целовать и что-то сказал – я не разобрала, а она спрыгнула с его коленей и толкнула в грудь. Он схватил ее за талию и вновь что-то зашептал, и она опять его поцеловала. Через пару мгновений он еще что-то произнес, и Мэг его снова толкнула. На этот раз она окончательно решила уйти и направилась прямо в мою сторону, в коридор. Я убежала, и сестра меня не заметила. Насколько я поняла, с тех самых пор Мэг с Шайей больше не общалась, только следила за ним через социальные сети.