Когда Делвин слышал это, перед его глазами проносились лица всех тех, кого в своё время увёл этот человек. Испуганные, обречённые, безнадёжные лица. Мальчику стало невыносимо гадко и печально.

– Так что же прикажете с ним делать, юный лорд? – поинтересовался Вайс, одёрнув верёвку.

– Юному лорду нужно продолжать учёбу, – холодно сказала госпожа Морнераль. – Ребёнку нет нужды выслушивать всю эту грязь…

– Он не всегда будет ребёнком! – перебил её Вайс.

– Вы говорили, вершить правосудие в своих землях, госпожа Морнераль? – вдруг заговорил Делвин. – Я бы хотел начать прямо сейчас. Это плохой человек, он совершил ужасные вещи. Пусть его казнят.

– Не особенно изящные слова для первого приговора, юный лорд, – усмехнулся Вайс, – но вполне убедительно. Слышал его, червяк? Твоя песня спета. Послать за палачом, маленький лорд?

Озлобленные глаза сира Каллена вдруг сделались большими и испуганными. Он смотрел в лица окружавших его людей и скулящим голосом принялся умолять о пощаде:

– Лорд Делвин! Даруйте мне жизнь! Я клянусь, сделаю всё возможное, чтобы вернуть их! Только пощадите меня! Я верно служил дому Брэннов, вашим вассалам…

– Вернёшь? – горько усмехнулся Вайс. – Только если умеешь воскрешать мёртвых. У некоторых твоих клиентов были весьма специфические вкусы. Да-да, твой дружок и об этом мне рассказал. Я умею развязывать язык несговорчивым.

– Господин Вайс, – Делвин взял Рихарда за руку и взглянул в глаза. – Займитесь им. Сами.

– Повесить или отрубить голову? – Вайс взглянул на сжавшегося грязного скулящего человека.

– Как пожелаете. Я хочу… – глаза Делвина сделались влажными. – Чтобы ему было так же плохо, как им.

– О, не сомневайтесь, он прочувствует всё сполна… Слыхал, Каллен? Твоя задница теперь в моих руках. Похоже, госпожа Морнераль, я задержусь здесь немного дольше, чем собирался. Ничего не поделаешь, приказ лорда Рейнара, – сказал Вайс с нарочито притворным сожалением в голосе.

Он дал сиру Каллену пинка и обратился к страже:

– Ведите эту падаль в подвал!

– Спасибо, господин Вайс, – окликнул его Делвин. – Вы хороший человек.

– Не делай поспешных выводов, мальчик, – с улыбкой ответил ему Рихард Вайс и направился за стражниками, что крепко держали визжащего и извивающегося рыцаря.

Когда за Вайсом закрылась дверь в подземелье, Ида Морнераль повела Делвина обратно в покои. Мальчику ещё некоторое время казалось, что он слышит приглушённые вопли сира Каллена. И этот звук отчего-то вселял в душу спокойствие.

– Делвин, – негромком проговорила Ида Морнераль, – тебе следовало передать этого человека дому Брэннов на суд.

– Разве я не имею права судить и казнить?

– Лорд Драконьей долины, конечно, имеет право на это, но…

– Госпожа Морнераль, – мальчик остановился, чем немало удивил женщину, – этот человек держал в ужасе весь наш приют. Мы видели его даже во сне, и многие просыпались, обмочившись. Я не хочу, чтобы такое происходило… В моих землях.

– Понимаю, Делвин, но правосудие – очень тонкая материя. Тебе ещё многому предстоит научиться, и чем раньше ты сядешь за книги, тем лучше. И пообещай, что впредь будешь прислушиваться к моим словам.

– Да, госпожа Морнераль, – кивнул Делвин. – Я обещаю.

Весь оставшийся день мальчик был в приподнятом настроении. Его не покидало чувство, что он сделал нечто хорошее. Узнав о случившемся, Клариса попросила рассказать ей всё.

– Вы поступили хорошо, Делвин. Я верю, вы станете прекрасным лордом. А теперь пора спать.

Мальчик-сирота из приюта «Тёплый очаг» лежал в собственных покоях в Пламенном замке под звуки ночных птиц. Впервые за долгое время Проныра-Делвин не боялся услышать стука копыт, который прежде чудился ему даже в этих стенах. Засыпая, он услышал рёв неизвестного зверя, раздавшийся где-то далеко-далеко. Делвин вспомнил о прочитанном в книге. «Чудится драконий рык, – подумал мальчик, погружаясь в сон. – Это потому что я – Рейнар…»

Таринор, Тогмур и Иггмур тайно пробрались через Тимбермарк. Они двигались по окольным трактам или через маленькие рощицы, чтобы привлекать как можно меньше внимания, но всё же изредка натыкались на подозрительные взгляды. К счастью, в основном взгляды эти были направлены на младшего из братьев, а потому наёмник надеялся, что люди скорее запомнят, какой Иггмур огромный, чем то, что он был одет как северянин.

Припасы из Грарстенна значительно поредели, ещё когда путники попали к эльфам. Теперь же, когда они покинули лес, сумка, что здоровяк Иггмур неизменно нёс на плечах, и вовсе почти опустела, так что волей-неволей пришлось искать пропитание. К счастью, наёмник неплохо знал эти места. Он ставил ловушки на кроликов, собирал ягоды и грибы, с улыбкой вспоминая о Драме. Братья же, не столь знакомые с южной природой, в это время искали хворост или следили за огнём.

И вот, спустя неделю после того, как путники вырвались из Северной пущи, они оказались у Мучных ворот столицы… Где стража велела им проваливать, презрительно оглядев с ног до головы.

– Беженцев третьего дня велено за стены не пущать, – буркнул небритый мужик с алебардой. – Как война началась, сюда оборванцы вереницами потянулись. Видели хибары за предместьями? Вот туда и идите, к остальным…

– Чего ты им объясняешь, Ланс? – проворчал другой. – Гони в шею и дело с концом. Без того дел хватает. Вон Хамфри едет с полной телегой своих вонючих сыров, отсюда чую. Чёрт побери, смердят хуже, чем сапоги Хоба!

– Но мы не беженцы, – возразил Таринор. – Я знаком с управителем банка «Феннс и Драйберг», а не так давно меня принимал сам король…

– Ага, – усмехнулся стражник, – а меня – сама королева. Пошли прочь с глаз моих!

– Ах ты рожа южанская… – прохрипел Тогмур. – Да ты бы знал, где мы были! Окажись там – и тут же портки обмочишь! Мы от эльфов ушли, из самого леса…

– От эльфов, значит? А ну-ка рассказывай, что ещё знаешь? Ланс, сходи-ка за старшим…

Стражник перехватил алебарду поудобнее, и наёмник поспешил отвести северян в сторону. Когда они оказались достаточно далеко от ворот, он остановился и накинулся на Тогмура:

– Что ж ты, дурень, язык-то за зубами не держишь?

– Чего? – нахмурился тот. – Следи за словами, южанин, а не то…

– Не то что? – Таринор взял его за грудки. – В нос мне заедешь? Зарубишь топором? Здесь с эльфами воюют, а ты треплешься первому встречному о том, что мы ушли живыми из самого сердца леса. Продолжай в том же духе, и мы все окажемся на виселице. Но сначала нас будут пытать, долго и с пристрастием.

– Мне, значит, язык в задницу засунуть и тебя слушаться во всём? – огрызнулся Тогмур. – Не многовато ли чести?

– Здесь другой мир, дурья твоя башка, – выдохнул наёмник. Он отпустил северянина и окинул взглядом стены столицы, украшенные алым знаменем с золотым грифоном. – Я здесь вырос, и я его знаю. Можешь меня не слушать – и пропадёшь ни за что. Досадно, если сыновья Стейна Кривостопа закончат свои дни на виселице, как паршивые конокрады.

– Не хочу на виселицу, – печально проговорил Иггмур, – и братца на виселицу не хочу.

Великан положил руку на плечо Тогмура и добавил:

– Не надо, братец, не злись. Он помочь хочет. Слушай его.

– Ладно, чёрт с вами обоими, – буркнул рыжий. – Что предлагаешь-то? Я таких стен отродясь не видел. Высокие, зараза, из гладкого камня, никак не перелезть.

– Дело к вечеру, – ответил Таринор. – Устроим ночёвку, а утром что-нибудь придумаю на свежую голову. Достаточно будет, если в город проберусь я один. Тогда провести вас будет гораздо легче…

Путники добрались до небольшой, дышавшей свежестью рощице чуть поодаль от городских стен Энгатара, где и было решено заночевать. Таринор попытался взглянуть на братьев-северян со стороны и понял, что на месте стражника тоже ни за что не пустил их в город. Впрочем, ему и самому не мешало бы как следует вымыться и переодеться. Ничего, после всего пережитого задача пробраться в город выглядела пустяком. Он почти у цели. Завтра доберётся до банка, найдёт Рию, получит свои проклятые деньги, а потом…