— Теперь нужно усыпить и этих!

— Уже понял, — все так же ворча, откликнулся Анисимов, приступая к исполнению.

Вот теперь вроде бы все было закончено.

— ГРОБ, тебе что, удалось их уговорить? — спросил Вольфрам, когда нервное напряжение отпустило и он мог выключить пушку.

— Да, агент Вольрам!

— Каким образом?

— Это сложно объяснить. Звук, радиосигнал, плюс светоинформационные модулированные вспышки. Мы поняли друг друга.

— А мы можем поговорить с Ульем?

— Это не совсем язык. Без прямого контакта, их нельзя понять.

— Но ведь ты с ними общался.

— Я другой мозг. Не человеческий.

— Понятно, — ответил Вольфрам, хотя в действительности это было не так.

Меж тем, нужно было вытаскивать людей. Для начала убедились, что ни один из них не инфицирован. Затем всех пришлось перевести в жилой бокс и на время закрыть. Спящих крыс из клетки переместили в ловушку, подобную той, в которых последний раз держали метускаторов. Так было надежнее.

Вольфрам чувствовал, как он дико устал за эти часы. Анисимов тоже не выглядел молодцом.

— Пожалуй, нам полагается отдохнуть, а, Сергей Иванович?

— Неплохо бы. — шеф посмотрел на часы. — Группа все равно не скоро прибудет. Я уж не буду отменять вызов. Пускай забирают всех этих тварей, и с глаз долой!

— Это точно, — согласился Вольфрам. — Сергей Иванович, вы уж простите мою выходку, как будто я вас в чем-то подозревал.

— Не прощу! — сверкнул глазами шеф, но было понятно, что он не сердится.

Агенты дали ГРОБу указание присматривать за спящими людьми, а сами отправились к себе и завалились спать: утро вечера мудренее.

Вольфраму снились тревожные сны. Ему казалось, что все, что он пережил — это какая-то удивительно реальная вымышленная игра, подобная тем, которыми их обучают в «шестернях». И когда он проснулся, то первое время так и думал, что все вокруг — это придуманная реальность.

Рядом сопел Анисимов. Мигал огоньками ГРОБ и издавал какие-то звуки, будто беседовал сам с собой или с кем-то еще.

Вольфрам вышел в коридор размяться. До прибытия группы оставалось полчаса.

Он пошел в жилой отсек. Переключил по очереди камеры наблюдения и вдруг обнаружил, что бокс, в котором оставили полковника, пуст. Он побежал к двери, открывшейся по его команде, и неожиданно увидел перед собой полковника. Вольфрам был так ошарашен, что не успел никак отреагировать. Да это и не имело смысла. Алексеенко держал в правой руке «усыплялку», в другой — ловушку с крысами. Она оттягивала его руку, но полковник был крепким детиной.

Вольфрам заметил, что крысы бодрствовали и довольно активно копошились.

— Не понял! — только и произнес Вольфрам.

Еще сонные мысли с трудом ворочались.

— ГРО-О-ОБ! — проорал он. — Как он смог выйти?! Что происходит?! Кто его разбудил?!

— Я, агент Вольфрам! — раздался без эмоций голос из стенного динамика.

— Как ни странно, ваша железяка на нашей, на советской стороне! — заявил полковник, двигая «усыплялкой», — А ну, руки за голову и в сторонку, приятель. Не знаю, как эта штуковина работает, но нажать сумею быстро!

— А дальше — что?

— Мы будем их изучать.

— Как ты собираешься их изучать, болван?! — отбросив манеры, крикнул Вольфрам. — Ты откроешь ловушку, Улей вырвется и что тогда будет?

— Мы что-нибудь придумаем. В конце концов, не у одних вас есть такая возможность. Мы тоже кое-что умеем. Делай, что говорю!

Вольфрам сложил ладони на затылке и послушно отодвинулся.

— Значит так, я сейчас прохожу и иду на выход, верно? — крикнул Алексеенко, обращаясь, как Вольфрам понял, вовсе не к нему, а к предателю-роботу. — Как договаривались?

— Все так! — ответил ГРОБ.

— Это шутка?! — крикнул Вольфрам. — Ты что себе позволяешь?!

— Простите, агент Вольфрам, я должен это сделать.

— Сделать что? И что значит — должен?

— Выпустить Улей.

— Ты с ума сошел?!

— Как выпустить? — возмущенно крикнул полковник. — Ты обещал, что я возьму их себе! Мы не так договаривались?

— Мы договорились, что вы выйдете наружу и откроете клетку.

— Эй, а разве нельзя переиграть? — Алексеенко беспокойно затряс клеткой, в которой бесновались крысы. Но «усыплялкой» в другой руке продолжал держать Вольфрама на мушке.

— Ты тоже проиграл, приятель, — усмехнулся Вольфрам.

— Проиграл? Это мы еще посмотрим!

— ГРОБ, послушай! — выкрикнул Вольфрам. — Если ты еще что-то понимаешь, остановись!

— Я не могу, агент Вольфрам.

— Ты понимаешь, чем это тебе грозит?

— Прекрасно понимаю, агент Вольфрам.

В коридор вдруг вбежал Анисимов.

— Георгий, что случилось? Я только вышел из комнаты, как ГРОБ заблокировал дверь. Не могу снова войти.

Он остановился, разглядев полковника Алексеенко.

— Что происходит?

— Хотел бы и я знать! — воскликнул Вольфрам.

Полковник отер потное лицо.

— Мне не важно, что происходит. Я хочу выбраться отсюда! — крикнул он, обращаясь к динамику. — И вы мне мешаете! — «усыплялка» в его руке указывала то на Вольфрама, то на Анисимова. — А ну, в сторону! — проревел он.

Агенты раздвинулись и полковник, быстро прошмыгнув между ними, снова развернулся, не опуская оружия, после чего побежал по коридору и скрылся за углом.

— Он не сможет открыть шлюз, — сказал Анисимов.

— А ему и не нужно. ГРОБ ему откроет.

— ГРОБ?

— Да. Наш железный друг сошел с ума!

— Значит, ГРОБ? — задвигал челюстью Анисимов. — ГРОБ, ты меня слышишь? Отвечай! Ну!

Молчание.

— Сергей Иванович, эти твари каким-нибудь образом могли вселиться в ГРОБа или перепрограммировать его, когда он пытался с ними контактировать?

— Да откуда я знаю. У него нет нашей защиты. Ведь он искусственный. Возможно.

Агенты побежали за полковником. По пути был отсек склада, но входы в помещение оказались заблокированы. Ничем нельзя было вооружиться. Они миновали отсек за отсеком и уже были возле шлюза, видели, как в него нырнул полковник, но не успели, дверь перед ними закрылась. Вольфрам с ходу ударился в нее и забил кулаками, как будто мог справиться с пластом металла весом в несколько центнеров.

— Теперь мы сами в ловушке, — сказал Анисимов, вставая рядом, спиной к стене. — Но ГРОБ-то, ГРОБ!.. Кто бы мог подумать!

— Тварь он распоследняя! — взорвался Вольфрам и снова забил кулаками в дверь.

Осознав, что это тщетно, он нашел ближайший микрофон системы связи и, подбежав к нему, прокричал. — Ты не можешь его просто так выпустить. ГРОБ! Сделай что-нибудь. Одумайся! Вспомни, как ты хотел стать человеком!

Тишина.

Они с шефом уселись на полу возле шлюза. Тикало время, ничего не происходило.

Страдающим взглядом Вольфрам посмотрел на шефа, но у того вид был еще более потерянный.

А тем временем, на поверхности, полковник Алексеенко выбирался из лифта. Все это время он толком не осматривался по сторонам, понимая, что некогда. Повиновался только голосам из включавшихся по очереди динамиков, ведущих его к заветному выходу. Когда он очутился в гараже, двери которого распахнулись, он устремился к живому солнечному свету, радуясь наступившему утру и свободе, как путник, нашедший выход из дремучего леса. Но ликование его было преждевременным. У самых дверей вырвались из щелей удушающие клубы снотворного газа и полковник Алексеенко успел сделать по инерции несколько шагов, после чего из его руки сначала выпала тяжелая ловушка с крысами, перед тем как по команде сцепившимся в клубок, чтобы не получить повреждений, затем он выронил «усыплялку», а после и сам распластался на траве. В этот момент в ловушке что-то запикало, принимая управляющий сигнал, забегали цифры индикаторов и щелкнули замки. Верхний лоток отскочил в сторону, освобождая проход и стайка крыс ринулась наружу единой лавиной. Они мчались так быстро, как не позволено было ни одной обычной крысе. Лапы их мельтешили, становясь похожими на колесообразные прозрачные тени. Вот они уже пересекли внутренний двор и через мгновение скрылись под воротами забора и дружно нырнули в водослив, чтобы исчезнуть с чужих глаз.