Направо. 

Я начинаю нервничать, чувствуя, как замерзаю, несмотря на высокую температуру в автомобиле. Моя грудь сотрясается, а руки дрожат. 

— Льюис? — зову я. 

— Что? — рявкает он. Льюис всегда грубо разговаривает. Это его естественное состояние: угрюмость, агрессивность, раздражительность. 

— У меня плохое предчувствие… 

— Да, у меня тоже, — говорит МакКоннелл, ухмыляясь мне. 

— Может, вы, слабаки, цитирующие «Звездные войны», замолчите на одну секунду? Похоже, у меня есть контакт, — низкий голос Барретта врывается в нашу болтовню. 

— Где? — спрашиваю я. 

Он указывает на окно, выше нашего расположения: 

— На два часа. Направление – вон там. Возможно, это был просто проблеск движения, но я знаю – я что-то видел. 

Льюис настраивает рацию: 

— Возможен контакт, на два часа, на высоте! 

В наши уши врывается голос Эддиссона – он в машине прямо перед нами: 

— Вас понял, я тоже это видел. 

Я засекаю следующие шестьдесят секунд, которые текут как патока в январе. Мы проезжаем мимо низкого кустарника, располагающегося на краю дороги, вокруг нас порывами ветра разносится пыль. Резкий звук, хруст шин… МакКоннелл заряжает свой M4, Льюис матерится себе под нос. 

— КОНТАКТ! — раздается по радио пронзительный испуганный крик. — ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! ВПЕРЁД! Он собирается нас поджарить!.. 

ИУУУУУУУУШ! БУММММ!!! 

РПГ. Дерьмо, дерьмо! Черт подери! Я ненавижу этот проклятый звук! 

Чувствую под собой ударные волны от взрыва гранаты и – БАБАХ – наш «хамви» качается от второго взрыва – самодельной мины. 

В моих ушах стоит звон. 

Автоматная очередь – АК-47, высоко! Двое! ТРОЕ! ЧЕТВЕРО – ПЯТЕРО – ШЕСТЕРО! Я сбиваюсь со счета. 

Жарко. Кто-то кричит. БАХ-БАХ-БАХ – карабин М4 спереди и слева от меня. Я чувствую запах дыма и ужасный, неповторимый запах горелой плоти. Выскакиваю из грузовика, приземляюсь на колени, возле открытой двери «хамви». Барретт сползает следом и садится около меня на корточки, когда мимо со звоном пролетают пули, попадая в борт вездехода, в его стёкла и в землю вокруг нас. Впереди, освещённый пламенем, яростно поднимается шлейф серо-черного дыма. Первый грузовик в колоне подорвался на СВУ, а последний был взорван гранатой из РПГ, тем самым, весь наш конвой заперт в ловушке. Нелепо, но я слышу, как машинально начинаю петь себе под нос Тима МакКау: «Кукуруза появляется на грядках…» 

— Закрой рот, Уэст! — огрызается на меня Барретт. — Я ненавижу эту чертову песню! 

— Я тоже. 

— Тогда почему ты её поешь? 

— Она застряла в моей голове, ясно? Я ничего не могу с ней поделать. 

Сзади мы слышим голос Льюиса: 

— Вы, двое, кончайте болтать! — он указывает нам вперёд, на Авраама, Нильсена, Мартинеса и Окузаву из Echo Company, которые сидят позади их пока ещё неповрежденного грузовика. 

— Нам нужно перенести огонь на гребень этого хребта. Пробраться к Echo, залечь в укрытие и открыть заградительный огонь так, чтобы Нильсен мог использовать свой SAW и начать действовать. 

— Да, сэр, — я выглянул в окно, увидел вспышку дульного пламени, подождал, пока огонь стихнет, и со всей скоростью понесся вперёд, к краю грузовика. Я осмотрелся вокруг «хамви». Баррет позади меня, потом МакКоннелл, следом Льюис. Я всегда первый, а Льюис замыкает наш строй. Я начинаю считать... один-два-три... затем поворачиваюсь к капоту, беру свой автомат, закидываю его на плечо. Резкий толчок, и я, едва слыша звук выстрелов, начинаю стрелять в то место, где видел вспышку. Трое из моей команды катятся мимо меня, а Льюис завис в конце грузовика. Авраам стреляет над капотом, Нильсен разворачивает свою сошку, со стуком опуская ее на капот, намереваясь поразить огневую точку на горном хребте, откуда ведётся самый сильный огонь. Пули попадают в землю рядом с Нильсеном и в вездеход, а затем, вращаясь, скатываются, падая около Авраама. Я выстреливаю полдюжины патронов и слышу всхрип, вижу, что обстрел неожиданно прекращается. 

— Уэст, Барретт, — Льюис указывает на каждого из нас, а затем на горящие обломки впереди. — Посмотрите, не осталось ли кого в живых. Нильсен, прикрой их. 

SAW бьёт, перекликаясь, короткими очередями, пока Барретт и я бежим к обломкам машины. Грузовик горит спереди. Я доползаю до места остановки, низко приседаю и заглядываю в боковое водительское окно. Никого живого. Бласковски и Аллен, все с ног до головы в кровавом месиве, мертвы. Мне придется оставить их. Барретт, стреляя, прикрывает меня с тыла, и я рывком открываю пассажирскую дверь. Сильва жив, у него кровотечение из раны на лбу, Глидден стонет, схватившись за живот. Я закидываю автомат за спину, хватаю Глиддена под мышки и тяну из машины. Он падает на землю и кричит. 

— Извини, приятель, — говорю я ему. — У нас все получится. Ты можешь двигаться? 

— Ч-ч-чёрт! — Он напрягается, упираясь пятками в грязь. — Пытаюсь. 

Я волоку его по земле к остальным парням из Echo и к моим ребятам из «Фокстрота». Он тяжелый, двести фунтов, плюс полная амуниция и оружие, но всё-таки я дотаскиваю его до неповреждённого «хамви», оставляя под присмотром Льюиса. Возвращаюсь обратно за Сильвой, грубо выдёргиваю его из машины. Голова парня безвольно склонилась к плечу, по лицу размазана кровь вперемешку с грязью. Его глаза широко открыты, но взгляд будто стеклянный, невидящий. Я трясу его: 

— Сильва! 

Он моргает: 

— Ди? Какого?!..

— Засада, приятель. Ты в порядке? 

Он отвечает не сразу: 

— Голова. Больно. Ничего не слышу. — Сильва смотрит мимо меня, и что-то непонятное мелькает в его пристальном взгляде. Он возится со своим карабином, поднимает его и выстреливает. Ствол меньше чем на расстоянии шести дюймов от моего уха. Я оглушен. Хлопаю руками по ушам и отползаю в сторону. Вокруг свистят и жужжат пули, и я вижу, как они ударяют в Сильву: плечо — шея — лицо. Весь в брызгах крови, он сползает вниз, но огонь прекращается, что говорит о том, что пули Сильвы нашли нападавшего. 

— Бл**ь, — я смотрю на его мертвое тело, на секунду замерев. 

Барретт, не обращая внимания на произошедшее с Сильвой, весь сосредоточен на противоположном хребте, находя цель и стреляя: перезарядка, огонь, перезарядка, огонь. Я слышу звук выстрела его автомата: краккраккракрак-кракракрак...краккрак. 

Его действия возвращают меня к реальности, я опираюсь спиной о дверцу грузовика, моя грудь вздымается от прерывистого дыхания, и я чувствую, как в животе бурлит паника. Слишком знакомые чувства. Любой, кто скажет вам, что не боится боя – это, бл**ь, чертов лгун. Я столько раз участвовал в боях, что не сосчитать, и каждый раз до смерти боюсь. Как и сейчас. Сильва был моим другом. Мы вместе устраивали спарринги, шутили, смеялись. А теперь он, черт возьми, мертв. Также как и Бласковски, и Аллен. И кто знает, кто будет следующим. 

Соберись уже, на хрен, Дерек! 

Я встряхнулся, проверил, сколько патронов осталось в обойме, и захлопнул магазин. 

Итак, выкатываюсь, обнаруживаю вспышку, определяю цель, откатываюсь обратно. Пауза. Рывок, ОГОНЬ! БАМ! Он – мясо! 

— Уэст, Баррет, — кричит Льюис. 

Я смотрю на него. Льюис подает нам сигнал, чтобы мы переместились и образовали полукруг. Потом дает такие же указания Мартинесу и Окузаве, только для противоположного направления. Льюис начинает обратный отсчет, загибая пальцы: пять... четыре... три... два... один. И затем Авраам, Льюис и МакКоннелл обрушивают на хребет всю огневую мощь своего вооружения. Барретт и я рвём когти, перебираясь через дорогу, и прижимаемся к скале. На моих зубах хрустит песок. Мне тяжело дышать, в лёгких оседает пыль, и я сплевываю. В это время Барретт исследует местность вокруг и указывает на участок скалы, на который мы можем взобраться. Он становится на колени, указывает своим M4 в сторону гор, я закидываю карабин за спину, сердце в груди бешено колотится. Я карабкаюсь примерно на десять метров вперед. Вскоре ландшафт холма достаточно выравнивается, и я приседаю на корточки. Слышу, как пыхтит, карабкаясь следом, Барретт, и жду, пока он заберется до конца.