Теперь ей многое стало понятно в поведении Люпина. Да, ему не нравилось, как его дружки издевались над Снейпом. Но он не мог высказать им своё мнение, опасаясь, что они бросят его, перестанут с ним дружить, и он останется в одиночестве. Но то, что Люпин, несмотря на это, продолжает считать их порядочными людьми, вывело Рэйчел из себя. С одной стороны, ей очень захотелось попытаться излечить ликантропию по своей «сонной» методике, с другой, она не собиралась тратить своё время на Люпина в ущерб Северусу. Кроме того, она понимала, что ликантропия — заболевание не психическое. Оно наступает после укуса оборотня, а значит, классифицируется скорее, как инфекционное. Поэтому вряд ли ей удастся помочь Люпину. А вот Северусу помочь она могла и, главное, очень этого хотела.

Нынешний Хогвартс очень отличался от того, который оставался у неё в памяти. Присутствие дементоров делало пребывание в школе, мягко говоря, неуютным. Постоянные опасения, что Блэк может появиться в замке, не добавляли спокойствия и уверенности. К тому же, Снейп часто патрулировал коридоры по ночам, и Рэйчел трудно было попасть в его сны. Несмотря на умение владеть собой и подчинять эмоции разуму, Рэйчел чувствовала лёгкое раздражение и недовольство происходящим.

Зато в дневное время она развернула в школе бурную деятельность, направленную на физическое воспитание юных волшебников. Рэйчел справедливо полагала, что полётов и занятий квиддичем недостаточно для гармоничного физического развития. Поэтому для всех желающих она стала устраивать утренние пробежки и вечерние занятия аэробикой. Особой популярностью пользовались у студентов занятия по маггловской самообороне без применения магии. Впрочем, Рэйчел принимала в эту группу не всех. Тех, кто хотел посещать эти занятия, она проверяла во сне на отсутствие «мародёрских» склонностей и принимала в группу только студентов, которым полученные умения действительно были нужны для самообороны, а не для самоутверждения за счёт других. Она бы с удовольствием соорудила в Хогвартсе бассейн для занятий плаваньем, но Дамблдор счёл это излишним, и ей пришлось подчиниться.

***

Сразу после торжественного ужина посвящённого началу нового учебного года, Рэйчел, направляющуюся к выходу из Большого зала, остановил мальчик в мантии с эмблемой Гриффиндора. Шедший невдалеке Снейп невольно услышал их разговор.

— Мисс Хаксли! — парень заметно волновался.

— Да? — Рэйчел остановилась.

— Мисс Хаксли. Я только хотел поблагодарить вас… — он замялся.

— За что же?

— За родителей.

— Так ты Невилл?

— Да, — парнишка покраснел и напрягся, заметив остановившегося невдалеке Снейпа.

— Рада познакомиться с тобой, Невилл. Родители в порядке?

— Да. В полном, — Невилл счастливо улыбнулся, — спасибо вам, мисс Хаксли!

— Я рада, что смогла помочь. Передавай им привет.

Невилл кивнул и направился к выходу. Снейп задумался. Исцеление Лонгботтомов — редкий случай, практически, сенсация. Отчего же пресса не устроила шумиху по такому значительному поводу? На следующий день он специально просмотрел все газетные подшивки за этот год — нигде ни словом не упоминалось ни о Лонгботтомах, ни о Рэйчел Хаксли. Снейп попытался разыскать материалы по магии сновидений, но и здесь его ждало разочарование. Тема была засекречена. Видимо, в Министерстве опасались возможных последствий применения методики к обычным людям. Снейпу стали понятны причины появления Рэйчел в Хогвартсе.

Как-то в разговоре с Дамблдором он поинтересовался, известно ли ему, как именно действует эта самая «магия сновидений». Ответ Директора его поразил. Если верить Дамблдору, все они находятся во власти Рэйчел Хаксли. Она способна как угодно корректировать психику любого человека по своему усмотрению, совершенно незаметно и абсолютно безнаказанно. И что может удержать её от искушения воспользоваться этим даром? Природная порядочность? Слабоватая гарантия… Был бы такой дар у Волан-де-Морта, уж он бы развернулся во всей красе… Значит ли это, что Директор целиком и полностью доверяет мисс Хаксли?

— Северус, ты же понимаешь, что всецело доверять кому-то невозможно. Всегда есть риск обмануться. Скажем так, ей я доверяю, так же, как тебе. Этого достаточно?

— Думаю, да. Значит, вы полагаете… Если он возродится, то захочет заполучить её в ряды своих сторонников?

— Ты бы отказался от такого оружия, Северус?

— Разумеется, нет. А если она откажется?.. Он попытается заставить её служить себе силой или шантажом. Не получится — уничтожит, — Северус прекрасно знал повадки своего бывшего хозяина.

— Потому я и пригласил её в Хогвартс. Здесь ей безопаснее всего.

— До поры, до времени, — мрачно изрёк Снейп.

С того разговора в душе Северуса поселилась тревога. Опасность, угрожающая Рэйчел, пока была лишь гипотетической, а беспокойство за её жизнь — реальное. Снейп злился. Мало ему Поттера, жизнь которого нужно неусыпно оберегать! Теперь ещё и за неё приходилось беспокоиться! Угораздило же её обзавестись таким даром! Переживай теперь за неё. «Кто тебя заставляет переживать за неё, идиот? Какое тебе дело до мисс Хаксли и её дара?», — твердил его внутренний голос. Снейп был с ним полностью согласен, но ничего поделать с собой не мог. Страх за жизнь Рэйчел поселился в его душе и отравлял его и без того несладкое существование.

***

Ещё одним поводом для постоянного раздражения Снейпа с первых же дней нового учебного года стал тот факт, что мисс Хаксли стала очень популярной среди студентов Хогвартса. Добрая половина учащихся была влюблена в молодую симпатичную преподавательницу. Подтянутая, стройная, спортивная Рэйчел выглядела гораздо моложе своих тридцати трёх лет. Приходя на урок или на занятие спортивной секции, она первым делом сбрасывала мантию, под которой оказывался маггловский спортивный костюм, открывающий все достоинства её великолепной фигуры. Ученики младших курсов обожали мисс Хаксли за спокойную уверенность и доброжелательность, умение чувствовать их настроение и готовность помочь и поддержать. У Рэйчел не было любимчиков, она ненавидела подхалимство и ко всем относилась одинаково справедливо. Впрочем, некоторым это не нравилось. Мисс Хаксли никогда не проходила мимо, замечая случаи травли или издевательства над слабыми, поэтому те, кого она заставала за этими занятиями, её, мягко говоря, недолюбливали.

Старшекурсники грезили о мисс Хаксли на занятиях и видели её в эротических снах. Иногда Рэйчел случалось во время плановых проверок сновидений студентов старших курсов натыкаться на такие картины с собственным участием, что ей становилось очень неловко. Приходилось плавно подменять свой образ на образ какой-нибудь известной актрисы или певицы и убирать из головы спящего эротические фантазии о собственной персоне.

Разумеется, Снейпу эти подробности были неведомы. Но общая атмосфера обожания, окружавшая Рэйчел, почему-то всё время выводила его из себя. Он злился на Рэйчел за то, что она вызывает у студентов подобные чувства, а ещё больше злился на себя за то, что всё это его задевает. Северус никогда в жизни не признался бы себе, что виной всему была ревность. Самая обыкновенная ревность, которую он испытывать не должен, потому что не имеет к мисс Хаксли никакого отношения, так же, как и она к нему… Но тогда почему он готов убить всех этих юнцов, пожирающих её глазами и, наверняка, втайне мастурбирующих на её образ?

Его раздражение особенно остро чувствовали на себе парочки, которых Снейп заставал в укромных уголках, патрулируя по вечерам коридоры Хогвартса. Ему всё труднее было сохранять спокойствие. И он точно знал, что виноват в этом отнюдь не Гарри Поттер — его вечная головная боль, не сбежавший из Азкабана Блэк, не дементоры, на которых он вообще плевать хотел. Чёрт бы побрал тебя, Рэйчел Хаксли!

***

Наступили рождественские каникулы. Студентов в Хогвартсе почти не осталось. Тем не менее, Снейп продолжал по ночам обходить коридоры. Гарри сотоварищи находился в замке, а это значит, ответственности за его безопасность никто со Снейпа не снимал. Зато утром Рождества он позволил себе наконец выспаться вволю. Проспав и завтрак, и обед, Снейп с трудом разлепил глаза и с удовольствие потянулся, хрустя костлявыми конечностями. Его взгляд упал на письменный стол. На столе лежал какой-то свёрток. Что за чёрт? Он точно помнил, что закрыл за собой дверь и наложил все необходимые заклятия, чтоб никто не потревожил его сон. Как этот свёрток мог оказаться у него на столе?