– Not yesterday, not today, not tomorrow, never!¹¹

– Okey. I understand,¹² – ответил Андрей, догадавшись, что это слово означает: «никогда».

Слова: «want» и «think» тоже оказались сравнительно не трудными. Андрей быстро понял по жестам Джонни, что одно означает «хотеть, желать», а другое «думать». А вот со словом: «chance» мулату пришлось потрудиться. На завтраке времени на объяснение не хватило, поскольку на приемы пищи им уделялось максимум пятнадцать минут, поэтому они продолжили во время обеда, и к концу трапезы Андрей все-таки понял, что это слово означает: «шанс». После множества попыток, он понял так же, что «hope», наверное, означает надежду, а «blessing» ещё что-то хорошее.

А вот слова: «doesn't mean», «anyway», «though», «just» Джонни так и не смог объяснить. Как он ни старался, как ни жестикулировал, Андрей так и не понял, что это означает и решил, что постарается сам догадаться по смыслу, после того, как подставит уже известные слова в текст сообщения на закладке.

Рабочий, через которого он послал письмо для Леры, сказал, что отдал письмо Долли. Это было радостно. Андрей очень надеялся, что Лера успеет написать ему ответ до ужина, хотя и реально понимал, что скорее всего ему придётся подождать до завтра.

Как он и предполагал, на ужине ему так ничего и не принесли, а после ужина он был, как обычно, ужасно уставшим, но это было то свободное время в их распорядке дня, когда их никто особенно не напрягал.

Обычно, если на завтраке и на обеде они должны были быть строго вовремя и успеть поесть за 15 минут, то ужин рабочие вкушали, не торопясь, спокойно общаясь друг с другом. Так же не спеша они расходились после вечерней трапезы по своим каютам. Им нельзя было выходить за пределы своей территории, но на отведённом им ограниченном участке они имели определённую долю свободы. Они могли постоять, облокотившись локтями о борт корабля, покурить и поплевать в океан. На ужин им даже два раза в неделю выдавали пиво для тех, кто хотел, хотя и не больше одного стакана на человека. На их ярусе был вполне приличный для рабов душ, где одновременно могли мыться три человека, и они имели возможность пользоваться им после работы в течение двадцати минут. Поэтому, чтобы всем успеть помыться хотя бы один раз в три дня, они разбились на три смены по девять человек в каждой, и мылись очень шустро, поскольку на человека получалось не больше шести минут. Однако это все равно было очень приятно, смыть с себя грязь и пот после жаркого рабочего дня пусть даже и всего два раза в неделю.

Их было двадцать семь взрослых мужчин-чернорабочих, видимо командование понимало, что, хотя у них и есть штат отлично подготовленных и вооруженных до зубов охранников, лучше относиться к рабам более-менее по-человечески, чтобы максимально снизить риск возникновения возможного бунта, учитывая, в каких условиях им приходится работать.

В другой части корабля было отделение для женщин, которые занимались в основном стиркой и уборкой. И хотя было несколько мужчин, которые иногда работали на женской территории, и несколько женщин, которые время от времени заходили на мужскую территорию для выполнения своей работы, спали мужчины и женщины исключительно в пределах своих территорий.

Однако, как рассказывали Андрею, иногда в качестве наказания некоторых женщин-рабынь отдавали мужчинам-рабам, чтобы те потешились с ними, хотя и в таких крайне редких случаях были те мужчины, которые отказывались участвовать в такой утехе. Некоторые по своим личным соображениям, а некоторым было просто противно.

Так или иначе, жизнь на корабле оставляла желать лучшего, и Андрей был далеко не в восторге от всего, что он видел, слышал и переживал. Он очень сильно тосковал по дому и по родной сестре, мечтая, что когда-нибудь ему разрешат, как некоторым пользующимся доверием рабам, заходить на женскую территорию и тогда он сможет увидеть Леру, а может быть даже поговорить с ней хотя бы немного. Мысль о том, что его сестру могут использовать сексуально, когда она подрастёт, заставляла его стискивать кулаки и сжимать зубы от желания разорвать на части все командование этого судна, начиная с капитана.

Перед тем как лечь спасть, Андрей достал свою тетрадь для изучения английского языка, и попробовал перевести текст с закладки, подставляя те слова, которые он узнал в течение дня от Джонни. Затем он какое-то время размышлял, какие слова по смыслу подходят под все ещё остающиеся пропуски, и предположительно вставил их на эти пустые места. Получилась такая записка:

«Привет, моё имя Руди. Если ты, читаешь это сообщение, я думаю, Бог любит тебя, и Он слышал мою молитву. Хотя, если ты выбросишь его, и никогда не прочитаешь его до конца, это не значит, что Он не любит тебя. Он любит тебя все равно, но ты просто выбросишь свой шанс, прочитать мою историю об этом. Но если ты хочешь, ты можешь прочитать её, и я верю, что тебе это понравится, и это будет чем-то хорошим для тебя».

Воспользовавшись тем, что Спири ещё не спит, он позвал его и показал ему закладку.

– Hey, Spiri. You know… what is this? It's yours?¹³

– Oh, man! Where did you get it?¹⁴

– In your book.¹⁵

– Oh! I see. Yeah! It's a book mark. I used it too.¹⁶ – Андрей стал замечать, что за время своего пребывания на корабле он стал чувствовать значение слов даже когда он встречал их впервые. Как, например, сейчас, он понял, что речь идёт о закладке, которую Спири тоже использовал.

– Did you read it?¹⁷ – спросил он, разворачивая закладку и показывая её внутри.

– Oh! There are letters inside of it! I've never seen it before. Let me read it.¹⁸

Он взял у Андрея закладку и стал читать написанное, усмехаясь чуть ли ни на каждой фразе. Возвращая её, он смеясь сказал:

– It is so fanny. If God really loved me, I would never happen to be here.¹⁹

Андрей пожал плечами и, сунув закладку снова в азбуку, спросил:

– Did you know this Rudi?²⁰

– Who? – Андрей показал на начало записи в закладке. – Oh! The one, who wrote that nonsense? No. Praise God, I don't know him.²¹

В этот момент Чарли беспокойно заворочался во сне и пробурчал что-то типа: «Why don't you all better go and jump down to the ocean and let me just sleep normally…»,²² тем самым положив конец их разговору.

Дверь открылась. Алекс стоял на пороге и злобно смотрел на него. Канни решил не испытывать судьбу, и мельком взглянув в глаза стражу, тут же опустил голову, стараясь вести себя так же, как и всегда. Однако внутри самого себя он ощущал огромную разницу в своём отношении к колдуну. Теперь он даже уже не считал его своим хозяином, поскольку понимал, что был украден у родной матери и попал в подопечные к Алексу не по своей воле.

– Что-то изменилось, Канни? Ты стал другим? – спросил страж своим обычным раздражительным тоном, однако на этот раз это ужасно резало слух.

Оборотень промолчал, сознательно гася в себе закипающий гнев.