— Вова? Вова! Вова, это ты? Голос точно твой! Вова, какое счастье!

— Марина, давай потом про счастье, тут твоя девочка, Валя вроде, подключичку ставила, а попала в артерию. Я вынужден был больной со стенокардией этамизилат ввести.

— Вова, она только пришла к нам работать, она вообще интерн ещё, она первый раз сама на вызове, фельдшер заболела. Ты как там оказался?

— Живу я тут.

— Вова, ты не там живёшь, хотя…

— Марина, звони в кардиологию и делай место. А так же не забудь им сказать, что необходимо назначить ей часов через пять никотиновую кислоту для активации фибринолиза и гепарин по пятьдесят единиц на килограмм в сутки, для профилактики тромбоза. И лечить её по полной. Поняла?

— Володя, милый. Номер телефона твой какой? Где ты? Ты работаешь?

— Спасибо, пока.

Он отключился.

— Ну что, Мария Юрьевна, поехали в больницу.

— А как же Олеженька?

— Разберёмся, я вас провожу и положу. Договорились? А с Олеженькой Оксана побудет.

Оксана собирала сумку с бабушкиными вещами. И уже в дверях остановила Володю.

— Вы же вернётесь?

— Куда ж я денусь? Всё будет хорошо.

— Деньги на такси возьмите.

— У меня есть. Дождись меня, ладно?

Он ушёл, держа за руку бабушку, лежащую на носилках. А Оксана всё смотрела ему вслед и только когда отъехала машина «Скорой помощи», она поняла, что двери в свою квартиру он так и не запер.

Комментарий к

Этамзилат — надежное кровоостанавливающее средство, которое при внутривенном введении начинает действовать уже через пять минут.

========== Часть 8 ==========

Оксана только успела засунуть перепачканное кровью бельё в стиральную машину, вымыть всё и поправить одеяло у спящего сына, как раздался звонок в дверь.

Поначалу она даже решила, что это Володя вернулся, но съездить в больницу и обратно он не мог. Слишком мало прошло времени.

Она подошла и глянула в глазок. Там была женщина. Двери Оксана приоткрыла совсем чуть-чуть, только маленькую щёлочку.

— Вы что-то хотели?

— Да, вызов «Скорой помощи» был к вам. Где Володя?

Оксана отворила двери и пригласила непрошеную позднюю гостью пройти.

Расположились на кухне.

— Вы его жена? — спросила та.

— Нет. Соседка.

Женщина выдохнула. Она была хороша. Очень уверенная в себе, с копной каштановых волос, в меру косметики, и почти официальный стиль одежды. На вид ей было около тридцати. Она придирчиво разглядывала Оксану, хотя и Оксана так же разглядывала незваную гостью, пытаясь понять, что же привело, нет, принесло её в столь поздний час.

— Меня зовут Марина. Я старший врач четвёртой подстанции «Скорой помощи». Володя работал у нас до аварии. А потом он исчез. Ну, после больницы, развода и смерти матери. Даже не так, мать его умерла от инфаркта, когда по телевидению показали то, что осталось от машины «Скорой помощи» и накрытые тела. Знаете, журналисты любят сенсации. Её обнаружила Лена, жена Володи, через пару дней. Она звонила свекрови, а та не отвечала. Но поехать не было времени, у них же сын тогда ещё маленький был, да и Володя в реанимации, почти без шансов на жизнь. А когда приехала, та сидела на диване мёртвая, с пультом в руке, и телевизор включён.

— Зачем вы мне всё это рассказываете?

— Чтобы вы понимали, что такая, как вы — не та, которая его поддержать сможет. Вы слишком молоды, вы просто девочка, не знающая жизнь.

— А вы — та?

— Я его всегда… понимала.

— Может быть, только вы даже не знали, где он живёт.

— Он никому не сказал и не звонил никому из старых знакомых. Он не хотел общения и общих воспоминаний. Мы уважали его личное пространство. Дали возможность побыть одному, восстановиться.

— Конечно, это так важно — дать побыть одному! Знаете, как это ваше «дать побыть одному» называется? Это называется бросить в беде. Отвернуться, потому что взять с него нечего. А теперь, узнав, что он жив и здоров, можно и появиться, и о любви великой вспомнить. Можно даже и на взаимность рассчитывать, можно и добиться её. Мне-то откуда знать про ваши отношения. Я никто, просто соседка. Только я знаю, что такое предательство. Во всех его лицах, даже добрых и, казалось бы, любящих. Знаете, у каждого в жизни свои подводные рифы. И выплыть бывает очень трудно. Но успокойтесь, я вам не конкурентка, у меня сын и бабушка. Да, моя бабушка и Володя очень дружны. На свидания каждый день ходят, с утра на балкон, каждый на свой, но поздороваться выходят обязательно. Вот он поехал её в больницу сопроводить. Думаю, что вернётся нескоро. Так что ждать вам его не стоит.

— Я могу подождать в его квартире, там дверь открыта. Это же его квартира, да?

— Нет, я вас туда не пущу. Это мой долг как соседки. Приходите завтра. Он вечерами дома. Я передам ему, что вы заходили.

— И что вы передадите?

— Что вы заходили, а могу и смолчать, как скажете.

— Лучше смолчите, хотя как я могу вам доверять?

— Никак. Вы правы. Узнаете по его реакции, если придёте.

Оксана закрыла за непрошеной гостьей двери. Подумала о Володе, о том, что оставил двери незапертыми, а ключи унёс с собой.

Теперь она слушает всё, что в подъезде происходит. А надо бы приготовить что-то съестное — и бабушке завтра в больницу отнести, и Володю накормить, как вернётся. Не спит — значит, проголодается. Её муж всегда голодный приходил среди ночи, пьяный, но голодный.

Оксана отмела мысли о муже, удивилась, что вообще его вспомнила. Достала курицу и поставила размораживать в микроволновку. Сейчас она её порежет на кусочки, натрёт чесноком и приправами, а затем поставит в духовку, и картошечки начистит, для пюре, или, может, пожарить? Интересно, как он любит?

Пока возилась на кухне, услышала подъехавший лифт. Вышла в подъезд.

— Вернулся, Вова?

— Да. Ты не волнуйся, бабушка уже лежит в отделении, лечащего врача я ей выбрал. Когда уходил, она уже уснула. Завтра зайду к ней, в обед. Спокойной ночи!

— Погоди, сейчас курицу из духовки достану. Заходи, поешь.

— Ты что, готовила среди ночи?

— Я тебя ждала, Вова. Ты дверь не закрыл. Вот я и караулила.

Она сама не заметила, как перешла с ним на «ты».

— Прости, я думать про неё забыл. Пахнет вкусно. Олежка спит?

— Спит, он крепко ночью спит, хоть из пушек пали. Дверь запри и пойдём.

Они расположились на кухне, он ел и ел. Почему-то именно сегодня, приготовленная Оксаной курица казалась необыкновенно вкусной. А она сидела напротив него и улыбалась.

— Тебе чай с молоком?

— Если можно. Сама что не ешь?

— Не хочется. Я так переволновалась.

— Представляю. Ксюша, я завтра узнаю, и результаты обследования, и анализы, всё узнаю и тебе расскажу. Ну что ты так смотришь на меня?

— Ты был такой, ну… такой! Ну прямо как супермен.

— Я — супермен? Смеёшься?

— Нет, вот правда, вот честно-честно. Спасибо, Володя. Огромное тебе спасибо, если бы не ты, я вообще не знаю. Я так испугалась, просто жутко, она — ну та врач — сначала просто колола и попасть в вену не могла, а потом этот фонтан пульсирующий из крови. А потом пришёл ты и всё исправил. Обними меня.

— Оксана, зачем? А если я не смогу тебя отпустить? Наступит завтра, и мы пожалеем о содеянном.

— Я не пожалею, потому что… да какая разница почему, просто я хочу, чтобы ты меня обнял, а я обняла бы тебя в ответ. А потом случится то, что случится. Вова, у меня так давно не было мужчины, а я хочу быть женщиной, пусть один раз.

— Видишь ли, Ксюша, у меня тоже очень давно ничего не было, но мы соседи. И каждый раз встречаясь…

— Прекрати говорить. Вова, Я тебе не нравлюсь, да? Если не нравлюсь, то иди домой и ложись спать один.

Он не ушёл.

***

Поставленный в телефоне будильник прозвонил в шесть.

Володя открыл глаза, дёрнулся, но рядом с ним была девушка. Попытался встать осторожно, чтобы не разбудить. Но она уже открыла глаза.

— Пора вставать? Да?

— К сожалению.