========== Часть 1 ==========

— Вов, ты вообще представляешь, что мы будем родственникам этих придурков говорить?

— Честно? Нет. Надо бы их нервы пощадить чуток. А то узнать такое про любимого мужа или любимую жену — это же полный пиздец.

— Вот и я думаю, что полный и что пиздец. Давно я аналогичного безобразия не видел.

— Ну, у нас всегда всяких ломаных и битых хватает…

— Добавь ещё резанных и стукнутых.

— Ну да. Работа такая.

— Работа, ты сам давно в этой работе?

— Нет, три года. Отучился полгода, потом в патанатомии год, затем следующая специализация и вот к вам. Вернее, к нам.

— А до того, как полгода отучился?

— А до того у меня была другая жизнь, и сам я был другим человеком.

Он достал из пачки сигарету и закурил.

— Семёныч, что это ты моим прошлым заинтересовался?

— Да нет, Вов, я в твою частную жизнь ни ногой. Просто тебе тридцать два, а ты всего три года с нами. Я сразу после института сюда, вот втянулся, привык.

— И что тебя сюда привело?

— Дык детективов начитался…

Они заржали оба.

— Детективов?!

— Ну да, там про Эркюля Пуаро и Ниро Вульфа. Короче, романтики мне захотелось, острых ощущений.

— Получил свою романтику?

— Неа. Романтики здесь нет, здесь обитает смерть.

— А ты поэт, батенька. Кароч, в детективы ты наигрался.

— Почти. Только вот не перестаю удивляться глупости человеческой.

— Ты это про наших клиентов?

— Про них, родимых.

— А я вот что думаю, Семёныч, они ж, все эти самоубивцы наши, умирать не хотели. Они доказывали своё право на своё мнение.

— Это как, Вов?

— Как?! Пытались на себя внимание обратить, понимаешь, говорили, кричали, просили, чтоб их заметили, поняли. Они ж не думали, ступая за подоконник, что их ждёт смерть. Нет, они ждали свою порцию любви и жалости. Может, в гробу себя представляли, и всех родственников вокруг со слезами. Подругу там, любовницу, друга. Они хотели жить и быть понятыми. Только путь к пониманию выбрали не тот. Не пришло в их светлые головы понимание, что слов о любви они не услышат, потому что тело вдребезги, а душа так далеко, что ей всё равно.

— И как ты додумался до этого?

— Мне жизнь подсказала.

— Тоже на грани был?

— Был. Думал, что смерть — это выход.

— И?

— Учиться пошёл на специализацию. С единственной целью — узнать, что там, после. И это «после» мне не понравилось. Но зацепило другое. Откровение мёртвого тела. Оно, Семёныч, похлеще живого свою историю рассказать может. Да кому я всё это говорю, ты и без меня всё знаешь. Эркюль Пуаро, блин.

— Вот, а значит — это наше с тобой призвание, Вов, их последние истории слушать.

Мирную беседу двух судмедэкспертов прервал вошедший без стука следователь.

— Курите, бездельники? Ну, здрасте.

— И тебе не хворать.

— Ребята, сейчас родственники подъедут на опознание, и протокол составим, а дальше вскрывайте, выдавайте, пусть хоронят. Дело как открыл, так и закрою. В связи со смертью обвиняемого.

— А обвиняемый у тебя — тот, что за рулём был, или девица, которая во время движения сексом с ним занималась?

— Естественно, водитель, управляющий автомобилем.

— Только если бы она ему в движении обзор не закрывала, он бы столб увидел, — многозначительно заметил тот, кого называли Семёныч.

— Во время оргазма? Не смеши. Что в крови?

— Алколоиды растительного происхождения — каннабиноиды. Алкоголь у него два и восемь промилле, а у неё три и два. При таком коктейле он мог и сквозь неё столб увидеть и без неё не заметить, — констатировал Владимир, передавая бланки с заключениями следователю. — Хорошо, дело ночью было, и случайных прохожих эта парочка не встретила. А то жертв было бы больше. Я бы их оформил как соучастников. А то всё на водителя управляющего транспортным средством свалили, а она типа ни при чём.

— По твоей логике, вообще столб виноват. Если бы он не остановил транспортное средство, обнявшее его на скорости под двести, то сладкая парочка была бы жива, — встрял Семёныч.

— Нет дела, ребята. Только есть родственники. У неё родители, и папаша — банкир, который дочку распустил. И чего ей в жизни не хватало?

— Адреналина. Чего ещё, если сексом занимались на такой скорости. Идиоты.

— Ну, то понятно, а вот у него жена и сын маленький. Три года пацану.

В прокуренном кабинете повисло молчание. Вова только переглянулся с Семёнычем. Слов-то не было.

А дальше курить пошёл на улицу. Подальше от злобного банкира и его убитой горем накрашенной жены. Они искали виноватых. Кричали, ругались.

На кого и зачем, было непонятно, да и не нужно. Смерть — она такая. Виноватых не ищет, это всё люди выясняют, отчего да почему.

А потом он увидел её.

Она вошла во двор и остановилась в растерянности. Молодая, симпатичная, хорошо сложенная и очень со вкусом одетая в совсем недешёвые вещи. За руку она вела маленького смешного мальчишку, похожего на ангелочка светлыми кудрями и ясными голубыми глазами.

— Простите, мне на опознание, это куда?

— Прямо по коридору за этой дверью. Ребёнка оставьте здесь.

— Да. Спасибо вам. Вы за ним присмотрите?

— Конечно.

Она прошла и скрылась там, а он присел к мальцу.

— Машина у тебя какая? — спросил Владимир про игрушку в руках мальчика.

— Не дам, — ответил ребёнок.

— Так я и не прошу.

Мальчишка уселся на корточки и стал возить машинку по асфальту.

Владимир же просто стоял рядом и думал, думал о собственном сыне, которого уже никогда не увидит, скорее всего. О своей жизни, об этом пацане, играющем с машинкой, когда его отец там, в камере холодильной.

Интересно, что лучше — иметь такого отца или не иметь? Что хорошего видел от него этот мальчик? Хотя, а чёрт его знает, может, и видал… Может, это вне дома он был тем, кем был, а может, это единственная гулянка достойного отца, закончившаяся так трагически.

А дома он был хорошим отцом и мужем.

Всё это он узнает, чуть позже. Вскрытие покажет всё. Расскажет про то, как теперь уже не человек пришёл к своему концу. Всю всю дорожку, начиная с первого его детского крика, и заканчивая обстоятельствами трагедии прервавшей его жизнь, оставившего мальца безотцовщиной.

Хотя кто его знает…

========== Часть 2 ==========

Утро застало, как всегда, врасплох.

Почему утро настолько тяжело переносится, Владимир не совсем понимал. Утро как утро, будильник как будильник — поставлен на шесть двадцать.

Только звонит он всегда в самое сонное и блаженное время, когда вроде только уснул и просыпаться совсем не хочется.

Мозг человеческий устроен странно. Неправильно как-то устроен.

Почему в три — самое то для бессонницы? И сна ни в одном глазу, как и не бывало. И мысли всякие лезут, какие только не лезут.

И почему в свои тридцать два он себя совсем стариком чувствует? Именно в это время, с трёх до пяти. И кости, сломанные когда-то, болят и ноют. А главное — душа… Она тоже болит, той непонятной болью, от которой становится так холодно.

Но утро есть утро, и работа есть работа. А потому надо поднимать ленивую задницу и нести её в душ.

Затем кофе и сигарета.

Вернее, не так. Первая сигарета, пока чайник закипает, потом кофе с сигаретой, и уже затем третья сигарета при выходе из дома на свежий воздух.

Потом тоже сигареты в ординаторской, где курить им с Семёнычем никто запретить не может. Они же сами себе хозяева.

Конечно, штат в бюро судебно-медицинской экспертизы не маленький, но у них с Семёнычем отдельное помещение с двумя отдельными столами, двумя хорошими микроскопами фирмы Leica. Мощные такие бинокуляры с кучей дополнительных функций. Ещё бы — они на правоохранительные органы работают, на убойный отдел в первую очередь.

Семёныч уже был на работе, когда Вова зашёл в кабинет.

— Кофе будешь? — вместо приветствия произнёс он.

— Пил с утра. Чаю бы.

— Так наливай, кто ж тебе не даёт-то. Анекдот слушай. В класс пришла новая девочка, Вовочка её спрашивает: «Как вы относитесь к сексу с незнакомыми мужчинами?» «Никак», —отвечает девочка. «Тогда я вынужден представиться — Вован», — говорит Вовочка.