Предчувствия — это необоснованные глупости, в который раз уверил сам себя Германн, заспешив в аудиторию, где его группа третьекурсников должны были писать тест.
Студенты беззаботно болтали, прячась за экранами собственных ноутбуков, кто-то сидел в наушниках, сосредоточенно что-то читая в телефоне.
— Доброе утро, — поздоровался Германн, подходя к своему столу.
Молодые люди тут же устремили на него свое внимание, так как уже успели понять, что спокойного с вида доктора Готтлиба можно легко взбесить, а тогда уже переподет всем.
Готтлиб напомнил о том, что сегодня у них будет лишь проверочная работа.
— А так же, прошу вас помнить о дедлайне тем, которые вы можете зарегистрировать до вторника, выслав мне их на имейл, — Германн подключил проектор к своему ноутбуку, высветлив файл с заданиями.
Он открыл было рот, чтобы предупредить студентов о том, что у них есть чуть меньше часа на написание теста, но случайно заметил мелкую дрожь в руках.
Германн опустил взгляд на ладони, почувствовав, что они в момент стали ледяные.
Предчувствие, что произошло нечто ужасное, начало во всю бить набатом в голове Готтлиба. Попытавшись, вдохнуть полной грудью, он вздрогнул, словно глотнул морозного воздуха, запустив его сразу в лёгкие.
— 50 минут на все, — чуть слышно произнес он.
— Доктор Готтлиб? — неуверенно позвал его парень с первого ряда. — С вами все хорошо? Вы побледнели.
Германн с силой заставил себя сфокусироваться на аудитории, в которой находился, а затем перевел внимание на ноутбук. Он заморозил слайд с вопросами на экране у себя за спиной, а сам компьютер заблокировал.
— Я сейчас вернусь, — негромко сказал он. — Приступайте, пожалуйста.
Что-то произошло. Масштабность этого события каким-то образом душила Германна паникой изнутри, перекрывая доступ воздуха. Подобное ощущения не-здесь, но сейчас, уже затапливало сознание учёного в день, когда произошла авария. Тогда на мгновение появилась невесомость, словно все существование застыло, и вновь понеслось с оглушающим грохотом. Вперёд с двойной силой.
Но Ньютон здесь, ведёт занятия этажом выше, ничего плохо с ним не могло случиться.
Германн как можно быстрее дохромал к лифту, нетерпеливо нажимая кнопку вызова. Ньютон не ответил на его сообщение, но ведь он в лаборатории с целой группой аспирантов, он занят, не слышал телефон…
…он лежит на полу, подключенный к странной машине, его тело похоже на неуклюже брошенную марионетку, которой наигрались и выкинули за ненадобностью. У Ньютона на губах кровь и безвольно опущенная голова…
Германн с силой ударил кулаком по кнопке, но лифт потерялся между этажами.
— Scheißegal…- прорычал он и ринулся к ступенькам, стремительно подымаясь вверх, игнорируя боль в бедре.
Если бы кто сейчас увидел уважаемого доктора Готтлиба, шарахнулись в сторону, пропуская его вперёд. Но коридоры были пусты, все сидели по аудиториям и не высовывались.
Над головой Германна мигнули лампы, на секунду погрузив коридор в темноту, но тут же заработали опять, заливая все белым светом.
Дверь лаборатории с темно-синей поверхностью, на которой была табличка др.Н.Гейзлер, вынырнула внезапно перед Германном.
Он с силой толкнул ее, распахивая настежь.
Внутри было довольно много людей, та самая группа аспирантов, на которую утром в машине жаловался Ньютон. Все они были в халатах, а у кого-то на макушке сидели защитные очки. Услышав внезапный звук открывающиеся двери они все замолчали и как один обернулись.
Сам Ньютон так и замер посреди лаборатории, с ручкой за ухом, и поднятой левой рукой, которой он указывал куда-то вбок. Его брови поползли вверх, когда он заметил тяжело дышавшего Германна в дверном проёме.
— Гер…доктор Готтлиб? Какими судьбами? — жизнерадостно спросил он, когда тишина начала раздуваться и становится огромной и неловкой.
Германн неотрывно смотрел на него, будто видел впервые в жизни и не мог оторвать глаз. Ньютон тут же подумал, что он, скорее всего, случайно сделал что-то очень глупое, раз Герм сорвался с собственной пары, бросил студентов и примчался в лабораторию.
— Доктор Гейзлер. На два слова, — чуть хрипло произнес он.
Ньютон с подозрением прищурился, потом быстро поправил съехавшие на нос очки, и направился к выходу.
— Ладно. Прошу нас извинить, доктора Готтлиба по всей видимости осенило важное математическое открытие и он спешит со мной этим поделиться… Кристина, запусти тот тест и подождите меня, вместе обсудим реакцию искусственной мышечной ткани…
Германн молча ждал Ньютона, придерживая одной рукой дверь. Тот заторопился и почти вприпрыжку подбежал.
— Гермс, чувак, ты как стена бледный, что случило…ммах?!
Гейзлер не успел понять, что происходит, как Германн рывком дёрнул его на себя, схватившись за воротник рубашки. Отчаянно, почти испуганно прижимаясь своими губами к его, которые до сих пор выглядели слегка припухшими и раскрасневшимися. Несколько студентов заметило это сразу же, как только док вошёл к ним на занятия.
Ньютон издал испуганный короткий ойкающий звук, тут же схватившись ладонями за плечи Германна, отвечая на поцелуй. У него в момент ноги словно накачались желе, когда он почувствовал чужой язык у себя во рту, сплетающимся со своим.
Германн прижал его к стене, чуть запрокинув голову вверх, предварительно приложив его затылком, от чего Гейзлер не успел даже зашипеть от боли, потому что Германн продолжал так отчаянно целовать, словно он пытался вдохнуть жизнь в того Ньютона, одиноко лежавшего на решетчатом полу со шлемом на голове.
— Гермс, Гермс, о боже, стой, подожди, — Ньютон пытался собрать всю свою волю в кулак и не разрешить себе начать стонать на все крыло. Потому что видит бог, он не умеет себя сдерживать, когда Германн Готтлиб берет над ним контроль, разрушая все границы приличая, когда его сильные руки обездвиживают тело Ньюта, а губы срывают и тут же глотают сбившиеся вдохи. — Боже, Гермс, ты дрожишь, да что случилось, чувак? — Ньютон испуганно заглянул в широко раскрытые глаза напротив. — Ты в порядке?
Германн зажмурился на секунду, все ещё не выпуская биолога из своей крепкой хватки.
— У меня было странное ощущение, совсем как тогда перед аварией. Что-то случилось и я… Я думал, что это ты, что я опять могу тебя потерять. Это… — Германн медленно моргнул несколько раз и посмотрел в зелёные глаза мужчины. — Это были не мои воспоминания, случилось что-то не с тобой, не с моим тобой, — чуть слышно пробормотал он.
Ньютон испуганно протянул вперёд руки и положил одну ладонь на шею Германна, а вторую ему висок, смахивая пряди. Словосочетание «мой ты» со всей силы выбило почву из-под ног. Одно дело, когда такое скажут во время порыва страсти, когда уж точно не мозг контролирует слова, а другое… Гейзлер до сих пор сомневался, что Германн любит его по настоящему, испытывая такие же сильные чувства, как он сам.
— Подожди, ты увидел мои сны? Увидел других нас? — шепотом спросил Ньютон.
Германн покачал головой, цепляясь за плечи Ньюта.
— Это не был сон, скорее…вспышка, мимолётная, как молния. Я не был до конца уверен, что меня так напугало, но что-то случилось… Случилось с тобой и я не смог это игнорировать.
Он все ещё крупно дрожал, прижимая к себе Гейзлера. Аккуратно, почти неуверенно Германн поцеловал щеки, скулы, нос, губы, а затем нежную кожу за ухом.
— Все хорошо, со мной все хорошо, Гермс, боже, как же ж ты меня напугал, потом впечатал в стенку, а потом опять напугал, — бормотал Ньютон, стоя на носочках, зарывшись пальцами в волосы Готтлиба.
— Прошу прощения, meine Liebe, — чуть слышно выдохнул он.
— Нее, все тип топ. Нам надо это повторить. Часть с поцелуями, окей? На каком-нибудь столе в моей лаборатории запертой изнутри, идёт? Там много места, и у меня уже несколько идей. Гермс, улыбнись, все же хорошо, не переживай за тех нас. Они справятся.
Германн глубоко вздохнул и опять заглянул в глаза Ньютону, улыбаясь тепло и с таким количеством любви во взгляде, что Гейзлер расплылся в улыбке.
